было другое: он понятия не имел, куда именно нужна была аватарка, то есть – какого размера. Звонить Лёше было неудобно – ведь Васечкин сказал, что уже все сделал. Оставалось обойти форумы и соцсети, где квартировал Лаврентий, и найти ту, где у него не было авы.
Зевая и протирая глаза, Васечкин сунул ноги в тапки и направился к компу. Включив его, он побрел в санузел. Выяснилось, что в кране нет воды. Тогда он пошел на кухню в поисках чего-нибудь, чем можно почистить зубы. В коридорчике он поскользнулся на чем-то маленьком и жестком и со всего размаха треснулся о косяк. Жалобно матерясь и потирая голову, он сел на корточки и стал искать заразу. И быстро нашел: на полу валялась полуразмороженная пельменина. Еще две он нашел на кухне – они валялись на полу возле холодильника. Он с трудом припомнил, как ночью лазил в холодильник – захотелось чего-нибудь пожрать – и зачем-то открыл морозилку, оттуда что-то посыпалось. Тогда он этому значения не придал, что было ошибкой.
Осторожно открыв морозилку, он обнаружил там надорванный пакет с надписью «МясновЪ Вкусняшка». Пока он открывал, надорванный пакет изронил на пол еще две вкусняшки. Одна несильно стукнула Васечкина по голому пузу, оставив противное чувство прикосновения холодного и влажного.
Петя решил, что это знак: пельменей он не едал целых два дня. Поэтому он осторожно вытащил пакет, набулькал в кастрюльку воды из чайника, высыпал вкусняшки и поставил на плиту. Огонь, наученный горьким опытом, он пока зажигать не стал. Он уже успел выучить, что садиться в интернет с кастрюлей на огне означает горелую массу на дне выкипевшей кастрюли и жуткую вонь по всей квартире.
Зубы, однако, надо было все-таки почистить. В чайнике она кончилась, брать ее из унитазного бачка Пётр постеснялся. Зато в холодильнике было недопитое красное клинское, совершенно выдохшееся. Им Петя и почистил зубы. Вкус пасты и клинского образовывал какую-то странную смесь, к тому же изо рта шла обильная пена. Что самое обидное – уже после того, как он вычистил нижнюю челюсть и отплевался, вода все-таки пошла, правда, только холодная. Он прополоскал ею рот, и тут же заломило зубы, особенно два больных на нижней челюсти. Пётр в который раз подумал, что надо бы сходить к зубному, и в который раз решил, что как-нибудь потом, когда деньги будут.
Деньги у Пети водились от случая к случаю. Вообще-то, он фрилансил на удаленке, писал мелкие проги для андроидов. Работы было не то чтобы мало, но с оплатой вечно возникали проблемы: платили ему неохотно, не вовремя и, как правило, меньше, чем договаривались. Кроме того, заказчики на него орали, матерились, обвиняли в срыве сроков и непонимании задачи. Васечкин подозревал, что это делается для того, чтобы не заплатить или хотя бы заплатить поменьше, но ничего сделать не мог. Он даже не понимал, что нужно делать в таких случаях. То есть понимал, что настоящий крутой мужик пошел и набил бы заказчику морду, ну или позвонил бы знакомым бандитам или там ментам. Во всяком случае, так поступали все, кого он читал в интернете. Но Васечкин, как уже было сказано, последний раз махал кулаками в шестом классе, и не то чтобы успешно. Знакомых бандитов и ментов у него не было. Возможно, существовали какие-то другие способы решения данной проблемы, но спросить о них Васечкин стеснялся – не хотелось прослыть лохом и терпилой. Так что оставалось жить на то, что дают, и не брезговать маминой помощью. Правда, перед ней ему приходилось скрывать свои убеждения: мама родилась в СССР и к Сталину и социализму относилась нервно.
Вернувшись и сев за комп, Пётр приступил к осмотру форумов и на первом же завис, поскольку туда кто-то бросил статью Душенова про Сталина и русский империализм. Душенова Васечкин очень уважал, потому что он был крут. Вот и здесь он завернул так, что Сталин был орудием Божьим, а недовольные его деятельностью – жалкими слизняками и лицемерами, подменяющими Промысл Божий своей куцей бабьей моралью. Слова «куцый» и «бабий» Васечкину так понравились, что он запостил этот кусок статьи сразу в несколько форумов. Потом его обозвали краснопузым, Васечкин ответил в своем обычном стиле, ему ответили с усилением, так что Петя пришел в себя где-то часа через четыре, когда его наконец забанили.
В ту же минуту телефон зазвонил снова.
– Ну че как? – спросил все тот же Лаврентий, которого Васечкин на этот раз узнал. – Мне уходить надо, а ты ничего не прислал.
– Сейчас-сейчас, у меня проблемы с почтой, разберусь и вышлю, – залебезил Петя. Ему и в самом деле стало неудобно: Лаврентий, наверное, торопился по важным делам, а он, Васечкин, не оправдал доверия.
Он решил больше не шариться по форумам, а сделать обычную аву сто на сто. Открыл фотошоп, набрал в «Яндекс-картинках» «Берия», перетащил первую же фотку на рабочий стол – и тут телефон зазвонил снова.
– Кисон, ну ты мне магическую звездочку нашел? – женский голос в трубке звучал крайне недовольно и капризно.
Васечкин вздрогнул: это была Маша.
Иногда он называл ее «моя девушка». На самом деле девушкой она была чьей угодно, но только не его. Все нежности с ее стороны начинались и кончались на том, что она называла его «кисон» или «зай». Однако всю дорогу – чуть ли не с детского садика: они жили в соседних домах и ходили в один садик – он был ее мальчиком. В смысле – мальчиком для услуг. В школе он носил ее портфель, потом слушал ее истории про других мальчиков, потом делал домашнюю работу, которую Маша не хотела делать, и так далее по всем кочкам. Кроме того, он регулярно оказывался подопытным кроликом для очередных Машиных занятий. Девушка увлекалась астрологией, фитнесом, соционикой, сериалами, гаданием по картам Таро и черт знает чем еще. Опробовала она свои новые познания обычно на нем. Например, она построила ему гороскоп. Для того, чтобы узнать свое время рождения с точностью до четырех минут, Петя ездил к маме, теребил ее, потом они вместе перерыли антресоли в поисках старых документов и в конце концов нашли кусочек клеенки из роддома с записью химическим карандашом. По гороскопу выяснилось, что его воля подавлена Сатурном, привлекательность находится в квадрате с Марсом и Меркурием, секса у него не будет никогда, зато и проживет он недолго и умрет от болезни почек. Потом Маша его типировала по соционике, и выяснилось, что он по типу то ли Есенин, то ли Дон Кихот, но в
