– подумал Дидро. – Не мир я принес вам, но меч!»
Значит, там: «Не меч я принес вам, но мир!»
И его не поняли. Как и здесь.
Дидро наклонил голову, увидел перед собой живот Мельяра, успел подумать «Куда мне с моим инфарктом против прирожденного убийцы?», успел даже удивиться тому, как медленно течет время, а потом влепился лбом в мягкое податливое тело и услышал вопль, который из-за растянутого времени был подобен низкому вою умирающего животного. Из глубины естества Дидро поднялась и заполонила весь мир боль, только боль, и ничего, кроме боли.
Вообще ничего. Боль исчезла тоже. И мир вокруг…
* * *
Мир вернулся. А боль – нет. Еще не открыв глаза, Дидро подумал, что давно не чувствовал такой легкости. Ему казалось, что он парит высоко над землей, хотя спиной ощущал упругость постели, головой – высокую подушку, а ладонями – приятную прохладу свежей простыни. «Я в больнице, – подумал он. – Где еще мне быть? Не на том же свете».
Кто-то чихнул, и Дидро открыл, наконец, глаза. Ожидал увидеть белый потолок и стоящую рядом с кроватью капельницу, но вместо этого встретил взгляд Марго, склонившейся над ним и протянувшей к его голове руку – то ли, чтобы пригладить волосы, то ли, чтобы просто коснуться щеки.
– Я ему все-таки врезал? – произнес Дидро, вспомнив последние секунды перед потерей сознания и ощутив удовлетворение, какого тоже давно не испытывал.
– Кому? – спросил мужской голос, и рядом с лицом Марго появилось лицо Дорнье: как двойной портрет на белом фоне.
– А! – сказал комиссар. – И вы здесь. Мельяр… его…
Он хотел спросить, надежно ли упрятан убийца, но замолчал, встретив недоуменные взгляды Марго и Дорнье.
– У тебя случился сердечный приступ, – сказала Марго, все-таки пригладив на макушке Дидро остатки волос. – Тебе сделали срочное шунтирование, все прошло хорошо, доктор Моррис сказал, что послезавтра тебя выпишут.
– А Мельяр? – не упускал своей мысли Дидро.
– Знакомое имя, – задумчиво произнес Дорнье.
– Еще бы… – пробормотал Дидро. – Это же вы сами… в каком-то смысле.
– Ах! – оживился Дорнье. – Мельяр! Конечно. Ты помнишь его, Марго?
Марго неуверенно кивнула. Ничего она не помнит, – понял Дидро.
– Убийца, – сказал он. – Из мира, где убийство – добро. Так у них проповедовал Христос, потому что электрон вылетел в другом направлении, получился эффект бабочки, и…
Дорнье и Марго переглянулись. «Они считают меня сумасшедшим?» – подумал Дидро.
– Мишель… – начала Марго.
– Комиссар, – перебил ее Дорнье, – ну и каша у вас в голове! Не надо сейчас напрягать память, хорошо? Отдыхайте. Мы навестим вас утром.
– Мельяра задержали? Он хотел меня убить.
– Наверняка, – кивнул Дорнье, – так и было в какой-то из реальностей, а память ваша сохранила…
– Он говорил, что должен был убить Понселя.
– Да-да, – быстро согласился Дидро.
– Мишель, – сказала Марго. – Когда мы услышали твой крик и прибежали, ты был в гостиной один.
Дидро хотел сказать, что они сами оставили его наедине с Мельярем, чтобы тот объяснил про декогеренцию, когда миры, находившиеся в суперпозиции, разделяются и начинают существовать самостоятельно. Дидро хотел крикнуть, но крик не получился, в груди возникло стеснение, не боль, а ее тень, но все равно неприятная, и он не стал спорить. Поднял руку, к локтю которой оказалась прикреплена канюля с иглой. Гибкая трубка тянулась куда-то, и Дидро было лень повернуть голову, чтобы посмотреть. Он дотронулся пальцем до щеки Марго, в глазах ее показались слезы, и только тогда Дидро понял, что живой, что все закончилось, и теперь все будет хорошо, а что значит «хорошо», он еще успеет понять, когда выйдет отсюда на своих ногах, вернется домой, где в прихожей…
– Марго, – сказал он. – Хорошо, не было никакого Мельяра. Но велосипед? Ты видела в прихожей велосипед с перекошенным рулем?
– Конечно, – кивнула сестра. – Он стоит там со вчерашнего утра. Я все забываю спросить, где ты его взял.
– Спроси у меня. – Дорнье поцеловал Марго в щеку и сказал:
– Отдыхайте, комиссар. Все хорошо.
Марго наклонилась и поцеловала брата в подбородок.
– Все уже хорошо, – шепнула она. – Мы любим друг друга. Мы всегда друг друга любили. Мы все вспомнили, и это такое счастье – будто еще одну жизнь прожили.
– Приходите утром, – сказал Дидро и закрыл глаза. Они все вспомнили. Вспомнил и он. Кулак Мельяра. Вход в пещеру. Тело Понселя. Лицо Дорнье. Радостную улыбку Марго.
Все будет хорошо.
Он заснул.
* * *
– Спасибо, Симон, – сказал Дидро.
Он хотел нажать на кнопку отключения связи, но услышал:
– Послушай, Мишель… Я все сделал, как ты просил. Но меня гложет любопытство: почему ты вдруг заинтересовался старым делом? И кто такой этот несуществующий Мельяр? Он как-то связан с убийством в пещере?
Дидро надеялся, что Дюссон, с которым они проработали в соседних кабинетах восемь последних лет, не станет задавать лишних вопросов.
– Да просто… – помолчав, сказал Дидро. – Три дня я провалялся в больнице. Читать не люблю. Телевизор надоел. Лежал, вспоминал… Вспомнил. Все-таки, это был очень странный случай. Мистический.
– Да уж… – вздохнул Дюссон. – Я пролистал дело, пока искал для тебя информацию. Извини, но что-то вы тогда упустили. Что-то важное. Потому и не смогли раскрыть.
– Наверно. – Дидро хотел закончить разговор и повторил: – Спасибо, Симон.
– А Мельяр? – не унимался Дюссон. – Такого имени нет в деле. Такого имени нет в базе данных. Такого имени нет в…
– Не бери в голову, – прервал коллегу Дидро. – Это просто… Как тебе сказать… Результат декогеренции, вот что. Пока система декогерировала, происходили переходы, склейки, накладки. Потом все стабилизировалось. А декогеренция случилась, потому что физики занялись квантовой магией. Захотели увидеть то, что увидеть невозможно. Физики, что с них взять?
Он представил, какое сейчас лицо у добрейшего, но немного занудного инспектора. И что тот думает о своем бывшем начальнике. Ох…
– Ну да, – неуверенно произнес Дюссон. – Ты поправляйся, Мишель. И главное: не позволяй себе нервничать.
– Спасибо, Симон, – в третий раз произнес Дидро и отключил связь, пока инспектору не пришел в голову новый вопрос.
Комиссар удобно устроился в своем любимом кресле,
