– Следи за кошельком, – сказал Коростель. – Деньги тебе не понадобятся, но все равно.
– Почему не понадобятся?
– Я угощаю, – сказал Коростель.
– Нет, я так не могу.
– В следующий раз платишь ты.
– Тогда ладно, – сказал Джимми.
– Ну вот, пришли – это называется улица Мечты.
Здесь находились магазины среднего уровня и совсем шикарные, с затейливо оформленными витринами. «Гены для голубой крови», – читал Джимми. «Пластика-Экспресс». «Устраняем наследственные заболевания». «Зачем быть коротышкой? Стань Голиафом!» «Дети мечты!» «Двойное качество двойной спирали». «Аист Лимитед». «Маленький? Большой Друг тебе поможет!».
– Здесь наши фишки превращаются в золото, – сказал Коростель.
– Ваши фишки?
– То, чем мы занимаемся в «Омоложизни». Мы и другие ОП, ориентированные на тело.
– И что, это все по правде работает? – Джимми был впечатлен – не столько обещаниями, сколько слоганами: его коллеги здесь уже наследили. Утренний мрак рассеялся без следа – Джимми стало весело. Столько всего обрушилось, столько информации – в голове не осталось места для печали.
– Многое, – сказал Коростель. – Разумеется, ничего идеального не бывает. Но конкуренция зверская, особенно то, что делают русские, японцы и, конечно, немцы. И шведы. Но мы не сдаемся, наши продукты считаются надежными. Сюда приезжают люди со всего мира – искать нужный товар. Пол, сексуальная ориентация, рост, цвет кожи, цвет глаз – все можно заказать, сделать или переделать. Ты представить не можешь, какие тут деньги крутятся.
– Давай выпьем, – сказал Джимми. Он подумал о своем гипотетическом брате, о том, который еще не родился. Интересно, отец с Рамоной тоже ездили сюда искать нужный товар?
Они выпили, потом зашли куда-то поесть – настоящие устрицы, сказал Коростель, настоящее японское мраморное мясо, редкое, как бриллианты. Стоило, наверное, целое состояние. Потом они посидели еще в парочке мест и наконец зависли в баре, где показывали минет на трапециях, и Джимми выпил что-то оранжевое, светящееся в темноте, а потом еще парочку таких же. Потом он долго рассказывал Коростелю про свою жизнь – нет, про жизнь матери, – одно длинное вывернутое предложение, оно все тянулось у него изо рта, как жвачка. А потом они оказались еще где-то, на огромной кровати, покрытой бескрайним зеленым атласом, их обрабатывали две девушки, в блестках с ног до головы, блестки были приклеены прямо на голое тело и мерцали, словно чешуя виртуальной рыбы. Джимми никогда не встречал женщин, которые умели проделывать со своим телом такое.
Там ли возникла тема работы или раньше, в каком-то баре? Наутро ему не удалось вспомнить. Коростель сказал Работа, ты, Омоложизнь, а Джимми ответил И чем я буду заниматься, сортиры чистить? А Коростель засмеялся и сказал Круче, намного круче. Джимми не помнил, как сказал «да», но, видимо, сказал. Впрочем, он согласился бы на любую работу, не важно, какую и где. Он хотел двигаться, двигаться дальше. Он готов был начать новую жизнь.
В понедельник утром, после выходных с Коростелем, Джимми вернулся в «НоваТы», чтобы угробить еще день на торговлю словами. Он укурился в никуда, но надеялся, что это не слишком заметно. «НоваТы» поощрял употребление различных химических веществ клиентами, которые за это платили, но начальство не одобряло употребление подобных веществ работниками компании. Логично, думал Джимми: в стародавние времена бутлегеры редко пили. По крайней мере, он об этом читал.
Перед работой он зашел в туалет и глянул на себя в зеркало: он походил на выблеванную пиццу. К тому же опоздал, но в кои-то веки никто не заметил. Неожиданно откуда-то появился босс и еще какое-то начальство, такое высокопоставленное, что Джимми и не догадывался о его существовании. Ему жали руку, его похлопывали по спине, ему всучили стакан с чем-то похожим на шампанское. Отлично! Вот и опохмелимся! Буль-буль-буль – над головой у Джимми нарисовался комиксный пузырь, но Джимми молчал и пил.
Ему говорили, как рады были с ним работать, какой вклад он внес в развитие «НоваТы» и как они желают ему всего самого лучшего на новом месте, и, кстати говоря, наши поздравления, самые теплые и искренние! Его выходное пособие будет немедленно переведено на его счет в «Корпорабанке». Очень щедрое выходное пособие, куда щедрее, чем зарплата, которую он получал, потому что, если честно, друзья в «НоваТы» хотят, чтобы у Джимми остались о них исключительно теплые воспоминания. Особенно когда он займет свою новую, великолепную должность.
Какова бы эта должность ни была, думал Джимми, садясь на герметизированный скоростной поезд. Поезд подали специально для него, все его вещи уже собрали – специальная бригада, сделали все по высшему разряду, не беспокойтесь. Он еле успел попрощаться с любовницами, а прощаясь, узнал, что каждую из них Коростель уже втайне уведомил о его отъезде – оказывается, у него длинные щупальца. Как он узнал про любовниц? Мог взломать почтовый ящик Джимми – легко. Но зачем так напрягаться?
Я буду по тебе скучать, Джимми, – написала одна в письме.
О, Джимми, ты был такой забавный, – сказала другая.
От слова «был» Джимми стало не по себе. Он же не умер, в конце-то концов.
Первую ночь в ОП «Омоложизнь» Джимми провел в гостинице для крутых посетителей. Он обнаружил мини-бар и налил себе выпить, чистый скотч, настоящий, лучше не бывает. Потом сидел и глазел в венецианское окно, рассматривал пейзаж, хотя особо ничего не было видно, кроме огней. Он различил купол «Пародиза», огромную полусферу, подсвеченную снизу прожекторами, но еще не знал, что это такое. Решил, что это каток.
Утром Коростель на своем навороченном электрокаре устроил ему ознакомительную экскурсию по ОП. Джимми не мог не признать, что поселок великолепен во всех отношениях. Все сверкало чистотой, прекрасный ландшафт, потрясающая экология и все очень дорогое. Воздух невероятно чистый, благодаря очистным башням, работающим на солнечной энергии – они стояли скромно, замаскировавшись под произведения современного искусства. Скалогуляторы заботились о микроклимате, бабочки размером с тарелку летали меж кустов невообразимых расцветок. Этот ОП мог дать сто очков вперед любому из тех, где бывал Джимми. Даже Уотсон-Крик по сравнению с «Омоложизнью» казался потрепанным и старомодным.
– А откуда деньги на все это? – спросил он Коростеля, когда они проезжали роскошный торговый центр, оформленный по последнему писку моды – повсюду мрамор, колоннады, кафе, папоротники, еда навынос, дорожки для роллеров, лотки со свежевыжатым соком, автономный спортивный зал, где лампочки питались от беговых дорожек, римские фонтаны с нимфами и морскими божествами.
