улыбку, чтобы не мешала думать, и произнес:
- Если всякий раз, как ты о чем-то думаешь, то раздражаешься... Нет, не так. Когда ты всегда... Э-э-э, да, тоже нет.
Он взял небольшую паузу на обдумывание. Ничего, так всегда бывает. После соответствующего размышления слова сами сложатся как надо. Вот, сейчас. Вот оно!
- Если ты раздражаешься всякий раз, когда ты о чем-то думаешь, то это значит, означает, что это, там, вещь, например, какая-то, она тебя действительно раздражает!
Сандер с широкой улыбкой откинулся на спинку кресла, потянулся и скомандовал:
- Запиши это. В Тетрадку!
- Что записать? - спросил домовой сервер.
- Ну, вот это. Вот про раздражение, я щас говорил.
Сервер хотел было переспросить: "Простите, конкретнее, пожалуйста", но получил от городского вычислителя сообщение: "На сегодня прекратить издевательства над человеком" и произнес:
- Сохранена в Тетрадку под номером двести восемьдесят пять крылатая фраза о раздражении.
На стене-экране появилась, пискнула привычным образом и сразу пропала жирная зеленая галочка с длинным хвостиком, направленным вправо и вверх - символ сохранения. Цвет галочки также был не случаен, он подразумевал спокойствие.
Сандер увидел на прикроватном столике книгу и почувствовал разочарование, аж противно стало. Что же всем про нее говорить? Не рассказывать же, что он просто-напросто не смог ее читать? Может, потерять ее? Но о таком нарушении библиотека обязательно сообщит! Этот городской вычислитель за всем следит и ничего не забывает - он припомнит потерю книги при ежегодном списании жизненной ренты. Ладно бы рента еще через полгода была, так нет - где-то она уже через месяц. Кому нужна эта книга! Может, растянуть выплату на несколько лет, и черт с ним?! Смотри-ка, чертыхнулся без всякого зазрения совести, так его эта книга достала! Отсталому дурацкому надоевшему уже двадцать первому веку осталась какая-то пара лет, а они не могут эту книгу дурацкую перевести в нормальный формат. "Не в двадцать первом веке живем!" - сказал он вслух и немножко поповторял эту фразу в уме. Через два года пригодится.
Пускай ее в принципе невозможно перевести обратно на электронный носитель, эту книгу дурацкую! Пускай все компьютерные системы по непонятной причине отказываются ее оцифровывать, а исходный надиктованный файл невообразимым образом исчез после того, как было напечатано первое издание (двадцать одна книга - это по количеству библиотек в мировых университетах). Ни один вычислитель не смог ответить, куда подевался исходник. На то она и виртуальная семантика, как сказал один ученый, после чего провозгласил принцип неопределенности виртуальной семантики - нельзя ее перевести в цифровой вид, и все тут! Данный нам в ощущениях раздражения и гнева закон бытия: ну хоть ты тресни нельзя! Нельзя, но ведь могли же уже давно что-нибудь придумать! Хотя бы студентов ради, чтобы так не мучились! Зачем еще эти ученые нужны?
Ученые, да... Сандера всегда раздражала фраза "зачем они вообще нужны, эти ученые", когда ее повторяли в новостных телепередачах, а вот теперь и сам повелся. Конечно же, они нужны, как иначе? Он принялся гладить ладонью поверхность стола. Столешница была не деревянная, а полипропиленовая, но он представил себе мореный дуб, что бы эти слова ни значили, представил этот стол не у себя в комнатке, а в старинном английского стиля кабинете, представил, как за этим столом учились и изобретали многие поколения студентов. И изобретателей. Представил, что это настоящий академический мореный дуб! Так хорошо представил, что ладони стало тепло и немножко щекотно. Психология! Хорошо им все-таки было в конце двадцатого века. Время одиночек. Время открытий. А вот сегодня ученый - просто маленькая деталь в длительном процессе исследования, которой даже не обязательно качественно исполнять свою функцию. Механизм отлажен и в среднем работает хорошо. Исследователь, изобретатель - это уже не отдельный человек, это теперь коллектив. Потому что исследования требуют все больше информации и средств. Современному ученому и думать-то не сильно нужно, знай только набирай статистику, чем больше, тем лучше. А вычислитель среди всего этого найдет и совпадения, и закономерности. Надо только знать, какую статистику собирать. Да куда потом посмотреть. "Вот из-за этого и количество открытий намного меньше, - подумал Сандер. - Мало кто знает куда надо смотреть".
"Ну, и из-за того, что очень много денег уходит на исследования", - додумал он через секунду. Это-то он и будет говорить студентам, если спросят о чем-то таком. Студенты всегда о чем-то спрашивают. Надо быть ко всему готовым. Иногда такое спросят, что даже Триз, лучший вычислитель планеты, не может сразу найти ответ. Но того чаще всего, конечно, спрашивают, откуда такое название - Триз.
"Вполне естественно, - думал Сандер, - что один из самых частых вопросов, которые задают главному вычислителю, это почему он так называется. Это же психология! Не многие задумаются!"
Сам Триз отвечает на этот вопрос уклончиво, хотя вариантов ответа у него всего два. Для студентов и вообще для людей, интересующихся он приготовил настолько патетические слова, насколько позволяет электронно-нейронная архитектура его мозга. Вот эти слова: "Это название нравится мне больше всех". А всем остальным, как то: представителям правительств, организаций, сообществ и другим лицам, что физическим, что коллегиальным, он говорит не особо напрягаясь: "Данное описываемое имя было валидировано среди списка девяти других наименований в рамках и посредством проведения всемирного конкурса под названием "Умник" по подбору наименования для самого мощного вычислителя планеты Земля и окончательно выбрано советом вышеупомянутого конкурса параллельно со словом-победителем первого этапа конкурса "Умник" - "Умник".
Эту фразу обычно не понимают. Сам Сандер потратил на нее почти весь библиотечный день, пока разобрался. Никому нет нужды помнить, поэтому никто и не помнил, что конкурс по выбору названия для самого передового вычислителя планеты назывался "Умник", а победителем первого этапа конкурса оказался двенадцатилетний школьник из города Архангельска, придумавший название, которое понравилось всем - и жюри, и конкурсантам. Название на все времена. Вот оно, это название: "Умник". На вопрос о названии Триз, который никогда не называет себя Умником, обычно отвечает либо так, либо этак. Единственное исключение он сделал давно, для одного из корреспондентов Всемирной Сети Телевещания, в прямом эфире. Разговор у них шел, так сказать, по-простому:
- Триз, ты, типа, самый шикарный вычислитель нашей планеты. В смысле самый лучший. Ты буишь заниматься тем, что буишь поддерживать жизнедеятельность всего нашего с вами всеми Человечества, поскоку буишь управлять всеми остальными вычислителями, - здесь он сделал небольшую паузу, рассчитанную на то, чтобы девяносто пять процентов аудитории канала поняли сказанное, затем продолжил: - Тебе
