Кира снова повернулась к Лауре.
— Если новый штамм ударил по Денверу, должно быть, местные войска были изолированы, чтобы не позволить вирусу распространиться. На востоке никто даже не слышал такого, чтобы РМ убивал Партиалов.
В свете костра появилась Каликс. Она дышала с трудом и указывала в глубь заповедника.
— Доктор Вейл не спит, — сказала она между вдохами. — Он хочет увидеться с вами.
Кира вскочила на ноги. Если этот доктор Вейл вылечил РМ, тогда, может быть, он знает о физиологии Партиалов и людей больше, чем она; может быть, он уже нашел записи, которые они ищут, и расскажет им о Доверии, о «сроке годности», и, возможно, даже о том, кем или чем является Кира.
Кира ни на шаг не отставала от Каликс, которая вела их через деревню — раскинувшийся городок офисных зданий, давным-давно превращенных в жилые помещения. Здесь им встречались люди, которых у костра не было, но, очевидно, весть разлетелась и Кира обнаружила себя объектом наблюдения сотен любопытных глаз. Люди стояли в дверях, высовывались из окон и собирались на перекрестках улиц.
Они смотрели на Киру и Сэмма с тем же изумлением, которое ощутила Кира, когда впервые увидела их, и она не могла не помахать им по пути рукой. Существовали еще люди, и у них было лекарство, и они жили в раю. Это была самая яркая надежда, которую Киру испытывала за всю свою жизнь.
Вдалеке, за деревней офисных зданий, возвышалась огромная башня, которая могла сравниться по высоте с небоскребами Манхэттена. Башня была иссиня-черной, будто дыра в ночном небе, и Кира видела ее только темным пятном, скользящим на фоне покрытых снегом гор позади. Девушка подумала, что Каликс ведет их туда, но та вместо этого остановилась у невысокого здания, которое, вероятно, раньше выполняло функции склада, а теперь было преобразовано в госпиталь.
— Он здесь, — сказала Каликс, открывая дверь. Кира увидела, что дверь была стеклянной, и, вздрогнув, осознала, что почти все окна в заповеднике были застеклены. Это было классическим признаком того, что здесь обитают люди, феноменом, который до сих пор Кира видела только в Ист-Мидоу.
Из-за этого она стала еще больше чувствовать себя как дома, а то, что они стояли у госпиталя, лишь усилило это ощущение. Сэмм, однако, заходить не спешил, и спустя неловкое мгновение Кира вернулась назад, чтобы потянуть его за собой.
— Пойдем, — сказала она. — Мы на месте. Это то, что мы искали.
— Мы оставили лошадей, — сказал Сэмм голосом, который был едва ли громче шепота. — Мы не должны оставлять их на ночь. Давай вернемся за ними и встретимся с этим парнем завтра.
— Это то, что тебя беспокоит? — спросила Кира. Она потянула его за руку. — Пойдем, с лошадьми все будет в порядке, мы можем забрать их утром.
— Они позволили нам оставить оружие, — прошептал Сэмм, для пущей убедительности тряхнув винтовкой. — Я понимаю, от этого кажется, что они нам доверяют, но это ужасно странно: они не могут знать наверняка, что наши слова — правда, а это значит, что за всеми их улыбками и удобствами скрывается некий более высокий уровень безопасности, которого мы не видим. Мне это совсем не нравится. Давай вернемся утром.
Кира помедлила, изучая его лицо. Она подумала, что, возможно, почувствовала через линк его тревогу, а раз она сумела уловить ее, значит, эмоции Сэмма были очень сильны.
— Ты действительно обеспокоен, да?
— А ты нет?
Кира осмотрелась вокруг. За ними по-прежнему наблюдали, и Каликс все еще нетерпеливо ждала у двери. Рядом не было никого, кто мог бы их услышать — по крайней мере с человеческими органами чувств. Кира наклонилась поближе к Сэмму и прошептала:
— Это группа людей, которые живы, которые нашли лекарство, и они живут возле здания, где хранятся секреты об РМ, о «сроке годности» и о том, что я, черт возьми, такое. Сэмм, это то, что мы искали.
— Что-то здесь не так.
— Нам никто не угрожал...
— А где Херон? — спросил Сэмм. — Херон пошла впереди нас, чтобы изучить это самое место, однако ее здесь нет. Это означает, либо она увидела что-то, что ей не понравилось, и затаилась, либо эти люди заметили ее первыми и одолели ее. В этом случае они не могли сделать с ней ничего хорошего, если притворяются перед нами, будто ее не видели. А мне бы не хотелось встретиться с врагом, который может первым заметить Херон и одолеть ее.
«Он прав, — подумала Кира. — Это подозрительно, это опасно, это слишком чудесно, чтобы быть правдой, но все же...»
— У них есть лекарство, — сказала Кира. — Какую бы ложь они нам ни говорили, об этом они не лгут: здесь повсюду дети. А если у них есть это, то есть и большее. Я должна войти в это здание, Сэмм, должна. Если ты хочешь подождать снаружи, хорошо.
— Я не оставлю тебя одну, — сказал Сэмм и посмотрел на сияющий госпиталь перед ними.
— Тогда, судя по всему, мы идем туда.
Каликс вела их по коридорам, и Кира обнаружила, что в госпиталь переоборудовали не склад, а лабораторию, полную современного оборудования. Должно быть, здесь тоже когда-то располагался объект ПараДжен.
Коридоры были относительно пусты, но звук детского плача заставил сердце Киры подскочить в груди: это были не больные вопящие младенцы, которых она видела в Ист-Мидоу, а здоровые дети и их счастливые воркующие матери.
Она хотела побежать и увидеть их, но сморгнула слезы и продолжила следовать за Каликс. В первую очередь она пришла за лекарством; позже она получит ответы на свои вопросы.
Сэмм вдруг застыл и стал крутить головой во все стороны, будто выискивая что-то глазами, и Кира инстинктивно встала в боевую стойку, готовая к атаке. Сэмм глубоко вдохнул, осматривая холл, и наконец поймал взгляд Киры.
Она начала говорить, но Сэмм только покачал головой и кивнул в сторону Каликс.
Блондинка остановилась у двери одного кабинета и как-то странно на них оглянулась.
— Все в порядке?
Кира не могла не заметить, что Каликс обращается к Сэмму. Он начал отвечать, но Кира перебила его:
— Это его кабинет?
— Да, — ответила Каликс и постучала. Грубоватый голос из-за двери крикнул, чтобы они входили, и Кира с Сэммом последовали за Каликс внутрь. Доктор Вейл оказался невысоким мужчиной среднего телосложения, пожилым, но здоровым. Кира не смогла бы определить, старше ли он доктора Скоусена, и задалась вопросом, не воспользовался ли он, как делали это некоторые из наиболее богатых и пожилых людей до Раскола, генетическими модификациями, которые увеличивали продолжительность жизни. Если так и было, то угадать его возраст не представлялось возможным: ему могло быть от шестидесяти до ста двадцати лет.
