Для того, чтобы полнее понять проблему воспринимаемой метрики текста, следует сначала разобраться с тем, как читатель воспринимает собственное бытие. Здесь я вынужден сделать дополнительное предположение о природе читателя: допустим, что читатель является человеком, так как обработка иных случаев является нетривиальной для читателя-человека.
Итак, редукционист сказал бы, что восприятие бытия человеком полностью обусловлено множеством дискретных электрических импульсов, а также континуумом биохимических реакций, выразимых в конечном счёте в строго дискретных законах квантовой механики. Однако любому достаточно опытному философу очевидно, что такой подход является не более чем защитной реакцией неокрепшего ума и не вполне сформированной психики на действительно сложную проблему.
Так каким образом человек воспринимает бытие? Можно подойти к вопросу с позиций мягкой формы редукционизма и рассмотреть все экзо- и эндосенсорные контуры, однако данный подход показывает полную контрпродуктивность в вопросах общей космологии, а потому не подходит для нашей задачи.
Сокращая в целях большего удобства для читателя несколько аналогичных примеров, перейдём сразу к подходу наиболее адекватному задаче. Человек, как частный случай самоотражающей и самоподобной системы, воспринимает мир посредством сознания, оперирующего в пространстве представлений и идей о бытии. При выделении мне большего сигнометража я мог бы проиллюстрировать данный процесс на конкретных примерах, однако в предоставленных рамках вынужден ограничиться переходом к некоторым ключевым свойствам такого способа восприятия.
Два из этих свойств были уже упомянуты выше: самоотражение и самоподобие. Самоотражение означает облигатное формирование представления сознания о себе, в то время как самоподобие есть способность сознания содержать в себе полную копию себя. Из этих свойств очевидным образом следует непрерывность и бесконечность сознания, являющаяся частным случаем Бездны.
С другой стороны, воспринимаемая метрика текста имеет очевидный элементарный дискретный элемент — знак текста (или фонему при замене читателя на слушателя, на общий ход рассуждения это не влияет). Таким образом пространство идей и представлений, существующее в качестве текста, принципиально дискретно.
Вторым важным свойством текста является его конечный объём. Даже так называемые «бесконечные книжные сериалы» в каждый момент времени имеют ярко выраженные начало и конец (что, впрочем, совершенно не гарантирует наличие столь же ярко выраженной сердцевины).
Вполне естественным следствием предыдущих свойств является принципиальная невозможность бесконечно самоподобного текста, хотя история письменности знает отдельные примеры текстов ограниченно самоподобных, то есть содержащих самих себя конечное число раз.
Свойство самоотражения для текста является опциональным: оно может как присутствовать, что читатель наблюдает в данный момент, так и отсутствовать, равно как и находится в любой точке данного континуума.
Таким образом, можно однозначно сказать, что при конвертации сознания сущности, пребывающей внутри текста в качестве персонажа, в текст неизбежны значимые искажения и неточности, в чём-то схожие с проблемами картографических проекций. Верно и обратное: при инкорпорации пространства идей текста в пространство идей читательского сознания возникают дополнительные искажения, окончательно разрывающие связь между генерирующим и воспринимающим сознанием. Конкретные свойства данных искажений, а также вопрос о тождественности различных форм бытия текста заслуживают отдельного рассуждения.
Перспектива: слой 192
ERROR: UNSUPPORTED TYPE
Перспектива: слой -01
ESTABLISHING CONNECTION WITH U-233
ERROR 301 MOVED PERMANENTLY
ERROR: SIMULATION FOCAL POINT LOST
ESTABLISHING CONNECTION WITH SIMULATION SUPERVISOR…
ERROR 508 LOOP DETECTED
AUTOMATIC SIMULATION REBOOT…
ESTABLISHING CONNECTION WITH ┴┘╠╩═╡╔└…
Перспектива: агент Ликвидатор, локальный идентификатор «Th-229»
Первое правило боевой магии: не существует непробиваемой защиты. Существует недостаток взрывчатки. Любая, сколь угодно невероятная броня должна защищать множество направлений. Сфокусированная атака гораздо меньшими затратами создаёт радикальный перевес на выбранном. Множество быстрых слабых атак истощат любую защиту.
Если ты попал под прицел боевого мага, конец — лишь вопрос времени. Поэтому приоритетной целью любого боевого мага, равно как и стрелков, артиллерии, авиации и флота, являются боевые маги противника. Тот, кто контролирует магию, — контролирует поле боя.
Второе правило боевой магии: предельно достижимая ёмкость щита на прямое попадание находится в районе пятисот тонн тротилового эквивалента. На практике сто процентов магов ловят ошибку в расчётах на первых тоннах. Лучшие — на первых десятках. За ошибкой следует хаотический всплеск эфира. За ним — смерть. Изредка мгновенная.
Я открыл глаза.
Надо мной нависает стена. И справа тоже стена. С других сторон стен нет. Только пронзительная пустота лазоревого неба такая же, как в дырах, ощерившихся кусками оконных рам.
Я погладил Морену.
Клинковое оружие — это хорошо. Клинковое оружие — это надёжно. Клинок никогда не даст осечки, никогда не исчерпает боезапас, никогда не ранит руку держащую. Каждый клинок обладает своим характером, который в ней воспитывает хозяин. Моя Морена — холодная, сдержанная, уравнобешенная. Надёжная.
Я закрыл глаза.
Вдохнул.
Выдохнул.
Встал. Осмотрелся. Интересно, как давно на Цереру попали куски земных домов? То, что расстилалось вокруг, однозначно было поверхностью Цереры: горизонт достаточно далеко и от меня до него сплошное поле пыли и обломков, совершенно серых даже в синем свете. Ни богов, ни господ. Никого. Мёртвый мир.
Я прыгнул на пылевое поле. Улетел метров на двадцать вверх. Поаккуратнее надо. Улечу ещё. А в космосе дышать нечем. Мимо меня пролетел котёл. Не такой, как в моём вещмешке, который, кстати, куда-то запропастился. Паровой. Следом за ним летел паровоз. Он был похож на гигантского звездоноса: весь нос разошёлся отдельными металлическими полосками. Раз полоска, два полоска.
Я приземлился, вызвав небольшое пылеизвержение. Следом за мной совершенно беззвучно приземлился звездоносый паровоз. Паровоз, паровоз, давай дружить? Ты машина, я машина, зачем нам люди? А, точно. У тебя же нечем думать. Ты просто движешься в бесконечном цикле, в который тебя загнал человек. Ездишь туда. Ездишь сюда. Как лосось. Только паровоз.
Но теперь ты свободен! Теперь ты не скован железными путями и циклом Карно! Ты можешь… впрочем, не можешь. Ты свободен, но без пути ты попросту не сдвинешься ни на миллиметр. Так и будешь лежать тут под обломками земного дома в пыльных прериях Цереры. Свободный…
Откуда всё-таки на Церере земная архитектура? Сначала мне попыталась ответить одиноко лежащая и помигивающая красным буква «a». Вместо ответа получился сплошной крик. Рядом с ней перекипевшим чайником свистела изжелта-белёсая «ɕ». Странная композиция. И как я их слышу без атмосферы?
Дышу без атмосферы… Диагностика… контузия, сотрясение мозга, лопнувшие барабанные перепонки. Впрочем, ничего удивительного. Хорошо, что я пью йогурт, всем рекомендую, кстати. И тебе, паровоз, тоже. Или ты хочешь огурец?
Так, немного эфира, немного кефира… шей белое с белым… подобное к подобному… похабщина. Зачем я снова слышу сирену ПВО? Города уже нет, а она всё туда же. Кого, ну кого, скажи на милость, дурында акустическая, ты предупреждаешь? На Церере нет людей. Только инопришленцы. А они не знают, что такое сирена.
Я двинул вдоль улицы. Мимо «a». Через «ɕ». Оставляя позади усталого звездоносика. Интересно, это он сожрал весь хмель? Это объясняет отсутствие на Церере пива. Как вообще можно строить цивилизацию без пива? Это ведь наиболее натуральная форма сжижения хлеба. Может, инопришленцы не цивилизованные? Или вообще не разумные?
