Габриэль Зевин - Это у меня в крови (ЛП)

Как упадочный город может стать городом будущего? Этим вопросом я задавался каждый божий день последние десять лет. И пришел к такому ответу: мы должны переосмыслить законы. Они меняются, если того требуют люди или находятся новые интерпретации. Мой друг – думаю, могу ее так называть – Аня Баланчина, придумала новый способ соблюдения обоих вариантов.

Дамы и господа, вы присутствуете на открытии чего-то большего, чем клуб. Я вижу будущее, в котором Нью-Йорк снова блистает, а законы обрели смысл. Я вижу будущее, в котором народ приезжает в Нью-Йорк за шоколадом, потому что это единственное место в стране, у которого было достаточно здравого смысла легализовать его. Я вижу сверхдоходы города. – Он сделал паузу. – Хоть нас и не избрали, мы все еще можем найти способ служить народу. Я верю, что это возможно, поэтому согласился помочь Ане Баланчиной в любом случае. Надеюсь, вы, мои друзья, присоединитесь к нам.

Его речь была лучше моей, хотя, надо заметить, практики в таких вопросах у Чарльза Делакруа больше моего. Следует отметить, цели моего коллеги были возвышеннее моих. Он ни разу ничего не сказал мне о шоколадном городе. Термин казался мне дурацким.

Я пробралась через толпу и ненадолго остановилась побеседовать с доктором Лау. А затем заметила доктора Фримана из «Какао сегодня». Он пожал мне руку.

– Ничем не могу отблагодарить тебя за приглашение. Этим летом нам необходимо переговорить. Это мудро, Аня. Мудро!

Я добралась до банкетного стола и нанятая на вечер официантка сообщила, что снаружи меня кто-то ожидал. Не буду лгать, я надеялась увидеть Вина.

Я вышла в пустынный коридор. Спустилась по лестнице. На лестничной площадке стоял мой кузен Толстый. Он был потным, лицо покраснело. Разумеется, приглашен он не был. Заглянув за его спину, увидела охранника. Что-то новенькое. Обычно Толстый путешествовал в одиночку.

– Толстый, – сказала я весело. Когда я приблизилась к нему, он поцеловал меня. Его губы яростно чмокнули мои щеки. – Что тебя привело?

– Слышал, здесь будет вечеринка. Мои чувства задело то, что я не получил приглашения после того, как ты со своими друзьями провела в моем заведении годы.

– Не сочла, что тебе будет интересно, – запнулась я.

Толстый вытянул шею.

– Здесь будет – как ты его назвала? – лечебное какао?

– Я к тебе пришла. Идея тебе не понравилась.

– Может и так. Все-таки я не надеялся, что ты возьмешь и сделаешь. – Он придвинулся ко мне и зашептал на ухо. Дыхание его было влажным и горячим. – Ты в этом уверена, Анни? Уверена, что хочешь обрушить на нас? Еще есть время передумать. Тебе надо подумать о брате. И о сестре тоже. Знаю, у тебя много врагов. Юджи Оно. София Биттер. Микки Баланчин. Хочешь прибавить себе еще одного?

Я его оттолкнула. Уверена, он блефует. А даже если и нет, до открытия клуба еще месяцы, за которые мир между нами разрушится, будь это необходимо. Может и глупо, но я всерьез верила, что смогу убедить его принять мой тип мышления. Толстый души не чаял в моем отце, но папа захотел бы, чтобы я это сделала. Но этим вечером переделывать Толстого не хотелось.

– Дело сделано. Приятной ночи. Нужно уделить внимание гостям.

Я не оглядываясь поднялась по лестнице.

В конце концов я пристроилась к одному из самоваров. Повернула кран, чтобы наполнить стакан, как ко мне бочком подкрался Чарльз Делакруа. – Ты поступила правильно. Это великолепная ночь. Именно здесь все и начнется.

– Как вы там сказали? «Шоколадный город», ага?

– Подумал, на этом получилась бы отличная драма. Людям нравится драма, Аня. Они запоминают ее.

Я попробовала напиток. Я следовала инструкциям Тео в письме, но аромат получился сильнее, если не сказать – кислее. Хоть никто и не заметил, в смеси что-то испортилось. Может Тео и был прав, сказав, что это не лучшая замена какао. Самовары опустели уже наполовину, видимо, хозяйка я слишком чувствительная. Я сделала второй пробный глоток. Подняв глаза, я увидела рядом с Гейблом и Скарлет Вина. Не видела, как он вошел. Несмотря ни на что, он пришел ко мне. В этот миг мое смирившееся, забывшее сердце не могло припомнить ничего важнее его глаз, рук и губ. Я хотела сказать ему «прости, я знала, как тебе было больно, но все равно это сделала. Уж не знаю, для чего избрала этот путь. Не знаю, почему делаю то, что делаю. Пожалуйста, Вин, не сдавайся из-за меня. Люби меня хоть чуточку, хоть я и не без изъянов». Но лишь прошептала: «Спасибо». Он не мог расслышать, но увидел движение губ. Он не пересек комнату. Не ответил и не улыбнулся. Я не прощена. Пока что. Мгновением позже он поднял стакан. Я повторила его жест прежде чем вылить горький осадок.

Заметки

[

←1

]

Ш. Бронте «Джейн Эйр»