— Вы последние, самые-пресамые последние, понимаете?
— А почему не взять любую пару молодых махонди?
— В ваших жилах течет королевская кровь. Нам нужно возрождение династии. Ваши дети могут возродить королевский дом. Когда люди узнают, что в Центр вернулась правящая чета, что здесь подрастают их дети, они поддержат нас, как это было в прошлом.
— Когда махонди правили всем Ифриком?
— Совершенно верно.
— И вы хотите снова править Ифриком?
— Почему бы и нет? Мы уже правили здесь.
— Не понимаю, зачем вам этот Ифрик, — пожала плечами Маара. — Сушь, пустыня. Ничего живого южнее Речных городов.
— Все меняется. Сейчас сушь, но нужно быть готовым к тому времени, когда она закончится. Вся история Ифрика — сплошные колебания климата.
— Да и не только Ифрика, должно быть.
— Возможно, но не будем уклоняться от нашей темы, от нашей ответственности. Мы верим, что климат меняется. Лед в Йеррапе тает. Срединное море оставалось сухим тысячи лет. На дне его выстроили города. Но океаны снова наполняются, потому что вода в них поступает с двух сторон: сквозь Скальные Ворота из большого океана, который когда-то назывался Атлантиком, а сейчас называется Западным, и на востоке через канал за Нилусом, который пересох, а сейчас снова наполнился. Города на дне Срединного моря покрывает вода, и скоро оно опять станет настоящим морем.
— Через тысячи лет.
— Может быть, уже через сотни. Не исключено, что и вам суждено увидеть это море.
— Значит, ты веришь, что Ифрик оживет и зазеленеет?
— Почему нет?
Маара заметила, что Данн увлекся больше, чем ей бы того хотелось.
— Ты сказал, что знаешь Даулиса, — сменила она тему.
— Да, конечно. Мы многое от него узнаем. Новости с юга.
— Он сказал нам, что у вас в Центре много интересного и что мы все это увидим.
— Разумеется. То, что было, может повториться. Мы считаем, что стоим на пороге эры преобразований и открытий. А здесь, в Центре, у нас собраны образцы изобретений прошлых тысячелетий.
— Ах, если бы все сохранилось! Столько разграблено! — всплеснула руками Фелисса.
— На грабителей мы уже насмотрелись. А можно взглянуть на то, что у вас собрано?
— Конечно, конечно. И все так понятно объяснено. Конечно, это не настоящие машины. Копии копий. Ах-ах, как много утрачено!
— И подумайте о нашем плане, — суровым тоном напомнил Феликс.
— Да, конечно, подумаем, — сказала Маара, вставая.
Вернувшись вместе с сестрой в ее комнату, Данн стукнул кулаком по стенке:
— Они хотят из меня производителя сделать. А из тебя рожальную машину.
— Похоже на то.
Тут его злость вдруг улетучилась:
— Ха, интересная идея! Мы с тобой муж и жена, а тут вокруг бегают и ползают несмышленыши, во как.
— Я бы сказала, что эти двое немного чокнутые.
— Ну-ну, не торопись, — усмехнулся Данн, и Маара насторожилась. — Сколько им сейчас лет? — продолжил он. — По пятьдесят? Ну, предположим, мы сразу кого-нибудь родим. Доживут ли они до того, как этот ребенок созреет, чтобы тоже кого-нибудь родить? Ха, старик со старухой, да древние слуги, которые вот-вот ноги протянут… И мы с тобой. Тоже, династия… И с чего бы местным ей подчиняться? Как будто они спят и видят, как махонди снова на них воду возят. — Данн словно бы спорил с невидимым оппонентом.
— А все-таки я чувствую, что тебе эта идея нравится, — мрачно заметила Маара.
Он фыркнул и рухнул в кровать лицом вниз, ничего не ответив. Маара подошла к окну, глядя на многочисленные крыши, почти такие же красивые, как крыши затонувших городов. Некоторые строения, впрочем, уже развалились.
— Я бы хотела обойти все это по стене.
Данн сначала не реагировал, потом поднялся, мрачный, молчаливый, погруженный в свои мысли. Они нашли на кухне старуху, занятую стряпней, сказали ей, что хотят обойти крепость. Она отнеслась к затее с явным неодобрением, однако сказала, что по верху стены идет неплохая тропа, но что все равно надо соблюдать осторожность и что это займет у них целый день. Напоследок снабдила брата с сестрой провизией.
Они направились к западу, закрытые стеной по пояс. Кое-где натыкались на колючую проволоку, такую же ржавую, как в Хелопсе.
— Если б я здесь правил, я бы всю эту колючку приказал убрать.
— Принц Данн надеется на мир и покой?
Но он не шутил.
Снаружи простирались болота, влажные поля, камышовые заросли, пересеченные тропами и дорогами. Казалось, что воды там больше, чем земли, которую язык не поворачивался назвать сушей. Внутри стены скопление домов, из коих некоторые разрушены, а иные отремонтированы, кое-как залатаны при помощи камыша и глины. А на месте некоторых уж и камыш вырос. Итак, здесь хранилась память о великом прошлом. К северу местность выглядела точно так же, и они присели, спрятались за стеной от пронизывающего ветра, принялись жевать выданный стряпухой хлеб. Ветер несся к ним с необъятных ледников Йеррапа. Вот бы уметь летать, как древние… Но лед не вода, сквозь него не увидишь древних северных городов. Пошли дальше — и восточный пейзаж ничем новым не удивил: топи да камыши. На стене торчат солнечные ловушки. Опоры их проржавели, а кое-где, кроме опор, ничего и не осталось, сами аппараты сорваны, унесены куда-то или рухнули и валяются внизу.
Вечер. Феликс и Фелисса передали гостям, что ужин подадут в комнаты, чтобы не прерывать их размышлений.
— Не нравятся им наши застольные манеры, — проворчала Маара.
— Вот когда я стану полноправным монархом… — начал Данн, кривляясь, но она перебила его:
— Данн, прекрати. Глупые шутки. Я боюсь.
— Чего, Маара?
— Другого.
Он уставился на сестру, потом потупился, опустился на подушку, замер.
— Да, ты права. Но я собираюсь потребовать у Феликса добавочных разъяснений. Для начала, потребуются любовницы. Чтобы выносить ребенка, нужно девять месяцев, да еще год перед вторым. Я же не собираюсь тебя гробить, Маара.
— Да-да, и любовники тоже потребуются.
— Гм… И на что они собираются жить все это время? Что-то не кажутся они мне слишком богатыми.
— Пока еще подрастут другие Шахана и Шахманд.
— Знаешь, Маара, я все о Кайре думаю. Во сне ее вижу.
— А я не могу Шабиса забыть.
— Ишь ты… Ты лучше думай о нашей славной властвующей династии.
— Хватит, Данн, прекрати.
Он растянулся на ее кровати, полежал, потом вдруг вскочил и вышел в свою комнату:
— Сволочи! Чтоб их духи драли обоих! Они испортили нас, и тебя, и меня.
***
На следующее утро Фелисса направилась с ними в музей. Когда-то, еще на ее памяти, люди выстраивались в длинную очередь, чтобы полюбоваться чудесами далекого прошлого.
