приспешница, я считаю. Мне нравится называть тебя боссом.
— Тебе просто страшно остаться одной, — сказал я. — Ты не знаешь, как тебе жить, вокруг незнакомый мир, а во мне видишь хоть какую-то определённость. Но это не так. Нет ничего более неопределённого, чем я.
— Ты не останешься одна, — заверила её Училка. — Мы с сыном тоже уезжаем, и если тебе не сложно нас подвезти…
— Конечно, — кивнула Швабра, — буду рада.
— Ну вот, — я похлопал её по костлявому плечу, — у тебя уже есть компания.
— И всё же, босс, — упрямо сказала она. — Если ты, возникнув из очередного ничто, решишь, что тебе одиноко, — найди меня. Ты сможешь, я знаю.
— Договорились. Ты с ними? — спросил я Блонду. — Бар сгорел, что тебе тут делать? Думаю, ты, в отличие от других местных, в полном праве уехать.
— Бар горел сто раз, — покачала головой она. — Но подвал всегда остаётся. Там сейф, в нём документы, страховка, деньги. Отстроюсь заново. Это моё место, Роберт. Оно в моей крови. Если ваш странный путь когда-нибудь проляжет неподалёку, заезжайте. Найдёте меня за стойкой.
— А ты? — спросил я Депутатора. — В машине есть ещё одно место.
— Мы с доктором решили пока остаться тут.
— Серьёзно? Почему?
— У него недолеченные пациенты, и все тащат на обследование младенцев. Они здоровенькие, но родители переживают.
— Родители?
— Не придирайся. Они искренне так думают. Здешние жители отлично умеют игнорировать любые странности и верить в то, что всё идёт как надо.
— И что ты тут забыл, зная, чем всё кончится?
— У меня будет восемнадцать лет, чтобы что-нибудь придумать. Да и ехать мне некуда.
— А мне — есть! — заявил Заебисьман. — Из головного офиса уже выслали машину. Надеюсь, она приедет быстрее, чем спохватится моя тараторка.
Он нервно оглянулся через плечо на дверь.
— Продолжите свои труды? — спросил я.
— Это не единственное место с локальной метрикой, — ответил он, с удовольствием вгрызаясь в пирог. — Надо просто знать, куда смотреть. Прогресс не остановишь!
***
— Пора прощаться, босс.
— Удачи.
Мы неловко обнялись и немного постояли так. Швабра всё ещё слишком худая, но уже не сутулится и смотрит в глаза.
— Спасибо тебе за машину… Ну, и вообще. За всё.
— Счастливого пути.
— До свидания, Роберт! — помахала мне в окно машины Училка.
— Ладно, а то я так никогда не уеду, — девушка отлепилась от меня, чмокнула в щёку блондинку, кивнула Депутатору и уселась за руль.
— Справишься?
— Я хорошо училась, забыл? И-э-эх-х! Погнали!
Красное спортивное купе взвизгнуло колёсами, чуть вильнуло, но выправилось и умчалось в даль.
— Уехала, — констатировал Никто.
— Что ж вы не попрощались?
— А кто я ей? Она выросла на моих глазах, но без меня. Я словно вуайерист какой-то, а не отец. Снова могу влиять на события, но нужно ли ей моё запоздалое влияние?
— Мне кажется, стоило попробовать. Но не мне советовать в этих вопросах.
— Может быть, я однажды наберусь смелости и найду её. Всё, меня зовёт коллега, мне пора. Учитывая ваш способ существования, Роберт, мы можем однажды встретиться снова. Но можем и не встретиться, так что прощайте.
Он пожал мне руку и пошёл к трассе, на обочине которой стоит чёрный тонированный микроавтобус. Пожилой азиат за рулём опустил стекло и помахал мне рукой.
Я вернулся в кафе и подсел за столик к старому дальнобойщику.
— Мне будет не хватать этих гамбургеров, — пожаловался Водила. — Но ехать-то надо. Это моя жизнь — ехать. Хотя я теперь и не знаю, куда.
— Я тоже не знаю, так что нам по пути. Подбросите?
— Конечно. Только купите гамбургер, я своим не поделюсь.
— Уже запасся. Куда двинемся?
— Вперёд по дороге, — ответил он.
— Направление не хуже других, — сказал я, вставая. — Поехали?
И мы поехали.
—
Конец
