Зная за собой такие качества, девочка решила, что подкидывать монетку, быть может, хороший способ для Ника, но для нее, не привыкшей вести философские разговоры, нужно что-то другое. Как бы там ни было, Элли понимала, что отправиться домой — подходящая мысль, и решила ей последовать. Не столь важно, думала она, мертва я или наполовину жива, призрак я или привидение. Элли были неприятны даже сами мысли об этом. Лучше всего наметить цель, надеть шорты и сфокусироваться на том, как попасть домой, туда, где она провела всю свою жизнь. Да, так она и сделает. Когда она попадет домой, все разъяснится само собой. Элли предпочла остановиться на этой мысли, чтобы не лишиться рассудка.
У Лифа тоже был свой взгляд на вещи, но его жизнь давно уже не выходила за рамки мертвого леса. Он ни за что не пошел бы с ребятами, так как был уверен, что только в лесу мог чувствовать себя в безопасности. Остаться в одиночестве в лесу для Лифа было лучше, чем обрести компанию в большом и страшном мире живых.
Ребята решили сделать снегоступы. Идею подал Ник, но как они должны выглядеть, придумала Элли. А нужными практическими навыками обладал Лиф, который и сделал снегоступы, связав палочки ленточками коры. Элли решила, что обувь выглядит по-дурацки, но потом подумала, что вряд ли ее в ближайшее время позовут на модный показ, и решила не придавать этому значения.
— А зачем вам снегоступы? — спросил Лиф, когда Ник впервые о них заговорил. — До зимы еще несколько месяцев, а если даже и пойдет снег, он будет падать прямо сквозь нас.
— Они не для снега, — пояснил Ник. — Они для того, чтобы идти по дорогам мира живых и не проваливаться. Если при каждом шаге не придется вытаскивать ногу из асфальта, дело пойдет быстрее.
— Тогда это не снегоступы, а дорожные лыжи, — сказал Лиф, соединяя между собой палочки лентами коры. Закончив работу, он подал обувь Нику и Элли.
— Вы совсем не боитесь? — спросил он. — Вам не страшно встретиться с тем, что может поджидать нас в пути? Вас не пугает то, что вы, возможно, не видели, когда были живыми? Злые духи? Чудовища? Я целую вечность ждал, пока вы появитесь. Молился о том, чтобы вы были мне ниспосланы, ведь я говорил вам? Бог слышит наши мольбы отсюда. Может быть, даже лучше, чем раньше, ведь здесь мы ближе к нему.
Лиф посмотрел на ребят большими печальными глазами.
— Пожалуйста, не уходите.
Элли почувствовала, как сжалось ее сердце. На глаза навернулись слезы, но девочка не могла позволить эмоциям заслонить избранную цель. Ей пришлось напомнить себе о том, что Лиф на самом деле не был маленьким ребенком. Он был отблеском, призраком, которому было больше сотни лет. Он провел в одиночестве уйму времени, и не было никаких причин думать, что ему будет плохо, когда они уйдут.
— Прости, — сказала ему Элли. — Но мы не можем остаться. Может быть, когда мы будем знать больше, мы вернемся за тобой.
Лиф засунул руки в карманы и внезапно потупился.
— Ну, что ж, удачи, — сказал он. — И остерегайтесь Макгилла.
— Спасибо за напутствие.
Лиф немного постоял, потом заговорил вновь.
— Спасибо, что дали мне имя. Я постараюсь его не забыть.
Сказав это, он полез на дерево и вскоре исчез в своем доме среди листвы.
— На юг, — сказал Ник.
— Домой, — отозвалась Элли, и они вместе полезли на утес, чтобы выбраться из леса и встретить лицом к лицу опасности, поджидавшие их в мире живых.
Никто не знает, действительно ли неосторожные дети проваливались в самый центр Земли. Да, многие исчезали, но так как это всегда случалось в тот момент, когда никто ничего не видел, попытки узнать, где они на самом деле, обречены на провал. Официальный термин, описывающий исчезновение детей под земной поверхностью был придуман не кем иным, как Мэри Хайтауэр. Она назвала этот феномен «усталостью от гравитации».
В своем бестселлере «Гравитация гравитации» Мэри пишет: «Не верьте слухам о том, что дети уходят из Страны затерянных душ. Мы здесь навсегда. Те, кого вы больше не встречаете, стали жертвами “усталости от гравитации” и в данный момент либо уже достигли центра Земли, либо находятся где-то на пути к нему. Думаю, центр Земли стал густонаселенным местом, но, с другой стороны, возможно, именно духам детей, живущих там, мы обязаны тем, что планета все еще не остыла и покрыта зеленью».
Глава пятая
Высшее общество
Когда-то Мэри Хайтауэр звали иначе. Она уже не помнила, как именно, но точно знала, что ее настоящее имя начиналось с буквы «м». Она решила, что ее будут звать Мэри, потому что это хорошее, доброе имя, которое как нельзя лучше подходит матери. Да, ей было лишь пятнадцать лет, но, останься она в живых, она бы наверняка стала матерью. И хотя Мэри умерла, она все равно стала ею — для тех, кто в этом нуждался, а таких было немало.
Фамилию Мэри приобрела, когда первой рискнула подняться на самый верх.[2]
Казалось бы, она не сделала ничего особенного — просто поднялась по ступеням и первая застолбила участок. Однако этот смелый поступок породил в других такое уважение к ней, о котором Мэри даже помыслить не могла. Все благоговели перед Мэри, и вслед за ней наверх поднялись другие дети, живущие в Стране затерянных душ. Поняв, что теперь она занимает высокое во всех смыслах положение, Мэри решила поделиться со всеми тем, что знала о Стране затерянных душ. Она занималась литературой уже больше ста лет, но до сих пор ее книги были доступны лишь узкой группе читателей, детям младшего возраста, которых Мэри взяла под свое крыло. В тот момент, когда просто Мэри стала Мэри Хайтауэр, все изменилось. Теперь ее книги стали доступны всем, и созданная ею маленькая группа превратилась во внушительных размеров сообщество из нескольких сотен человек.
Некоторые дети считали, что Мэри — богиня. Мэри не хотела, чтобы ее так называли, но уважение и почет, которыми окружили ее ребята, определенно пришлись ей по душе. Конечно, враги у нее тоже были, и они говорили о ней не слишком лицеприятные вещи, но, если уж и решались что-то высказать, то только находясь на безопасной дистанции.
В тот день вид с верхнего этажа был особенно восхитителен, и Мэри иногда казалось, что из ее окна можно увидеть весь мир. Конечно, девушке было известно, что мир этот живет без нее. Далеко внизу двигались автомобили, в которых ехали живые люди, по улицам бесконечной вереницей тянулись автобусы, казавшиеся сверху небольшими точками, и такси, которые были еще меньше. Пусть себе едут по делам, думала Мэри. Для меня они — ничто. Меня интересует этот мир.
