— Только не вскрикивай, — шепчу. — А то она снова за нас примется.
— Я стараюсь, — плаксиво отвечает Андрей.
Белый Форд медленно притормаживает перед нами, ожидая, когда мы пройдём проезжую часть.
— Нам главное — успеть, — шепчу. — Ты можешь на ногу наступать?
— Нет, — говорит брат. — Совсем нет. Она как будто большая. Пульсирует. И ничего не чувствует.
Взрослые нотки в голосе братишки, что сквозили последнее время, улетучиваются, и передо мной вновь мой маленький испуганный сосед по койке в детской.
— Прыгай, — прошу я и поддерживаю Андрейку. Поджав больную ногу словно цапля, вылавливающая лягушек, брат скачет рядом. Скорость чуточку увеличивается, но если тётка позади вызвала полицию, то мы не успеем скрыться за поворотом даже до приезда патрульной машиной.
А ведь Гроздь уже вот. На расстоянии вытянутой руки. А на часах почти 19.45, и я решаю: будь что будет. Не тороплю брата, поддерживаю и спускаю на тормозах.
Медленными темпами мы добираемся до угла со штакетником и поворачиваем к супер-маркету. Стеклянная дверь вроде так близко и так далеко. Жирную тётку и полицейских я уже не боюсь, пугает время. Идиотское, скотское время.
Чтобы не расстраивать нервы, я предпочитаю вообще не смотреть на экран телефона. Вот стеклянные двери перед нами, за ними последние люди снуют от прилавка к прилавку, покупая продукты питания, и…
Вот уже идёт он. Мужчина в строгом костюмчике. Он приближается к входу с обратной стороны в аккурат с нами, и когда я приоткрываю дверь, придерживая её, чтобы прошёл Андрюшка, суровый голос дядьки с кустистыми бровями произносит:
— Ребята, уже поздно приходите завтра, магазин через пятнадцать минут закрывается.
— Через пятнадцать минут! — Я строю щенячьи глазки. — Да мы успеем, нам только молоко купить. Туда и обратно.
Строгий взгляд мужчины переходит от меня к Андрею, от братишки к его распухшей ноге.
— Хорошо, — вздыхает он. — За молоком и обратно.
— Спасибо! — внутри меня вспыхивает оптимизм. Успеем! Всё равно успеем!
И разворачиваюсь в сторону касс.
— Ты бы друга своего здесь оставил, — ворчит охранник позади. — Ходит он у тебя не очень.
— Нет-нет, — отмахиваюсь. — У нас ещё есть время.
Кому я сказал последнюю фразу? Охраннику? Андрюшке? Себе?
А времени действительно оставалось в запасе. За пятнадцать минут, если таковые у нас остались, мы можем обойти по кругу всю Гроздь. Надо сказать, что наш супермаркет отличается от нынешних супермаркетов, и напоминал скорее рынок. У входа никаких турникетов и сдачи багажа. Перед тобой длинный ряд прилавков с продавцами, позади которых высится неприступная белая стена с дверями для персонала. В одну из таких дверей мы и должны войти.
Вторая и третья кассы прямо перед выходом считай. Сначала сей факт меня радует, и я направляюсь с Андрюшкой в положенном направлении, но когда приближаюсь к конторке и откидываю её, слышу недовольный голос продавщицы слева:
— Эй, мальчики, вы куда.
А в трёх-четырёх метрах от нас уже пульсирует оранжевым заветная дверь.
— Быстрее, — шепчу Андрюшке, но братишка итак пыхтит как паровоз, подпрыгивая словно монстр из старых восьмибитных игрушек. Лоб и щёки бывшего бифуркатора покрыты испариной.
— Эй, пацаны! — ревёт охранник и я слышу тяжёлые шаги ха спиной.
— Приплыли, — цежу сквозь зубы.
Слева и справа шумят продавщицы. Голоса Грозди сливаются в один общий гам. Перед глазами маячит спасительная дверь.
Время! Время! Время!
— Это твой последний коридор, Андрюшка, — рычу я и вырываюсь вперёд, держа брата лишь за правую руку. Андрей вскрикивает, потому что теряет равновесие и встаёт на больную ногу, но мне плевать. Я затащу братишку в родной мир, даже если придётся волочить мелкого по полу.
Протягиваю руку вперёд, до оранжевой поверхности сантиметры, но кончики пальцев не касаются её, ибо некая сила тянет меня назад.
Охранник схватил Андрюшку за левую руку.
— Вы что творите!? — кричит он. — А ну быстро назад!
— Ну уж нет! — восклицаю я, тяну Андрея на себя и снова протягиваюсь к оранжевой двери. Охранник сильнее меня в сто крат, но во мне вдруг просыпается звериная мощь, и я ничуть не уступаю взрослому дядьке.
Это мой финиш!
Я много вытерпел, чтобы вот так всё бросить.
Я рычу и тянусь к двери.
Продавщица слева застыла и лишь охает, но в потасовку не вмешивается, и слава богу, ведь ей добраться до нас — лишь руку протянуть. А вот продавщица справа, что у дальнего конца прилавка, кажется, решила помочь охраннику и понеслась к нам навстречу. Жирные икры и бицепсы тряслись при её беге. Пару секунд, и она схватит меня.
Андрюшка вопит. Он уже стоит на двух ногах, тело мелкого растягивают две силы.
А до двери всё ещё несколько сантиметров.
Никогда бы не подумал, что ситуацию разрешит Человек-Паук…
Да-да. Резиновая фенечка на запястье левой руки Андрюшки, которое подарил, между прочим, я, ибо досталась она мне на халяву год назад, когда щедрый продавец на углу за крупную покупку наградил меня этой самой резиновой дрянью. А зная, как мелкий прётся по всяким супергероям, я подарил фенечку ему. Значит, я был не совсем плохим братом, ведь именно она соскользнула с запястья Андрюшки в тот день, и охранник свалился на пол, а мы вдвоём ввалились в оранжевую дверь.
Цель достигнута.
Кино кончилось.
******
Нас окружили сонный полумрак и тишина подсобки. Мы валялись на полу, Андрюшка лежал на мне и тихо плакал.
Я сделал это.
Выбор совершён.
Приподняв голову, прислушиваюсь к звукам снаружи, но там лишь мерный гул покупателей и продавцов, поэтому позволяю себе откинуться и облегчённо вздохнуть.
— Успокойся, — шепчу я всхлипывающему Андрюшке. — Успокойся.
— Мы вернулись? — тихо шепчет он.
— Предполагаю, что да.
— А ты уверен?
В кармане пикает телефон: сигнал садящейся батареи. Но как? Ведь ещё минуту назад заряд был почти полным. Вытаскиваю аппарат и смотрю на экран. Сердце начинает биться чаще. В нижнем углу светится: 18 авг. 19.52.
Дааааааа!
— Андрюшка, вставай, — шепчу. — Пора выходить.
С горем пополам поднимаю всхлипывающего братишку и вывожу в проход между второй и третьей кассами. Всё те же продавщицы нас не замечают, а вот охранник на дверях, — ничуть не изменившийся, как будто переместился вместе с нами — удивлённо приподнимает бровь. Когда мы дохрамываем до него, он спрашивает:
— Мальчишки, вы откуда?
Сейчас, думаю, вспомнит, что именно мы почти месяц назад ворвались в его жизнь, но не вспомнил. Как говорили Твари, в каждом новом дне появляются новый персонажи и охранник из двадцать третьего июля с охранником из восемнадцатого августа — разные люди, помнящие только свою историю. Однажды первый охранник доживёт до этого дня и будет стоять здесь, вспоминая двух странных мальчишек: старшего и младшего с опухшей ногой.
