смерти», – фермер похлопал себя по груди, – крепятся тут, они часть формы, а образцы ДНК хранят на базе, чтобы потом распознать труп или часть тела, оторванную руку, там, или ногу, или что еще эти ваши орхидеи не доедят.
***
Уже около двух часов они тряслись в тесной кабине армейского джипа. Сидели плотно, в полном обмундировании: хотя кабина была герметичной, проводник решительно пресек все попытки снять тяжелые кислородные шлемы – с аммиаком не шутят, отрезал он.
В иллюминаторах были видны только серые каменные стены: джип тащился по узкому глубокому ущелью, протравленному в скальной породе кислыми дождями.
Дорога резко пошла в гору, и электромотор натужно завыл.
– Мы почти приехали, – раздался голос проводника в наушниках. – Перед входом во Внутренний Лес я пристегну вас к страховочному линю: в Лесу нельзя теряться. До места стоянки полчаса хода. Разобьем лагерь, и я покажу вам болото – у нас будет около часа побродить до темноты. Завтра охотимся до шести, потом полчаса на сборы и уходим. Надо успеть выйти из леса засветло.
– Мы заплатили за два дня с орхидеями, – недовольно возразил Фергусон, – а получим только один.
– Два дня в лесу: сегодня и завтра, – отрезал проводник.
– Где же дв…
Раздался щелчок, и Фергусон замолк на полуслове.
Ого, он же просто отключил этому зануде микрофон, – догадался инспектор. Ну, пацан, ты суров!
Джип резко вынырнул на поверхность и встал. Ехать дальше было некуда, дорогу преграждала грязно-рыжая стена. Широченная, она тянулась от края до края, загораживая горизонт.
– Выгружайтесь и стройтесь в шеренгу, – скомандовал проводник.
Они выбрались из машины. Проводник бегло осмотрел каждого и пристегнул к толстому канату, конец которого был закреплен у него на поясе.
– Следуйте за мной, – коротко бросил он, и они двинулись гуськом вдоль стены.
Вблизи она казалась живой: прошитая пульсирующей сеткой тугих кроваво-красных капилляров, она текла мутным соком. Стена походила на мембрану кожебрюхих или на вывернутый эпителием наружу желудок какого-то гигантского существа.
– Чрево левиафаново, – тихонько пробормотал фермер.
– Вот гадость, – ответила ему Кристи.
– М-да, – согласился Блэтчфорд.
Что сказал Фергусон, осталось тайной.
Проводник снял перчатку и вел раскрытой ладонью вдоль стены, почти касаясь ее, будто гладил. Пройдя несколько сотен метров, он остановился, повернулся лицом к стене и с силой прижался к ней всем телом.
Мембрана прогнулась, потекла обильной слизью и с шумным чавканьем всосала его. Веревка напряглась и притянула инспектора к стене. Он инстинктивно отпрянул, но трос протащил его волоком.
Дьявол, – мелькнула мысль, – не может же мальчишка тянуть с такой силищей!
У самой стены инспектор зажмурился и задержал дыхание, как перед нырком в воду.
– Нееет!!! – раздался вдруг женский вопль в наушниках.
Стена громко чавкнула, и крик прервался.
***
Чавк! и «…еееет» вновь зазвенело в наушниках, но тут же затихло.
– О, Боже, – услышал инспектор шепот Кристи.
Он открыл глаза и замер в изумлении.
Они оказались в центре огромного грота, наполненного мягким свечением.
Свет шел со всех сторон: кряжистые столбы, похожие на пустотелые баобабы из нежного фарфора теплились молочно-белым сиянием. Они тянулись вверх, словно наполненные светом полые алебастровые колонны, и там, в вышине, разбухали, ветвились и срастались в блекло-голубой сводчатый потолок. С него почти до самой земли свешивалась бахрома сталактитов, сплетенных из тонких кристально-чистых ниток, ослепительно сверкавших на обломленных концах.
Баобабы-световоды были обвиты тонкими полупрозрачными лианами. Напитавшись сиянием деревьев, лианы и сами сочились нежно-изумрудным светом.
Снизу колонны поросли темно-зелеными разлапистыми папоротниками со странными метелочками на концах, похожими на распушенный укроп.
Чуть выше, на высоте в пару метров, лианы сплетались в сплошную светящуюся сетку, на которой росли цветы: тут были мелкие, нежно-голубые в рыжую крапинку васильки, щедро рассыпанные по изумрудной кроне, и огромные, словно набухшие венозной кровью, темно-бордовые гибискусы, и еще другие, не похожие ни на какие земные соцветия.
Инспектор стоял молча, ошеломленный неземной красотой Внутреннего Леса. Краем глаза он увидел, как проводник стащил с головы шлем.
– Что ты делаешь? Аммиак! – непроизвольно вырвалось у инспектора, но тот не услышал. Проводник стоял, широко раскинув руки и прикрыв глаза; потом он несколько раз глубоко вдохнул, и лицо его разладилось и расцвело в беззащитной детской улыбке.
Наконец он открыл глаза и что-то сказал инспектору, но тот не разобрал слов. Тогда проводник сердито постучал себя пальцем по голове.
Инспектор нерешительно снял маску и осторожно вдохнул. В нос ударила буйная смесь влажных запахов – пряных, медовых, хмельных. От пьянящих ароматов чуть закружилась голова, как от запаха еды у очень голодного человека, и ему вдруг захотелось идти вперед, даже бежать, лететь, словно и не было никакой изматывающей поездки по пустыне.
Все сгрудились вокруг проводника.
– Это чудо, Эд! – сияющая Кристи восторженно улыбнулась ему. – Просто райский сад! Какой потрясающий цветник! Вы, наверное, очень любите Лес, да?
– Нет, – неохотно сознался Эд, – Я слишком хорошо его знаю. Это не райский сад, и это не цветы, это падальщики. Держитесь от них подальше.
Кристина рассеянно захлопала ресницами.
– Набиваете себе цену, молодой человек, – ухмыльнулся профессор. – Вы явно рады сюда вернуться.
– У меня здесь не болит голова, – отрезал проводник и хлопнул в ладоши. Хлопок эхом прокатился по гроту и затих вдали. – Все по местам, двигаемся дальше, на марше не болтать, привал через полчаса.
Они вновь шли вереницей вслед за Эдом, петляя между фарфоровых колонн. Лес быстро густел, но темнее не становился, скорее наоборот. Папоротники вымахали уже в человеческий рост, и их клейкие метелочки противно липли к лицу; сетка лиан почти касалась головы. Брести сквозь паутину травы было хоть и нетрудно, но неприятно.
Первой не выдержала Кристина.
– Эд, я думала, что мы пойдем по тропинке, – пожаловалась она.
Проводник остановился.
– Здесь нет тропинок, потому что нет зверей… – начал объяснять он.
– Ну так протоптали бы сами, – раздраженно заметил профессор. – Вы же за это деньги получаете.
– …но кое-что у меня припрятано, – загадочно ухмыльнулся проводник, неуловимым движением фокусника вытащил откуда-то из зарослей внушительный меч-мачете и помахал им над головой.
– Ой, какой огромный, – охнула Кристина. Мужчины чертыхнулись.
Эд победно оглядел их и довольно объявил:
– А теперь за мной!
И принялся неуклюже махать мачете, рассекая зеленую паутину.
Идти
