Бун выпучил глаза:
— Доктор, Епископ ждет вас! Вы должны засвидетельствовать свое почтение. Вы — его гости.
Джубал сдался:
— Ладно, но пусть там будет не слишком много народу. Мальчику на сегодня хватит.
— Там будет лишь Верховный Епископ.
Бун провел их к лифту, и через несколько секунд они оказались в приемной Дигби. Он уже снял мантию и был в свободном балахоне.
— Извините, что заставил вас ждать, друзья, — улыбнулся он, — по окончании проповеди приходится принимать душ. Вы себе не представляете, сколько потов сходит, когда борешься с Сатаной. Так это и есть Человек с Марса? Благослови вас Господь, сын мой. Добро пожаловать в Дом Божий. Архангел Фостер желает, чтобы вы чувствовали себя как дома. Он наблюдает за вами.
Майк не ответил. Джубал с удивлением заметил, что Дигби мал ростом. Подошвы особые, что ли? Или освещение? Если не считать козлиной бородки, которую он отпустил, подражая Фостеру, его можно было принять за торговца подержанными автомобилями — та же улыбка и сердечная манера. Но он еще кого-то напомнил Джубалу… а, вот оно что! «Профессор» Симон Магус, давно почивший супруг Бекки Вези. Джубал ощутил более теплые чувства по отношению к служителю церкви. Ведь Симон-то был весьма симпатичным мошенником…
А Дигби тем временем очаровывал Джилл.
— Не преклоняйте колени, дочь моя, мы все здесь друзья. — Он говорил с ней, удивляя ее своей осведомленностью о ее жизни, и серьезно закончил: — Я глубоко уважаю ваше призвание, дочь моя. Выражаясь благословенными словами архангела Фостера, «Бог повелевает нам заботиться о теле, чтобы душа, забыв про плоть, могла искать свет». Знаю, вы еще не принадлежите к нам… но служба ваша несет на себе благословение Божие. Мы попутчики на дороге к Небесам.
Он обернулся к Джубалу:
— И вы, доктор. Архангел Фостер говорил: Бог велит нам быть счастливыми… Частенько случается отложить мне посох свой, когда чувствую я усталость смертную, и тогда провожу я счастливый час, читая истории ваши… А вскоре затем поднимаюсь просветленный, готовый к новым битвам.
— Э-э-э…. благодарю вас, Епископ.
— Я не шучу. Я узнавал вашу судьбу на Небесах. Ну-ну, не важно, что вы еще не обрели Веру. Даже существование Сатаны оправдано замыслом Божиим. Не пришло еще время вам верить. Из вашей печали, переживаний и боли вы сплетаете счастье для других. И это вам зачтется! Пожалуйста, я вызвал вас сюда не для того, чтобы вести теологические споры. Мы никогда не спорим — мы ждем: пусть человек сам увидит свет, тогда мы примем его. А сегодня мы просто насладимся вместе.
Джубал признал, что словоохотливый мошенник — радушный хозяин: кофе, выпивка и еда были отличными. Майк нервничал, особенно когда Дигби отвел его в сторону для приватного разговора. Но, проклятие, парню нужно привыкать к общению с посторонними.
Бун показывал Джилл священные реликвии, оставшиеся от Фостера и лежавшие в шкафу в противоположном конце комнаты. Джубал наблюдал за ними, потешаясь, и одновременно намазывая паштет из гусиной печенки на поджаренный хлеб. Тут он услышал щелчок, оглянулся: Майк и Дигби исчезли.
— Куда это они ушли, сенатор?
— Что, доктор?
— Епископ Дигби и Майк, где они?
Бун, казалось, только сейчас заметил закрытую дверь.
— О, они зашли в соседнюю комнату для частных аудиенций. Разве вы туда не заходили? Когда Верховный Епископ показывал вам свои покои?
— Да, кажется. Там еще было кресло на возвышении, «трон», — ухмыльнувшись, поправился Джубал, — и приступочка для того, кто преклонит колени. Ну, если этот украшенный мишурой епископ попытается говорить с Майком о религии, его ждет потрясение. — Надеюсь, они ненадолго.
— Видимо, нет. Может быть, мистер Смит пожелал поговорить с Епископом наедине. Послушайте, я попрошу подогнать вашу машину к тому выходу, где лифт, это личный выход Верховного Епископа. Сэкономите минут десять.
— Очень мило с вашей стороны.
— Если мистеру Смиту нужно облегчить душу, нам не следует его торопить. Я только выйду позвонить. — И Бун вышел.
— Джубал, мне это не нравится, — сказала Джилл. — По-моему, нас одурачили, Дигби заполучил Майка один на один.
— Очевидно.
— Но они не имеют права! Сейчас же вломлюсь туда и скажу Майку, что нам пора!
— Как хочешь, — ответил Джубал, — но ты ведешь себя, словно наседка. Если Дигби попытается обратить Майка в свою веру, — что ж, кончится тем, что Майк сам обратит его. Убеждения Майка трудно поколебать.
— Все равно, мне это не нравится.
— Расслабься. Поешь.
— Я не голодна.
— Ну, если бы я отказался поесть на халяву, меня бы выкинули из писательской гильдии. — Он намазал хлеб маслом, водрузил сверху ломоть ветчины, поверх ветчины навалил еще несколько закусок и начал пережевывать это сооружение.
Прошло минут десять. Бун не возвращался. Джилл резко произнесла:
— Джубал, нужно вызволить Майка оттуда!
— Попробуй!
Она рванулась к двери:
— Заперто!
— Так я и думал.
— Что же делать? Взломать?
Джубал осмотрел дверь:
— Ну, будь у меня таран да человек двадцать, я бы еще попытался. Джилл, такие двери можно в банковских сейфах ставить.
— Что же нам делать?
— Стучи, если хочешь. А я попробую узнать, где и почему Бун задержался.
Выглянув в коридор, Джубал увидел Буна.
— Извините, — затараторил Бун, — я искал херувима, чтобы вызвать вашего шофера, а мальчишка ушел перекусить в комнату Счастья.
— Сенатор, — остановил его Джубал, — нам пора. Не могли бы вы сообщить об этом Епископу Дигби?
Бун заволновался.
— Я позвоню, конечно, если вы настаиваете, но не могу же я войти туда, у них же там интимный разговор.
— Тогда звоните.
Но Бун был избавлен от дальнейших волнений. Отворилась дверь, вышел Майк. Поглядев на его лицо, Джилл взвизгнула:
— Майк, с тобой все хорошо?!
— Да, Джилл.
— Я сообщу Верховному Епископу, что вы уходите, — Бун вошел в соседнюю комнату и тут же вернулся. — Он удалился. Там есть еще одна дверь, в его кабинет. — Бун улыбнулся. — Как кошки и кухарки, Верховный Епископ всегда гуляет сам по себе. Шутка. Он любит говорить, что прощания ничего не прибавляют к Счастью. Не обижайтесь.
— Мы не обижаемся. Благодарим вас за крайне интересный прием. Нет, не провожайте нас, мы сами найдем дорогу.
Едва они поднялись в воздух, Джубал спросил:
— Ну, Майк, что ты думаешь?
Майк нахмурился.
— Я не грокаю.
— Не только ты, сынок. Что тебе сказал Епископ?
