class="p1">- Да. Ну и?
- Так вот, последняя новость. Он написал в Иерусалимском Еврейском университете диссертацию об Иосифе Бродском.
- Лауреате Нобелевской премии?
- И почетном жителе Васильевского острова, что квартирует в Ленинграде, которого, заметь для истории, уже нет на карте.
- Бродского тоже, к сожалению, уже нет.
- Зато диссертация есть. Написал ее и сообщил кураторам, что у него родственные отношения с Бродским: ему он собрат по перу. Вместе в ясли ходили, первые стихи на одном горшке слагали.
- Впечатлило? Остепенили?
- Жди!
- И?
- В точном соответствии с твоей мыслью. Диссертация не прошла медкомиссию израильского университета. Ходил Бродский в ясли вместе с Бродскисом или не ходил - научного подтверждения этот факт не имеет. И вчера не имел, и завтра иметь не будет.
- Интересно. А мой папа с Бродским в одном классе учился.
- Не лезь с этим вопросом в литературу. Лучше пиши акростих, если просят.
- А что? И напишу.
Но не написал. Опоздал.
Уга Багульник уже вызывал на читку поэтов, справившихся с заданием
- Кто на первого?
- Я! - поднял руку Лани. Хоть и не швицер он по натуре, но не смог пересилить себя, смолчать при вызове на творческий турнир, когда рядом Лея, и, чувствуется, полна ожиданием, верит в него. Как же тут не поддаться соблазну? Играть, так играть!
- Акростих! Пине, - поднялся над столом, постучал вилкой по бокалу, чтобы унять возбужденный гул. И привлек внимание в виде не совсем трезвых возгласов:
- Просим!
- Внимаем во все уши!
И начал:
- Поцеловал невесту натощак.
И сыт весь день, как будто съел две пиццы.
Научный факт! Вернее, добрый знак.
Едва ль не лучший, чтоб скорей жениться.
- Браво! - загудела публика.
- Лехаим!
А за соседним столиком, похлопав в ладоши, продолжали шушукаться, теперь уже о виновнике торжества - Гарике.
- Ты знаешь?
- Да? А что?
- Ну-у... Сидишь на еврейской свадьбе и не задаешься вопросом, почему нет раввина?
- Расписались в Праге. Что-то там с бабушкой по еврейской линии не ясно.
- Разумей больше.
- Ну?
- Представь себе такую картинку, и все само собой нарисуется.
- Ну, телись!
- В иерусалимской бане повстречались два мужика. Наш Гарик и Влад Бесфамильный. В прошлом, как знаешь, недоучившиеся студенты Литературного института. "О! Да ты обрезанный!" - воскликнул Влад, поразив своим неподкупным удивлением моющийся народ. "А где твои глаза были прежде?" - невозмутимо ответил Гарик близорукому сокурснику. Тот потупился. Опустил голову долу. И - о, ужас! - осознал: и на сей раз, оказывается, не поспел за Гариком.
- Ты поспел?
- Пострел везде поспел.
- Когда?
- Когда надо!
- А если пригласить Шерлока Холмса? Пусть учинит дознание: по еврейскому образцу ты обрезался на восьмой день после рождения или в тринадцать лет, по мусульманскому календарю? А?
- На! - поднес к носу оппонента вытянутый указательный палец с заостренным ногтем. - Уймись со своими поисками тайных врагов.
- Принимаю без голосования. Сегодня на повестке дня поиски лучшего поэта из наших современников.
- Точно! Умеющего при том писать акростихи на случай.
- Даешь поэта!
- Поэт, как много в этом звуке!
- Штрафную! Покорителю Парнаса!
Лани не успел налить себе и Леи, как у стола уже суетился Уга Багульник, распечатывал призовую бутылку "Наполеона".
- Дар с царского стола. В придачу улыбка и единственный на сегодня воздушный поцелуй невесты по твоему адресу.
Лани приветливо взмахнул рукой, отправляя свой поцелуй новобрачной. И не удержался, шаловливо чмокнул Лею в щечку.
Уга Багульник затеребил его за плечо:
- Победитель, не отвлекайся на любовные процедуры! Круг почета приспел по вашу душу. Пожалте в центр представления! И под музычку шаг сюда, шаг туда, чтобы танцы - первый класс танцевались здесь у нас.
- Ур-ра!
Не хватало только дирижерской палочки. Но можно и без дирижера, не театр, не филармония. Достаточно простого трио - фоно, саксофон, бас-гитара.
И воздух будет пропитан музыкой. И вас поведет-закружит по залу, большому ли маленькому, не важно какому. Важно, чтобы глаза в глаза и сердце к сердцу. И в унисон с музыкой звучало в душе: любовь - это единственное, что привносит жизнь в жизнь.
Думалось ли кому, в чем разнятся танцевальные пары? Случайные и супружеские? Вроде бы никакого различия нет, но это на первый взгляд и если сам не женат. А если женат... У женатых тесное единение, интуитивная связь движений, будто одно тело на двоих.
- А мы ему не помешаем? - неподотчетно, подчиненный какому-то неуловимому приказу, спросил Лани, чуть-чуть отстраняясь от Леи.
- Кому?
- Ребенку.
- Ты сам ребенок! - улыбнулась Лея и еще сильнее прижалась к мужу.
Прижалась так, что, казалось бы, не отпускала до самой глубокой ночи, когда он вновь, и опять неподотчетно, спросил ее:
- А мы не помешаем ему?
- Любовью?
- Ну... этим... Может, пора уже прекратить с этим удовольствием?
- Лани! Тебе этого удовольствия еще надолго хватит.
Ранним утром, когда вскочили с постели, выяснилось: по оплошке забыли завести часы. И теперь ни секунды промедления. Быстрей-быстрей! Часы тикают, солнце встает, автобус подходит к остановке.
- Лея! Омлет?
Какое-то неподотчетное желание окутало Лани. Задержать Лею, не отпускать от себя. Пусть опоздает на автобус, пусть пропустит рабочий день, потом найдутся отговорки.
Но как задержать? Как сказать: "останься", когда в ответ:
- Ни минуты!
- Лея!
- Твой омлет сварганишь на ужин.
Так и не успев перекусить, Лея поспешно облачилась в военную форму, собрала вещи в дорожную сумку, перекинула американский автомат с укороченным стволом М-16 через плечо и, смеясь, сказала на выходе из квартиры.
- Странное дело еда: столько лет кушаешь, и все равно день начинается с того, что хочется кушать.
Это было последнее, что он услышал от Леи в этой жизни. А другой не бывает.
Не бывает ли?
Ольга Апреликова.
Наследник
...Не здесь. Не то. Не сюда. Тут ужасно и мокро... Да обратно - нельзя! Никак. Куда угодно, в любую дыру - но не обратно! Там, за огнем - только ужас...
Ой... Облегчение сшибло ее на колени, и вокруг взметнулся горячий пепел. Она ускользнула! Смогла! Спаслась! Можно жить!
Ой, горячо! Штаны тлеют! И шнурки! Она вскочила и, пока хлопала
