Он понял, что их интересует уровень тогдашней техники: приспособления для подъема тяжестей, устройство кремлевского водопровода, способы обработки металлов, изготовления сукон и выделки кож. Но ему также было рекомендовано побывать в книгохранилищах и постараться выяснить местоположение пресловутой Библиотеки Ивана Грозного и ее состав. При возможности – еще и сделать фотокопии наиболее интересных фолиантов. – Покажите, что Вы – грамотей, и Вас, скорее всего, пустят в книгохранилища! (Это последнее задание понравилось ему больше всего, и он обещал постараться.) В заключение его снабдили небольшим приборчиком, упрятанным в нательный крест, который должен был создавать вокруг него защитное поле на случай чьей – нибудь агрессии. Защита включалась по мысленному приказанию: нападающий должен был или споткнуться, или почувствовать робость и страх, или же испытать кратковременный паралич.
Он спросил, можно ли пользоваться этим прибором в "своем" времени.
– Почему бы и нет? – последовал ответ: – Вы ведь не займетесь рэкетом, не станете грабить сберкассы? Он шутливо ответил, что, если так просят – ну что ж, так и быть! Много интересного узнал он и о своем новом приятеле – Евгении Кирилловиче:
– Мы сначала хотели "стереть" из его памяти Ваши рассказы, а Вас попросить не откровенничать в дальнейшем с кем бы то ни было. Но, "прощупав" его, убедились, что такой человек может быть нам полезен. Передайте ему, чтобы он хранил все это в тайне, и тогда можете быть с ним откровенным. Но ни энцефалограмм, ни прочих наблюдений он делать не должен: это может внести сумятицу в вашу науку.
Потом Александр стал выспрашивать о непонятных ему обстоятельствах: например, почему его появления в прошлом "привязаны" к полнолунию. Ему сказали, что теперь будет все наоборот: он будет почти месяц "там" и только в полнолуния станет посещать "свое" и "их" время. С Луной это связано потому, что на ней, на Луне, расположены установки, без которых нельзя осуществлять манипуляции, необходимые для проведения эксперимента. Попутно он узнал, что даже в древности Луна была носительницей различных установок, чувствительно влиявших на земные процессы Только их хозяевами являлись другие цивилизации.
– Инопланетяне? – полюбопытствовал Александр.
– Если хотите – да.
– А есть у вас с ними контакты?
– Да, разумеется. Но в основном – не "личные": по "системе космической связи".
– А "широкая общественность" имеет информацию об этом?
– Да, имеет, но в разумных пределах.
– А чем обусловлена засекреченность?
– Тем же, чем и всегда – в том числе и у вас: излишняя осведомленность может повредить стабильности и нравам. Это теперь общепризнано и, как правило, не вызывает недовольства.
Потом Александр спросил, кто же будет его заменять, когда он будет отсутствовать в своем двадцатом веке – в том числе и на работе? Ему сказали, что как раз и собирались приступить к этой части инструктажа. Далее ему поведали, что Евгений Кириллович в ближайшее время выхлопочет ему инвалидность, так что работать ему вообще не придется. Но материально он не пострадает: ему будут регулярно присылать достаточные суммы.
– Как шпиону, – усмехнулся Александр.
Его, видимо, поняли слишком буквально, и довольно долго объясняли, что от всех этих затей никто не пострадает, что игра ведется честная: любой такой эксперимент всегда предварительно анализируется в плане этики их "компетентными органами". Предусматривается также вполне надежная страховка на случаи каких – либо непредвиденных ситуаций. Если же он все – таки испытывает какое – то недоверие, то пусть сообразит: любой, даже незначительный вред, внесенный в прошлое, обязательно обернется катастрофой в будущем: так что они прямо заинтересованы в обратном.
Далее его предупредили, что для родных и знакомых его исчезновения будут объясняться длительными командировками: такая уж будет у него "новая" работа: он как бы перейдет в секретную организацию – "ведь секретность у вас в моде"…
На его недоумение – а кто же был звонарем у попа, когда он пребывал "у себя дома", последовало крайне любопытное объяснение: попа – то ведь, как такового, давно нет! Ведь он, как и все его окружение, фактически давно не существует: как только Вы исчезли из этой эпохи, и сама она как бы исчезла: а когда Вы снова появились в ней – и все они опять возникли, да при этом в памяти у них "всплыл" нужный нам материал!
Тут Александр похолодел: "ведь я для них тоже вроде как не существую… то есть сейчас, в данный момент, вроде бы и существую, но стоит отправиться в двадцатый или в семнадцатый век – и"… Ему не понадобилось высказывать всё это: телепатия у них была на высоте! Ему долго и даже сочувственно объясняли, что "для себя"-то он существует всегда и во всей непреложной реальности, а "они" для него – действительно фантомы, так – как их для него еще нет!
К тому же в "Книге жизни", как это у вас называется, любой индивид остается навечно: в этом смысле и царица Нефертити – непреложная реальность! (Потому – то и возможны путешествия во времени!) Да и Вы живёте не в последний раз: Вам предстоит жить и в наше время! И, живя в нашу эпоху, Вы будете знать о своих прежних жизнях – в том числе и о нынешней! Более того: в семнадцатом веке Вы как бы повторяете свою прежнюю жизнь!
Александр был буквально сражен всем услышанным. – Да, пожалуй, хватит информации на этот раз! – подумал он с волнением.
И тут же с ним стали прощаться, а Наташа взяла его под руку и повела… Но через несколько шагов он вдруг застыл на месте. Наташа удивленно посмотрела на него.
– Слушайте, Наташа… если я все правильно понял… можно нескромный вопрос? Та нерешительно кивнула.
– Кто будет моей женой, когда я буду жить в этом времени?
– Ну, что ж: раз уж Вы сами об этом спрашиваете – значит, догадались, – сказала она, довольно мило покраснев. – Да, Саша, Вы весьма сообразительны… Надеюсь, Вы не против? – спросила она несколько кокетливо. – Но Вам придется подождать: сперва дожить до старости в нынешней жизни, а потом прожить еще не одну, а уже потом…
– Но мы, надеюсь, будем счастливы?
– В общем, да, вполне… Примерно так, как были счастливы тогда, в семнадцатом!
Так что, как тогда говорили, "любовь да совет"! И пусть Вас не смущает, что я тогдашняя – то есть она – почти ребенок: тогда так было принято! Впрочем, что я Вам – историку – объясняю! Так что – до встречи в семнадцатом веке!
Она засмеялась, потом почему – то вздохнула, и, быстро поцеловав его в щеку, решительно взяла за руку и в следующую минуту ввела в то самое, уже очень знакомое, помещение.
Он был так тронут вспышкой ее нежности, что даже растерялся. И только когда понял, что она сейчас уйдет, спросил: – Наташенька, может быть, это странно звучит, но нельзя ли мне встретиться с самим собой – раз уж мое нынешнее воплощение живет и здравствует, да еще и является самым близким для Вас человеком?
