«Разговоры о ПараДжен заставляют его замкнуться в себе, — подумала она. — Поэтому мне понадобится другой подход». Девушка заметила, что Афа бросал быстрые взгляды на ее недоеденную банку фруктов и протянула ее ему.
— Хотите закончить?
Он быстро схватил банку.
— Это с вишней.
— Да, верно. Вам нравятся вишни?
— Конечно, я люблю вишни. Я человек.
Кира почти рассмеялась, но сумела сдержаться. Она знала достаточное число людей, которые ненавидели вишни. Поделившись фруктами, она, судя по всему, смогла разрядить напряжение, которое вызвала упоминанием ПараДжен, поэтому она попробовала перейти к другой теме.
— Вы очень храбры, если выходите из дома по ночам, — сказала она. — Несколько ночей назад на меня напало что-то огромное, и я едва спаслась.
— Оно было медведем, — сказал Афа; его рот был набит фруктами. — Нужно ждать, пока оно поймает кого-нибудь.
— А что тогда происходит?
— Оно съедает свою жертву.
Кира встряхнула головой.
— Да, я понимаю, но почему нужно ждать, пока это произойдет? Что вы хотели этим сказать?
— Когда оно что-то или кого-то съедает, то больше не хочет есть, — сказал Афа, невидящим взглядом уставившись в пол. — Жди, пока оно поест, а затем, когда оно занято, иди за водой. Тогда останешься невредим. Но никогда нельзя оставлять рюкзак, — произнес он, взмахнув перед собой в воздухе ложкой. — Нельзя его оставлять.
Кира подивилась простотой его схемы, но все равно его ответ вызвал в ее мозгу дюжину новых вопросов: как узнать, когда монстр сыт? и что значит «оно было медведем»? почему рюкзак так важен и кто научил Афу всем этим хитростям? Кира решила поискать ответа на последний вопрос: он казался ей более удобным, чтобы затронуть интересующую ее тему.
— Кто сказал вам, что рюкзак нельзя оставлять?
— Никто, — ответил мужчина. — Я человек. Надо мной никто не властен, ведь я последний.
— Разумеется, над вами никто не властен, — сказал Кира, обескураженная тем, что разговор ходил кругами. — Но что насчет вашего друга? Того, кто предупредил вас не терять рюкзак?
— У меня нет друзей, — сказал Афа, тряся головой каким-то странным образом — так, что задрожала вся верхняя часть его тела. — У меня нет друзей. Я последний.
— Но ведь были и остальные? Люди, которые жили вместе с вами в этом убежище?
— Только вы.
Его голос изменился, когда он говорил это, и Кира была ошарашена мыслью, что этот человек, возможно, был совсем один, что она могла быть первой, кого он встретил за последние годы. Кто бы ни спас его и ни научил его выживать, кто бы ни устроил эту и другие радиостанции, кто бы ни начинил их взрывчаткой, этот человек, вероятно, давно умер — пал от рук Партиалов, лап диких животных, от болезни, несчастного случая или чего-то еще, оставив этого пятидесятилетнего ребенка одного среди развалин. «Поэтому он и считает себя последним, — подумала Кира. — Он видел, как умирали остальные».
Кира заговорила тихо, мягким голосом:
— Вы скучаете по ним?
— По другим людям? — Он пожал плечами, его голова дернулась. — Без них стало тише.
Мне нравится тишина.
Кира откинулась назад, хмурясь. Чем больше он говорил, тем больше она запутывалась, и сейчас она была даже дальше от понимания его положения, чем с самого начала. Больше всего ее смущало имя на двери в ПараДжен: у Афы Дему был офис, на двери которого было обозначено его имя, и ПараДжен не казался Кире местом, которое наняло бы психически больного лишь для его удовольствия. Он должен был работать там. Он должен был делать что-то важное или быть кем-то важным.
Что же было написано на той двери? Кира напрягла память и кивнула, когда вспомнила буквы: ИТ. Глупая шутка? Назвать странного «оно»? Это объяснило бы, почему Афа не хотел говорить о ПараДжен. Но, нет, это не имело смысла. Ничто из того, что Кира знала о старом мире, не предполагало подобного поведения, по крайней мере не в официальной обстановке крупной корпорации. Буквы на двери должны были обозначать что-то другое. Кира наблюдала, как мужчина заканчивал банку с фруктами, пытаясь угадать его эмоциональное состояние. Стоит ли еще раз упоминать ПараДжен или он снова замолчит, как и до этого? Вероятно, она могла бы не упоминать компанию, а назвать только буквы.
— Вы, судя по всему, многое знаете об... ИТ.
Девушка вздрогнула, надеясь, что ее вопрос не прозвучал глупо или, что еще хуже, оскорбительно. Глаза Афы загорелись, и Кира почувствовала победное возбуждение.
— Я был директором по ИТ, — ответил он. — Делал все на свете — без меня ничего не обходилось. — Он широко улыбнулся, указывая на компьютеры в комнате. — Видите? Я знаю про компьютеры все. Я знаю все.
— Это удивительно, — произнесла Кира, едва сдерживая довольную улыбку. Наконец-таки она чего-то добилась. Она придвинулась поближе. — Расскажите мне про это — про ИТ.
— Нужно знать, как все работает, — сказал он. — Нужно знать, где все находится. Где в сети, где на диске, и если это не тот диск, то без энергии ничего не будет работать. Поэтому у меня на крыше «Зоблы».
— Солнечные батареи, — сказала Кира, и Афа кивнул.
— «Зоблы» и «Гуфонги», хоть последние куда сложнее найти и они чаще ломаются. Я преобразовал генераторы из комнаты С в конденсаторы, скапливающие дополнительную энергию «Гуфонгов», и какое-то время так можно продержаться, но батареи должны действовать, иначе они выходят из строя. Теперь, — сказал он, наклоняясь вперед и жестикулируя руками, — имея нужный вид энергии, можно проверить любое устройство. Б ольшая часть того, что у меня здесь есть, находится в состоянии покоя, но вон те большие штуковины в углу — серверы с дисковой базой данных — потребляют гораздо больше электричества, хоть и позволяют тебе накапливать больше данных, что и является предпочтением.
Он продолжал говорить, причем быстрее и более оживленно, чем раньше. Кира растерялась от внезапного потока информации: она понимала большинство слов, но только часть обозначенных Афой концепций. Очевидно, он говорил об электронных базах данных и разных способах хранения информации, зарядки и проверки систем, но говорил он очень быстро, а у Киры было недостаточно знаний по этой теме, так что большая часть его объяснений не задерживалась в ее голове.
Больше всего ее поразило внезапно обнаружившееся глубокое знание Афой предмета речи.
До этого она полагала, что он был медлительным и слишком инфантильным, чтобы сделать хоть что-то большее, чем принести воды по чьей-то инструкции, но теперь девушка поняла, что ее первое впечатление было ужасно ошибочным. Несомненно, у Афы были странности, и Кира была уверена, что с ним было что-то не так, но мужчина показал себя гениальным по крайней мере в одном отношении.
