— ещё раз: нет. Но…
— Обратитесь в бухгалтерию. Она — на втором этаже. Скажите, я распорядился выдать вам в качестве компенсации за потраченное время — однодневную зарплату.
Ну что, Олег? Теперь тебе спокойней? Утихомирил хоть частично эту поганую собаку — совесть?..
— Здравствуйте, Олег Анатольевич. — голос… Медоточивый. Многообещающий.
Следующая кандидатка и глядела совсем по-другому: с хитрецой, и чуть ли не — пошло. Он выудил из листков на столе её резюме: точно. Она уже работала «референтом» и «курьером». Ну, насчёт последнего-то — всё ясно. Просто надо же кем-то числиться…
— Здравствуйте. — присесть он ей не предложил. Вместо этого отъехал от стола на своём кресле, и развернулся чуть боком, — Вы в курсе… Специфики работы?
— Да.
— Вы согласны на испытательный срок?
— Да. Приступать? — заломленная бровь и небрежное откидывание пряди длинных ухоженных волос медово-рыжего цвета со лба. (Чёрт! Заранее она, что ли, где-то раскопала инфу о том, что он любит именно пышноволосых, и — именно — с рыжиной?!)
— Да.
Она неторопливо — видно, что знает себе цену! — прошла вокруг стола. Неторопливо же опустилась на колени: так, чтобы материя тоненького полупрозрачного платьица облегала… То, что нужно облегать.
Да, неплохо, чёрт его задери. Возбуждает, даже ещё не приступив… Особенно цепляет именно взгляд — кажется, что в нём сконцентрирована вся Похоть мира!..
Он чуть откинулся на кресле, предоставив её наманикюренным пальчикам с коротко остриженными ноготками поработать над его поясом и ширинкой. Руки положил на подлокотники.
Но когда она отработанными, но от этого не менее возбуждающими движениями начала «работу», не удержался: запустил напрягшиеся пальцы в копну пышных мягких волос. Стал чуть массировать ей кожу затылка…
Женщина замычала: и пусть он знает, что она просто подыгрывает ему — всё равно приятно!
Ещё до того, как он достиг пика, ему стало ясно: вакансия закрыта!
Не меняя позы, он ткнул в кнопку под столом. Мария Михайловна женщина умная и опытная: сама подберёт подходящие слова. Нечего им толпиться у него в приёмной…
Ближе к четырём, когда он уже выпил кофе, и справился с послеобеденной корреспонденцией, Марина позвонила снова.
Прикусив губы изнутри, он не ответил. И в полшестого, когда у него заканчивалась работа — не ответил. Пусть-ка эта с-сучка посидит сегодня одна. И ему спешить некуда (свою норму на сегодня получил!), и ей не повредит поголодать. В плане секса.
Дома Олег снова порадовался на Боя: надо же, такой маленький — почти умещается на двух ладонях! — а сколько неподдельного энтузиазма! Буквально — щенячий восторг!
Олег не слишком-то прислушивался к воплям протестующих придурков из всяких Комитетов, Обществ по защите прав животных, Гринписовцев и прочих идиотов, шагающих в маршах протеста через центральные улицы почти в каждые выходные. Пусть их себе выкрикивают, как бедным животным плохо, да какие на самом деле садисты и сволочи те, кто искусственно затормозил их организм в детском возрасте, не позволяя обрести черты взрослого, и даже выполнить «основную жизненную задачу» любого живого существа — передать потомкам свои гены. Он всегда мысленно добавлял: «и Чебурашки».
Не-ет, изобретатели Консума, конечно, сделали одиночкам вроде него — колоссальный подарок. Когда абсолютно точно знаешь, что ни на Семью, с извечной проблемой воспитания детей, ни на отдых, времени и сил физически нет, отдушиной для тоскующей по именно — настоящей любви и преданности, может стать только собака.
Да и как может быть по-другому?!
Ведь ни одно другое приручённое существо не может настолько прочувствовать настроение, и выразить сочувствие и любовь — пусть без слов, но всем телом, когда ластится, или заигрывает. Или — одним лишь взглядом…
Впрочем — он готов поспорить! — любой хозяин собаки, пусть даже и не обработанной Консумом, склонен к антропоморфизму: то есть, считает, что его любимец похож на человека куда больше, чем в действительности. Приписывает питомцу даже такие действия, которых нет в собачьем «арсенале» поведения: иронию, юмор, увлечённость каким-нибудь «хобби»…
Вон: у Боя хобби — бегать по квартире, вызывая автоматическое включение везде люстр и светильников. А через пять минут, когда реле автомата-терморезистора выключает свет, убедившись, что излучающего тепло тела человека в комнате нет — снова бегать: вызывая включение, разумеется, не теплом крошечного тела, а — движением… Хулиган маленький.
Из недр необъятного холодильника Олег снова извлёк пачку с самым лучшим и натуральным кормом, насыпал в миску с надписью «Бой». Себе достал пельмени.
Пельмени он брал на рынке, у натурализованных азиатов. Те и правда изготовляли столь трудоёмкий продукт вручную, по старинным проверенным рецептам. И качество старались поддерживать на должном уровне: понимали, что возьми клиент хоть раз продукт с недоложенным мясом, или жилами вместо оного, во второй раз к ним — не придёт.
Пока пельмени варились, Олег смотрел в кухонный телевизор.
Правда, пощёлкать программами пришлось: он пролистал небрежно биржевые новости, прогноз погоды, дорожно-транспортную обстановку с Столице, тупые игры-викторины-конкурсы… Приготовление не дому эксклюзивной еды. (Ха-ха! Неужели кто-то ещё заморачивается?!) Не заинтересовала и программа о животных: сегодня показывали, как выводить глистов, клещей и блох. Ему всё это не актуально: у Боя ничего такого нет с гарантией, поскольку тот не выходит на улицу и не «общается» с другими животными, а смотреть на страсти-мордасти, с разными щетинистыми пастями и с «хелицеровым ротовым аппаратом», и ножками с коготками — не совсем «к столу».
Так что он оставил себе программу про путешествия — показывали как раз весьма живописные виды Норвегии. Сурово, конечно, но… Впечатляет. Монументальностью. Съездить, что ли в отпуск?..
Шутка, Олег. Никакого отпуска у тебя, любимого, не может быть в ближайшие лет пять: не на кого пока оставить производство.
С другой стороны, как только найдётся «на кого»: пиши — пропало!
Потому что более молодой и ретивый «зам.» всё сделает, чтобы сковырнуть босса с тёпленького места, и занять его своим мускулистым амбициозным тощим задом. А поскольку плодить своих «подсиживателей» Олег пока не планировал, приходилось тянуть лямку. И тянуть от души.
После планёрки, в десять, пришли начальник исследовательского отдела и начальник отдела перспективных разработок. Олег нажал кнопку глушилок, и щёлкнул рычажком старинного (чтоб не подслушали уж точно!) коммутатора:
— Мария Михайловна! Проследите, чтоб в ближайшие полчаса…
— Поняла, Олег Анатольевич.
Олег Анатольевич откинулся на кресле, и поощряющее улыбнулся — уже видел, что глаза его «Главного научного светила» пышут лихорадочным огнём: не иначе, придумали что-то из ряда вон:
— Прошу вас, Леонид Моисеевич. Вижу, времени даром ваши архаровцы не теряли.
— Совершенно верно, Олег Анатольевич, совершенно верно, — кругленький ухоженный мужичок неопределённого возраста даже поёрзал на
