— Погодите, — попросила она, поднимая ладони. — Погодите, вы говорите слишком быстро. Начните с начала: что значит ИТ?
— Информационные технологии, — сказал Афа. — Я был директором по ИТ. Я поддерживал в работе компьютеры, устанавливал серверы и обеспечивал безопасность сети; я знал в паутине все. — Он наклонился вперед, внимательно глядя на Киру, и ткнул пальцем в пол. — Я все видел.
Я видел, как это происходило. — Он откинулся назад и развел руки в стороны, как если бы хотел объять всю комнату, а возможно, и все здание. — У меня здесь есть все, почти все, и я покажу это всем, и все узнают историю полностью. Узнают, как это произошло на самом деле.
— Как произошло что?
— Конец света, — ответил Афа. Он сглотнул, его лицо покраснело: он говорил не переводя дыхания. — Партиалы, война, восстание, вирус. Всё.
Кира кивнула. Она пребывала в таком возбуждении, что у нее начали зудеть кончики пальцев.
— Но кому вы собираетесь все это рассказать?
Лицо Афы опустилось, руки безвольно повисли.
— Некому, — сказал он. — Я последний живой человек.
— Нет, это не так, — твердо возразила Кира. — На Лонг-Айленде есть целое поселение, там проживают почти тридцать шесть тысяч человек, и, кто знает, сколько еще людей осталось на других континентах. Они должны были остаться. И что насчет меня?
— Вы — Партиал.
Это обвинение снова заставило Киру почувствовать себя неуютно еще и потому, что она не могла так просто его опровергнуть. Она попыталась перевести разговор в другое русло.
— Но почему вы считаете, что я Партиал?
— Людей не бывает на Манхэттене.
— Вы же здесь.
— Я был здесь раньше. В этом разница.
Кира скрипнула зубами от того, что снова попала в замкнутый круг объяснений Афы.
— Тогда почему вы впустили меня в свой дом? — спросила она. — Если Партиалы плохие, то почему вы доверяете мне?
— Партиалы не плохие.
— Но... — Кира нахмурилась, раздраженная его простыми незатейливыми ответами, которые, казалось, не имели смысла. — Вы здесь, совсем один, — произнесла она. — Прячетесь, защищаетесь, как сумасшедший, взрываете радиостанции, как только кто-то приближается к ним.
К востоку от вас есть огромное поселение, к северу — тоже, но вы не присоединились ни к одному их них. Если Партиалы не плохие, то почему вы остаетесь в одиночестве?
Произнося это, девушка поняла, что тот же вопрос можно было задать и ей. Она провела месяцы в одиночестве, избегая и людей, и Партиалов.
«Не избегая их, — сказала она себе, — а спасая. И тех, и других». Но все же эта мысль обеспокоила ее.
Афа выскреб из своей баночки последние кусочки фруктов.
— Я остаюсь здесь, потому что мне нравится тишина.
— Вам нравится тишина. — Кира рассмеялась скорее от беспомощности, чем от веселья, и встала с пола, потягиваясь и потирая глаза. — Я не понимаю вас, Афа. Вы собираете свою информацию и не хотите ее никому показывать. Живете в огромной радиобашне и не любите разговаривать с людьми. Между прочим, зачем вам радио? Оно просто часть сбора информации?
Вы просто пытаетесь знать все?
— Да.
— А вы думали, что, возможно, кому-то другому могла пригодиться собранная вами информация?
Афа встал.
— Мне пора спать.
— Подождите, — сказала Кира, которую пристыдила его неловкость. Она спорила с гениальным директором по ИТ, почти кричала на него от досады, но вот перед ней снова стоял ребенок, неуклюжий, медлительный, крошечный разум в огромном теле. Она вздохнула, поняв, что тоже сильно устала. — Простите меня, Афа. Мне жаль, что я разозлилась. — Она потянулась к его ладони, колеблясь и наблюдая за его глазами. Они так и не соприкоснулись — Афа всегда оставался от нее на некотором расстоянии — и внезапным потоком эмоций Кира осознала, что не прикасалась ни к кому — ни к одному живому человеку — много недель.
Афа же, если она правильно поняла его ситуацию, не прикасался ни к кому много лет. Ее ладонь замерла над его, и в глазах его Кира увидела ту же смесь страха и тоски, что и сама ощущала. Она опустила ладонь на его пальцы, и он вздрогнул, но не отстранился. Она почувствовала его кости, плоть, жесткую кожу, теплое биение пульса.
Кира почувствовала, что в уголке ее глаза образовалась слеза, и сморгнула ее. Афа начал рыдать, и он был больше похож на потерявшегося ребенка, чем кто-либо, кого Кира видела за десять лет. Девушка обняла его. Он крепко обхватил ее в ответ и начал хныкать, как дитя, едва не задушив Киру своими огромными руками, и девушка позволила своим слезам пролиться. Она легонько похлопывала мужчину по спине, нежно успокаивая его, наслаждаясь одним лишь присутствием другого человека, настоящего, теплого и живого.
Маркус со всех ног бежал по лесу, пытаясь не потерять равновесия и не врезаться головой в низко растущие ветви и не зацепиться за петли лозы. Внезапно солдат, что бежал рядом с ним, упал, красная кровь полилась из того места на его спине, куда угодила пуля. Маркус замешкался, инстинктивно повернувшись помочь павшему, но Гару схватил его и потащил вперед, сломя голову петляя между деревьями.
— Он погиб, — прокричал Гару. — Не останавливайся!
Рядом засвистели пули, которые пробивали листья и отскакивали от стволов и старых досок.
Эта часть Лонг-Айленда была лесистой еще до Раскола, а за прошедшие с тех пор двенадцать лет природа полностью поглотила эту местность, снеся прогнившие ограды и обрушив старые крыши и стены, заполонив лужайки и сады свежей растительность. Даже тротуары переулков и улиц потрескались и разверзлись спустя дюжину циклов замерзания и оттаивания, и теперь деревья росли из каждой трещины, разрыва и щели.
Маркус перепрыгнул через рушащуюся кирпичную стену и последовал за Гару в гостиную, которая настолько была оплетена лозой и вьющимся кустарником, что оставалась почти незаметной снаружи. Маркус увернулся от проросшего сквозь половицы саженца и отпрянул, когда еще одна партиалская пуля просвистела мимо его уха и разбила стекло рамки с фотографией, которая была лишь в десяти футах перед ним.
Гару завернул в коридор с прогибающимися стенами, и тут же вслед за ним был направлен целый град пуль. Глаза Маркуса, когда он отпрыгнул от этого потока, расширились от ужаса, и он побежал вперед с таким ускорением, на которое не считал себя способным. Маркус рухнул в дальнем углу помещения как раз в тот момент, когда прозвучал взрыв. Гару снова с торопливым бормотанием помог напарнику подняться на ноги.
— Если они уже настолько к нам близко, как я полагаю, то это убило по крайней мере одного из них, — сказал Гару, задыхаясь от быстрого бега. — В любом случае это замедлит любого, кто проследовал за нами в дом, и заставит его дважды поразмыслить перед тем, как продолжить гнаться за нами.
