Ознакомительная версия.
Все проходящие понимали его устремления, но, поскольку все привыкли ходить именно здесь, то они немного растянули пространство, чтобы протоптать новую тропинку. На старой теперь стояла нефтяная вышка, и время от времени сверлила землю.
Радуясь своей запасливости, Вуархич доставил к месту будущего дома козу, корову и лошадь, а также парочку поросят. Вокруг буйно росла трава, по которой никто не ходил (все ходили по дорожкам), и потому живности было чем заняться.
По мере того, как Вуархич приносил новые материалы, дом неожиданно начал строиться сам. Всё принесённое, если годилось для строительства, немедленно вылетало из рук Вуархича и занимало нужное место. Некоторые трудности возникли с размещением танка, но, поскольку гараж был свободен, танк обосновался там.
Увлёкшись поисками, Вуархич однажды наткнулся на Посимплоу. И со стыдом подумал, что совсем позабыл о товарище. Но Посимплоу разгуливал по соседней дорожке и Вуархича не заметил. А может, не заметил потому, что ходил не один. С ним гуляла неравномерно раскрашенная девушка. Она окатила Вуархича взглядом, полным презрения: Вуархич нёс на плече канализационную трубу, и взгляд полностью провалился внутрь трубы, поэтому Вуархичу не повредил. Но пришлось сделать вид, что никто в здешних местах ему не знаком.
"Вот как, – подумал Вуархич, вернувшись к строящемуся дому, – Посимплоу совсем забыл про меня… Ну, тогда и я забуду про него!" И накрепко позабыл.
Дом был построен. Теперь Вуархичу больше не приходилось ночевать на дереве.
Но чего-то в доме не хватало.
Вуархич никак не мог понять: чего? Он притаскивал в дом ковры и картины, и развешивал на стенах. Он отыскивал хрустальные вазы и фарфоровые статуэтки, и расставлял на свободных местах. Он забил дом радиотехникой и электроникой, которая торчала повсюду: и на стенах, и на полу, и даже на потолке, на специальных кронштейнах.
И всё равно в доме чего-то недоставало.
Грустный, ходил Вуархич по бесчисленным запутанным дорожкам обитаемого мира, и искал.
Но, сколько ни ходил Вуархич, никак не мог найти того, что ему хотелось больше всего на свете…
А хотелось ему отыскать такого человека, которому бы очень нужно было найти именно его, Вуархича.
Я так хочу быть с тобой…
В. Бутусов
Ветерок приятно холодил разгорячённые лица. Вид с дома открывался просторный. Но две девушки, стоящие на крыше здания, ничего не замечали.
– Чего ты унижаешься! – выговаривала подружке Верочка. – Он тебя совсем не замечает. А ты чуть ли не в ногах у него валяешься.
– Ну и что? – потухшим голосом произнесла Маргарита. – Я готова стать пылью земной, чтобы сохранить его следы. Он великий человек!
– Да он просто подонок! – не выдержала Верочка. – У него знаешь, сколько девок в каждом городе?
– Потому и на меня смотреть не хочет, – невесело согласилась Маргарита. – А я бы его так любила, так любила!
– Дура ты, дура, – покачала головой Верочка. – Забудь его! Так будет лучше.
– Что ты говоришь? Это невозможно… Но почему он не хочет отвечать даже на мои письма?
– Потому что подлец! – резюмировала Верочка.
Но не успела продолжить, как Маргарита перешагнула через невысокое ограждение и беззвучно полетела вниз.
Верочка замерла, не издав ни звука.
– Я получил письмо…
– Мало ты их получаешь?
– Да, но в нём говорится, что какая-то девчонка из-за меня прыгнула с крыши дома.
– И разбилась?
– В том-то и дело, что нет. Просто исчезла, будто испарилась.
– А может, и в самом деле испарилась? Здание высокое, набрала нужную скорость и сгорела, как метеор.
– Оставь свои шуточки! Дело серьёзное.
– А ты хоть знаешь, как её зовут?
– В том-то и дело, что нет.
– Так забудь этот случай – и дело с концом.
– Я бы забыл. Но почему-то с того дня, как получил письмо, мне приходится чистить обувь по нескольку раз в день. Пыль…
…плюс милитаризация всей страны
Дворник Тиндарей сидел на пороге дворницкой и маялся. В ушах у него до сих пор звучал звонкий от негодования голос капитан-управдома:
– Тебе что, дворницкие лычки надоели?
Угроза прозвучала нешуточная: лишение воинского звания автоматически влекло за собой потерю и ряда других привилегий: воинского пайка, выслуги лет, льготной пенсии… До пенсии, правда, мало кто доживал, поскольку срок её достижения неоднократно отодвигали в необозримое будущее, но надежда оставалась.
Да и всё остальное, в общем, имело весьма эфемерное воплощение: катастрофическое падение производительности труда в сельском хозяйстве и промышленности неизбежно привело к тому, что паёк генерала мало чем отличался от пайка дворника, разве что упаковка оставалась более пышной.
Нельзя сказать, что Тиндарей цеплялся за должность из-за погон. Просто по-другому не получалось: сейчас, на пятнадцатом году правления фельдмаршал-президента, в стране практически не осталось невоенизированных формирований. Все, от мала до велика, были учтены, поставлены на воинский учёт и отбывали пожизненную повинность по защите страны от посягательств коварных соседей. Причём коварство последних достигло такой степени, что они полностью перестали обращать внимание на чужую страну.
Такое коварство следовало немедленно разоблачить и безотлагательно пресечь, для чего в последнее время из контингента нищих и бомжей начали спешно формировать отдельные взводы, роты и батальоны химической защиты и нападения.
Командиры подразделений уверяли, что враг не сможет приблизиться к ним на расстояние менее пятидесяти метров, причём даже в противогазах.
Поэтому Тиндарей знал, что пенсия, выслуга, и паёк в любом случае останутся за ним. Но идти на снижение социального статуса не хотелось.
"Спасибо лейтенант-электрику! – с теплотой подумал Тиндарей, – если бы не он, разжаловали бы обязательно. Молодой, а понимает".
На сетование капитан-управдома, что "приходится работать с такими болванами" (капитан-управдом имел в виду Тиндарея), лейтенант-электрик заметил:
– В том, что массы оболваниваются, в общем-то нет ничего плохого: болванами проще управлять, это аксиома. Болвану достаточно приказать: "делай так-то, и не делай так" – и всё в порядке. Болван – не дурак, он не перепутает. Однако крайне необходимо, чтобы над болванами всегда находились умные люди. Или хотя бы чуть более умные. Поначалу так бывает почти в каждой революции: болваны революцию никогда не сделают, для этого нужна более высокая умственная организация. Но затем, к сожалению, к власти неизбежно приходят "лучшие" представители той самой оболваненной массы…
Ознакомительная версия.
