Адмирал занимается профилактикой. У адмирала плохое настроение, вот он и зверствует. Отловил, кто на глаза попался, теперь строит. Исключительно, чтобы служба медом не казалась.
За спиной в погонах вдоль стеночки протискивается кэп. Заметив непонятное шевеление, адмирал словно акула разворачивается на новую цель. Но, уткнувшись в широкую капитанскую грудь, начальник подплава разевает пасть, словно рыба на суше: слова застряли и никак не желают вываливаться наружу.
— Я за картами новыми. Говорят, там какие-то изменения были у соседей. Вот, хочу взять… А вы тут что, политинформацию проводите? Ага. Хорошее дело. Да… Ну, так я за картами. Не буду мешать…
Просочившись дальше по коридору, кэп спокойно топает, выискивая нужную дверь. Адмирал с распахнутой пастью буравит ему спину взбешенным взглядом. Но слова все еще застряли. Кроме того, в подкорке шебуршится мысль, что с придурочным лучше не связываться. От любой припашки отмажется. Ну и кроме того, весь экипаж уже озадачен и должен выходить в море. Толку на них орать? Они уже на берегу исключительно в качестве временно прикомандированных.
Подергав закрытую дверь, кэп гребет обратно. Встав в отдалении, задает вопрос:
— Ключи у кого? Кто кабинет закрыл? Ты? Давай сюда. Давай-давай, не задерживай. Видишь — процесс остановился.
Клерк бодрым кенгуру скачет к дверям, гремит связкой и распахивает дверь. Две минуты они вместе с кэпом роются на полках. Наконец нужные карты обнаружены и свернуты в тугой рулон. Копии кэп брать побрезговал. Кому надо — с копий еще отрисуют. Возвращаясь, ставит бедолагу обратно в строй и козыряет потерявшему речь адмиралу:
— Во, вернул. Все, не отвлекаю. Значит, политическая обстановка сложная. Враги нагнетают, но мы превозмогаем. Ну и дальше по тексту…
“Я вас спрашиваю” из адмирала вываливается, когда ненавистная морда исчезает в дверном проеме на улицу.
Затянувшийся разнос заканчивается через два часа. В этот момент кто-то роняет на кухне котел с борщом и адмирал немедленно устремляется туда для наведения порядка. Строй с высушенными мозгами разбегается, пользуясь шансом на спасение.
— Где старший по камбузу?! — долетает из столовой. — Где он, я вас спрашиваю?
Наука
— Ты уверен, что, если уронить — не шандарахнет?
Оружейник на пару с торпедистом грызут яйцеголового. Инженеров у орков много. Техники разной со всего мира натащили, надо как-то использовать. Но вот собственных обученных кадров, чтобы изобретали и создавали новое — с этим как-то сложнее. Может, общая непоседливость влияет. Может еще какие факторы неудачно наложились. Но ученых и гениальных пронзателей горних сфер маловато. Один такой наездами бывает в арсенале, демонстрирует наработки. В том числе по основному оружию подлодок. Вот его и отловили наши орлы, приперли к стенке и теперь пытают.
— Как это — уронить? Это же — торпеда! Треть взрывчатка, треть топливо и движок.
— Как уронить? Просто. С телеги на пирс, например. А пирс у нас или из дубовых плах или вообще бетонный.
— Ну, если только с не очень большой высоты, — сомневается наука.
— А если на нос? Где взрыватель? Когда за хвост таскаем на погрузке, бывает всякое. Раз — и втыкается. Вертикально. Прямо вот так вот, — Ша демонстрирует, как именно ведет себя непокорная торпеда. В тот раз экипаж поставил рекорд в беге по пересеченной местности.
— Не надо на взрыватель. Взрыватель доработанный. Очень чуткий к любым нештатным воздействиям.
— Плохо, — скалится пара изыскателей. — Надо бы как-то покумекать. Чтобы оно до приказа — даже не шелохнулось. Чтобы одним железным куском. Хоть с пирса, хоть с крана. И вообще…
Смирившись с тем, что попался, яйцеголовый пытается что-то там мыкать про сложность процесса и недостаток материально-технической базы. Сообразив, что варианты для оптимизации еще имеются, его подхватывают под локти и транспортируют к причалу. Там как раз идет погрузка торпед, где наглядно и демонстрируют — как железные сигары падают на лапы, втыкаются в пирс и ведут себя неподобающим образом.
Через сутки все нужное барахло втрамбовано в корпус, ненужное же свалено грудами на пирсе, пополнив старые неразобранные запасы. Капитан с шаманом только что закончили прикидывать маршрут и теперь старпом орет на матросов:
— Я сказал — через пять минут отчаливаем! Шабаш! Хватит ящики с ромом пихать, у нас внутри уже места свободного нет!
— Ром — и бросить? На произвол судьбы? — Острый Глаз возмущен. Он с таким трудом организовал экспроприацию любимого напитка и теперь — бросить? — Давайте тогда плотик сзади привяжем и на него перегрузим. Что нам какой-то плотик? Мы целый линкор буксировать можем!
— Плотик? — задумываются Чиф и Дика, которые только что закончили штабелировать на палубе тушенку в ящиках и развесили на лейерах копченые окорока с колбасами. После визита на Паучатник парни обзавелись полезными контактами, по которым прогулялись ночью и заработали чуть-чуть для оголодавших молодых организмов.
— Какой-такой плотик?! — сатанеет старпом. Он подозревает, что, если лодка проторчит на базе еще лишние час-другой, сюда сбежится толпа адмиралов и начнут домогаться в особо извращенной форме. И достанется в первую очередь помощнику, потому как капитана никто не трогает. Капитан умеет прикидываться дундуком и ничего не боится. Орать на капитана — бесполезно, пропадает сам смысл мероприятия. А вот старпом — он еще не до конца ороговел, поэтому с него стружку снимать — одно удовольствие.
Лодка должна была выйти еще вчера утром, но до сих пор привязана к берегу. Поэтому огрести на орехи можно от всего руководства скопом и каждого из адмиралов в частности.
— Какой плотик, крабы коротколапые?! Я вам сейчас эти ящики в дупло ввинчу и заставлю так и бегать!
Закончив с шаманом и картами, кэп выползает на свет божий, довольно щурится и принюхивается. Заметив босса, веселая троица мимикой просит прощения, одновременно изображая несчастных котиков. Ром и копчености — ведь это святое.
— Что-нибудь для меня взяли? — уточняет кэп.
— Так точно! Спотыкач двойной перегонки! Проверяли на охране, кто нас на вахте тормознул. С одной рюмки — сшибает напрочь!
— И что, только одну фляжку добыли для старика?
— Две, — тут же добывает из ящика необходимое Глаз. — Вот, на два литра. И вторая, про запас. Вторая на пятьдесят.
Жестом подозвав к себе наблюдателя, кэп попутно шепчет на ухо старпому:
— Ты это, иди обедать. Там как раз супчик приготовили. Хороший такой, с перчинкой. Я плошку заглотнул, так проморгаться до сих пор не могу. Так что — иди, я здесь за тебя докомандую.
Убедившись, что помощник прогремел костями вниз, кэп берет маленькую флягу, отвинчивает крышку и принюхивается. Оценив крепость напитка, блаженно щурится.
— Так что насчет плотика, босс?
— На винты намотаем. Поэтому — спереди пристраивайте, толкать будем. И чтобы не выше рубки навалили, а то знаю вас…
Сделав первый глоток, капитан причмокивает и ощущает, как к перцовому пожару в желудке добавилась ударная доза ядреной жидкости. Вечером кок обещал приготовить бифштексы, мясо уже маринуется. Вот тогда пятьдесят литров можно будет прикончить окончательно. А сейчас — размяться чуть-чуть. Для хорошего настроения.
По пирсу бродит злой начальник арсенала, заглядывает во все щели и орет:
— Вы тут доходягу не видели? В зеленом халате с дырками. Высокий такой, еще волос на башке с левой стороны нет.
Кэп как раз добил пробную фляжку, теперь благодушно разглядывает пристроенную к носу баржу со спиртным и едой. Когда вопли снизу начинают надоедать, спрашивает у арсенальщика:
— Что так верещишь? Где мы тебе доходягу возьмем? Он что, на палубе кнехты ворочает или мусор сметает? Нет? Ну и чего тогда беспокоишь зря?
— Сюда пошел! Обещал проверку новых торпед закончить!
— Ну не знаю. Боезапас мы уже два часа как погрузили, посторонних на пирсе теперь нет. В другом месте ищи.
