Я только засмеялась и взглянула на часы.
— Ни за что на свете. — Затем, решив, что если я не объясню причину, он может нашпиговать меня наркотиками и увезти, я добавила. — Трент, я не могу. Если меня не будет на святой земле к закату, Ал узнает это и появится. Я не хочу испытывать судьбу. Хотя, знаете что. Я приеду вас проведать завтра после полудня, как консультант с большой и жирной зарплатой, и вы еще не все получите от меня.
На его лице промелькнул страх. Но он слишком быстро его спрятал, чтобы я могла подумать, что он собирается таким образом манипулировать мной.
— Завтра может быть слишком поздно, — сказал Трент, его мягкий голос оказался таким отчетливым в отсутствии музыки и грохота колес по дереву. — Рэйчел, пожалуйста, мне вы не нужны, но Квен просил, и я умоляю за него, не за себя.
Вау, дождалась волшебного момента. Внезапно заколебавшись, я остановилась, потянув Трента обратно в угол, где мы не будем стоять у всех на пути.
— Квен? — спросила я. — Почему Квен хочет меня видеть?
Огни засветили ярче, и треск громкоговорителя заставил нас обоих вздрогнуть.
— Уже пять, скэйтеры, — прогремел голос Чада. — Время награждения Светлых за лучший костюм. Становись в шеренгу! Эстон и его девка наградят счастливчика годовым абонементом на каток!
Люди в костюмах одобрительно зашумели, несколько посетителей упали, как только попытались занять свое место в шеренге. Я очень хотела уйти отсюда, но к выходу было не пробиться. Маршал стоял позади Джона, оба смотрели на нас, выглядя так, будто ничего и никого не ждут, но пытаясь выудить друг у друга информацию. Маршал казался почти коротышкой рядом с высоким до неприличия эльфом Трента, который вел большинство его дел. Я сочувственно посмотрела на колдуна, пытаясь сказать, что это была не моя идея.
— Почему Квен не может просто придти и поговорить со мной? — спросила я, когда смогла себя расслышать сквозь гам возбужденной толпы, и в этот момент до меня дошло. — Проклятье! Трент! — я почти шипела. — Ты тупой бизнесмен. Ты послал его в Безвременье, когда я сказала, что не пойду. Ведь так?
Гнев исказил обычно спокойное лицо Трента. Позади него Эстон, владелец катка, выехал на площадку под руку со смуглой пышногрудой женщиной с осиной талией (очевидно, благодаря действию амулетов, увеличивающих грудь). Они оба были пьяны, но Эстон в прошлом был олимпийским конькобежцем, а его спутница производила впечатление королевы роллер-дерби (женский контактный командный спорт, в котором гонки на роликовых коньках сопровождаются столкновениями и своеобразной борьбой) и, возможно, пьяной каталась лучше, чем трезвой. Амулеты против боли были запрещены на соревнованиях по дерби, а алкоголь — нет.
Толпа отчаянно зашумела и затихла, когда они поехали мимо посетителей. Люди стали кричать, как, по их мнению, должно закончиться соревнование. Я объехала Трента прежде, чем он смог ускользнуть, не выслушав меня.
— Квен отправился в Безвременье и вернулся с проклятьем? — орала я. — Ты не знаешь, что творишь. Оставь демонские штучки профессионалам.
Кровь отлила от лица Трента, и его подбородок задрожал от злости.
— Я так и сделал, но профессионалы испугались, Морган, смалодушничали и отказались от этой работы.
— Никогда не говори мне о трусости! — взбесившись, крикнула я ему в лицо.
Но Трент был зол не меньше.
— Я не отправлял Квена в Безвременье! — выпалил он, тряхнув волосами. — Насколько я знаю, он никогда там не был. То, что с ним случилось — прямое следствие вашей некомпетентности. Может, поэтому он хочет вас видеть. Чтобы сказать в лицо, что вам надо перестать пытаться жить, как ваш отец, а открыть ларек с амулетами на рынке Финдли, и прекратить спасать мир.
Я себя чувствовала так, будто меня вывернули наизнанку.
— Не смейте примешивать сюда моего отца! — почти прошипела я и чуть не упала, когда свет прожектора, тяжелый и горячий, ударил в нас.
— Поздравляем! — с пьяной дикцией сказал мистер Эстон, люди захлопали, и я поняла, что все они пялятся на нас. — Вы выиграли конкурс костюмов Светлых!
Он обращался к Тренту, и тот, хотя только что его трясло от злобы, с завидной быстротой взял свои эмоции под контроль, пожал руку владельца катка с той легкостью, которая достигается только очень большой практикой, и, улыбаясь, попытался осознать, что происходит. Я видела его ярость под приятным выражением лица. Магически-пышногрудая красавица захихикала, надела на шею Тренту наградную ленту из купонов и чмокнула его в щеку, оставив неаккуратный отпечаток красной помады, чем удивила меня и шокировала его.
— Как ваше имя, мистер Каламак? — спросил Эстон, показывая жестом на смотрящих людей.
Трент отшатнулся от Эстона и посмотрел на меня. Его зеленые глаза были почти черными от гнева.
— Квен просит вас.
Меня пронзило страхом от официальности его слов. О Боже. Я слышала это только однажды. Это было в кабинете медсестры в школе. Я даже не помню ту поездку в больницу, к отцу, делающему свой последний вздох.
— Давайте сейчас поаплодируем мистеру Квену, — прокричал Эстон, и эхом ему завизжали динамики. — Победителю конкурса костюмов Светлых этого года! Если вы боитесь темноты и тех, кто с ней приходит, идите домой! Оставшиеся приглашаются на ве-че-рин-ку!
Загремела музыка, и люди стали под нее двигаться, кружась и кружась в бесполезных кругах. Я уставилась на Трента. Квен умирает?
— Простите, мисс, — сказал Эстон, положив руку мне на плечо и дыша мне в лицо перегаром бурбона, — вы почти обошли его, но вы пришли не с теми волосами. Волосы Рэйчел Морган вьются. Хорошей н-ночи.
Женщина, висящая на его руке, отвела его от нас, что-то напевая вполголоса. Свет прожектора ушел вместе с ними, оставив нас с Трентом в дальнем углу катка, где собирается пыль. Выглядя уставшим, Трент снял ожерелье купонов и вытер губную помаду белым льняным носовым платком.
— Квен просит вас, — сказал он мне холодно, — он умирает, Морган. Из-за вас.
Мне нравится моя церковь, но сидеть в ней взаперти — это отстой. Последнюю колдовскую книгу я втиснула на полку с такой силой, что чуть не опрокинула книжный шкаф, обнаруженный мною здесь, наверху колокольни. Меня накрыло волной адреналина, и я вцепилась в растрескавшуюся красную древесину, чтобы не дать шкафу свалиться. Удержав его, я выдохнула и порадовалась, что Кери еще не вернулась из своего похода за магическими принадлежностями и не видит моего злобного настроения. В основе его лежал неуместный гнев, порожденный чувством вины. Заправляя амулет для цвета лица обратно под рубашку, я твердо решила не думать об этом. Я не собиралась идти навещать Квена. Возможно, это просто предлог, а возможно, нет. Я не буду рисковать. Это было правильное решение, но мне было из-за него плохо. Что лишний раз подтверждает мою новую философию, что если решение мне не нравится — оно правильное.