ж его знает. Может, именно нам было суждено выполнить какую-то великую цель? Восстановить человечество, — Келмиур с улыбкой посмотрел на звездное небо.
— Ха-ха. Мне бы твой оптимизм. Ну да ладно, пора бы собираться. Думаю, через несколько дней, максимум через неделю, мы отсюда уйдем, — Фонс встал с камня и отряхнул штаны.
— Что будем делать с Девином? Не расскажем ему, что Клифф хотел от него избавиться с помощью того кретина Диметри? Он так-то был готов убить Девина, — Келмиур заговорил более низким голосом. В его словах слышалась серьёзность.
— Прямых доказательств у нас нет, только то, что мы видели и слышали.
— Это так, но Клифф специально не дал Девину рацию, чтобы он не мог позвать на помощь, когда Диметри от него избавится. Вряд ли бы у него хватило смелости убить Девина, максимум — закрыть где-нибудь.
— Я всё понимаю. Но если мы расскажем ему всё как есть, то он вряд ли поверит нам. Я сейчас не в самой лучшей форме. За мной идут только из-за того, что остаться на Гитери это не такая уж и плохая идея. Они идут за идеей, а не за мной. Я же вижу, что теряю уважение в глазах людей. Взять хотя бы смерть того механика. Я поддался эмоциям из-за всего случившегося, да ещё и Сагуан…
Из-за меня умер этот механик. И, черт возьми, я даже не могу вспомнить его имени. Вот поэтому мы ничего не скажем Девину. Представь себя на его месте. Расклеивающийся хрыч пытается переманить к себе как можно больше людей, используя все доступные методы. Я не думаю, что он поверит в предательство Клиффа. Как бы его не любили, но он точно не выглядит как убийца. Понимаешь, о чем я?
— Тогда хотя бы скажи ему, что он сможет прийти к нам, что бы не случилось. Мне не хочется оставлять всё как есть.
— Никому не пожелаешь остаться с таким как Клифф. Но не бросит же он раненого здесь? — Фонс посмотрел на Келмиура.
— М-да. Как ты и сказал, он не выглядит как убийца, — Келмиур отвёл взгляд.
С минуту они молчали. Слышалась ночь и мягкий ветер, дующий в сторону леса.
— Давай всё-таки закругляться. Ты начинай собирать вещи. Мне с каждым днём всё сложнее находиться на этой посудине, — спокойно произнес Фонс.
Капитан быстро опорожнил стакан, потрусил его над землей и направился ко входу в космическое судно. Перед тем, как войти внутрь, он обернулся и посмотрел на Келмиура. Тот немного согнулся и смотрел в землю. «Спокойной ночи», — сказал Келмиур. Фонс промолчал и пошел в свою комнату.
Пройдя пешком несколько этажей (ему захотелось пройтись по кораблю в тишине, а не на ехать на лифте), он дошел до своей комнаты в дальней части корабля. Одинокая комната, отрезанная от основного жилого блока. Ночью он оставался в одиночестве. Он приложил левую руку к сканеру отпечатка пальцев. На ладони всё ещё виднелись три глубоких пореза. «Надо будет попросить Итакуса подлатать меня».
Дверь открылась, и в комнату полился холодный белый свет. Включилась система обновления воздуха. Фонс вошел в прихожую, и за ним закрылась металлическая дверь. Он снял с себя легкое черное поношенное пальто и повесил его на вешалку. Далее он сунул ногу в ботинке в специальное отверстие в полу, после чего манипулятор внизу сам снял с него обувь. Он потянулся и, пройдя мимо ванной, вошел в спальню. Ступая босыми ногами на мягкий ворсовый ковёр, Фонс подошёл к прикроватному столику в углу комнаты и присел возле него на коленях. Он опёрся локтями на столик, на котором стояло фото его сына Обина в рамке, а также удостоверение его внука, Сагуана. Оба они были мертвы, а этот маленький столик был своего рода мемориалом в память не только о них, но и о прошлой жизни. Он скучал по былым временам.
Он стоял на коленях в слабоосвещенной комнате и тяжело дышал.
— Обин. Я уподобаюсь тому, что ты всю жизнь презирал… Боже, если бы ты видел, в кого я превратился, ты бы меня возненавидел. Эта чертова работа превратила меня в такого расчётливого упыря. В уродца, которому статус важнее жизни человека. Сейчас я понимаю, что нужно было бросать это дело при первой же возможности. А я ещё хотел втянуть в это Сагуна. Как же сильно я ошибался, сынок. Всю свою жизнь я совершал неверные поступки. Больше всего я корю себя за то, что не поддерживал тебя. Я вижу, каким желчным и невыносимым я был. И я надеюсь измениться. Этот юноша, Девин, он помогает мне. Хоть сам он и не знает об этом.
Когда его ранили, я искренне захотел помочь ему. Тут меня уже не волновало повышение статуса, как тебе могло показаться… За несколько часов до этого я был в ужасе из-за смерти Дойла. Я боялся того, что потеряю поддержу. На него мне было плевать, — Фонс достал из кармана платок и вытер вспотевшее лицо. Где-то в соседней комнате тихо шумел включенный передатчик.
— Что-то в этом Девине напоминает мне о тебе, Обин. Может, я просто пытаюсь загладить свою вину, помогая ему. И я правда буду помогать ему. Но, видно, ничего у меня не выйдет. Он улетит в космос, где его будет ждать только смерть. Его многому не научили в своё время, но, знаешь, я вижу, что он не глуп. Далеко не глуп. Но тогда почему он решил лететь? Неужели не ясно, что это дорога в никуда?
Он замолчал. Думал над своими же словами. Корабль спал, пока его капитан копался в себе. Хоть иногда он может быть наедине с собой. Не бояться быть собой. Освободиться от груза.
— Спасибо, что выслушали. Мне вас так не хватает, — он посмотрел на фотографии. С фотографий на него смотрели умершие. Он больше не увидится с ними. Они ушли навсегда.
Фонс склонил голову к рукам на комоде и заплакал. Суровый капитан космического судна заплакал, потому что больше не мог скрывать эмоций. Слишком больно.
Корабль спал, пока его капитан горько плакал. Капитану пора оставить разбитый корабль в бухте и двигаться дальше.
