Впрочем, с белой я погорячился. Йогурт набрался пыли и превратился в сплошную слякоть. Я поморщился и одним заклинанием всю грязь превратил в белый лёд.
Говорила, говорила мне Кирзаш, что завязывать надо со всей этой военщиной… правильно говорила. Устал я. Да и просто старым стал. Ошибку на ошибке леплю, хуже курсанта, честное слово. Пора на покой.
Правда, я понятия не имею, чем люди на пенсии занимаются. Не интересовался раньше. Да и человеком себя не считал. Но годы, общий износ тушки… глупо против объективных фактов переть: не могу я больше устроить резню на пару тысяч рыл, потом глотнуть чернющего кофею и свалить в закат, оставив подкрепления противника гадать, что за чёрт это был.
Я осмотрелся. Под ногами площадка метров в пять неровного грязного льда. Вокруг слой щебня. За ним глыбы побольше. Наконец, метрах в двенадцати стена. Одна. Некогда каменная. Теперь вся в саже. Наверное, я стою посреди уничтоженного дома. На фоне взрывов, да.
Дальше картина аналогичная. То тут, то там следы исчезнувшей цивилизации, возвышающиеся над каменисто-металлической пустыней. Выжившие благоразумно не показываются на глаза. С моря… с моря к порту приближаются несколько десятков кораблей. Вероятно, десант. Пара дивизий, навскидку. На город, который могли взять три велосипедиста с одной собакой.
Кстати, целых семнадцать логических блоков без срыва мысли. Делаю успехи. Ещё сорок и… зачем мне, кстати, были нужны сороки? Неважно.
Важно подкорректировать гармонику щитов. Больше в кинетику, меньше в барику. Ещё план было бы неплохо заиметь. Чтобы меня не имели в виду. Так Хо говорит. Хо сообразительный. Хо — коллега.
Так о чём я? План, точно. Буду стоять тут. Клорские сюда наступают. На меня б не наступили только, но это вопрос решаемый. Просто стоять. Таков план. А дальше посмотрим. Поговорим. Кажется, мне нужно было то ли собрать кого-то, то ли, наоборот, разобрать. Вот как раз и вспомню, пока на меня наступить пытаются. Ничего, не наступят. Только мизинец сломают.
Первые бойцы Конклава высадились в порту. Хотя бойцы — громковато сказано. Крожэновское мясо. Я таких штабелями клал. Буквально.
Мы с Кахваджи как раз почти выяснили у главреда «Искры», где искать нового аксиотского проповедника, когда десяток в типографию завалился. Вроде как люди, но тупые. Совсем как люди, в общем, так с ходу и не отличишь. Только на каждом клеймо: «Собственность Семьи Кро. Порча или кража преследуется по закону». Ну и пришлось при непосредственной помощи главреда их спеленать понадёжнее, в эфирном плане понадёжнее, конечно, да так у стеночки и сложить. Проблемы с законом, решили мы с представителем закона, нам ни к чему.
А эти посообразительнее. Новая прошивка? Даже винтовки правильными концами держат. Винтовки.
Интересно, есть ли причина, помимо упрощения логистики, по которой военные ОКД предпочитают пневматику?
Ополченцы, кстати, ребята старорежимные. Некоторые до такой степени, что унитарного патрона не признают.
А вот и они. Откапываются из-под завалов. Кто-то целый, кто-то не очень. Некоторые даже вооружены. Пара десятков осознала диспозицию и залегает для ведения огня по атакующим.
Бессмысленно.
Бесполезно.
Драугам плевать на ранения.
Магия изводится магией.
Или взрывчаткой. В достаточном количестве.
Одиночных стрелков сомнут. Если, конечно, раньше маги огневой поддержки не выжгут их позиции.
Драуги растянулись в три цепи и идут друг за другом.
Я стою.
Ко мне, как к единственному уверенно выглядящему, потихоньку стягиваются ополченцы. Израненные, изодранные, у половины из оружия только голые руки.
Я стою.
Тихо свистнула пуля. Один ополченец беззвучно осел на землю.
Я наблюдаю и молчу. Разве что восприятия до полутора сотен герц разогнал. Голова от такого побаливает, но терпимо.
Второй кричит. По толпе проходит волна лихорадочной активности.
Кто-то пытается залечь.
Первый огненный шар прилетает в меня и растекается радужной кляксой по щиту.
До ополченцев доходит, что отлежаться не выйдет. Не до всех, далеко не до всех, но один уже вопит «ура!» и уверенно хромает на драугов.
Он умирает быстро. Кто бы ни рулил нежитью, стреляют они весьма и весьма.
Сохраняют тела поцелее, чтобы потом поднять, доходит до меня.
За первым уже потянулись остальные. Человек, может, пятнадцать.
Вопят.
Поначалу неуверенно, но потихоньку входя в раж.
За ними втягиваются другие. Поднимаются залёгшие, откапываются новые, бегут, бредут, хромают, орут. В моём поле зрения человек сто. Против целого полка неупокоев. Извините ребят, но вы уже помертвее врага будете.
А вот маги, определив во мне коллегу, упорно фокусят меня. Пока что сплошь уныние: поток огня в разных форм-факторах, немного ускоренных камней. Только успевай эфир в щит подкачивать и температуру вокруг сбивать. Даже гармонику атаки не пытаются варьировать. Дилетанты. Хорошо, что из-за близости к первой линии драугов по мне больше не может работать артиллерия. Без риска нарваться на бурное неудовольствие Семьи Кро, в смысле.
Ополченцы как раз добрались до рукопашки. Хотя боем это при всём желании назвать нельзя. Преимущественно их душат. Как цыплят. Правильно, нечего материал для подъёма больше необходимого портить. Дырки штопать самим придётся, сломанные кости пластинами фиксировать с потерей подвижности. Зачем, если можно просто не ломать?
Через десять минут всё окончено. Один взвод драугов начинает сбор тел. Остальные продолжают идти вперёд.
На меня перестают тратить эфир. Зато начинают поливать пулями.
В районе килоджоуля на каждую на моём щите. Всего тысяча попаданий дадут один кило тротилового эквивалента, равномерно размазанный по всей площади. По-моему, такое даже против местных недоучек не пройдёт.
Или меня просто подавляют, чтобы не вылезал из-под щита? Так я и так не вылезаю. Они это своей заслугой считают? Наивные.
Капкан.
Пять драугов заходят на меня по кругу.
Тыкают штык-ножами.
Безупречно синхронно.
Глупость. Так ещё и медленная.
По быстро перефоматированному щиту пляшут голубые всполохи попаданий. Стрелять, кстати, перестали.
Драуги раз за разом тупо тыкают меня.
Я стою.
Один достаёт гранату.
Через полсекунды его грудь разрывает аннигилятором.
Обожаю вкус жёстких гамма-лучей поутру. В обед тоже не отказываюсь.
Остальные отступают. Но идею они поняли.
В меня летят гранаты.
Я стою.
Гранаты летят обратно.
Мусорить некультурно. Так отец всегда говорил перед тем, как выкинуть бычок на газон.
Основная цепь уже давно прошла мимо. Ко мне приближается солдатик. Живой. По форме — капитан Семьи Ле, дом сходу не узнал. По эфирному плану — маг средней руки.
— Гражданин… э-э-э-э… — начинает он.
— Сехем, — подсказываю я.
— Да, гражданин Сехем, вы стоите…
— Я стою.
— Да, стоите, гражданин Сехем, в зоне проведения операции по замирению.
— Я стою мирно.
— Да, но… почему?
Этот маг сломался. Несите следующего.
— Устал бегать, — терпеливо поясняю я.
— Послушайте, гражданин Сехем, — голос Ле скрипит от умственного перенапряжения. Или это извилины без смазки проржавели? — Вы стоите в зоне боевых действий и, таким образом, мешаете их проведению.
— Я в них участвую.
— Как?
— Я стою.
Пауза в десять секунд. Ле растерянно промаргивается. Как бобочка крылышками.
— Вы с какой стороны участвуете? — всё-таки сообразил спросить. Чудо свершилось.
— Со стороны моря, не доходя полукилометра до вокзала.
— Да я… гражданин Сехем, вы издеваетесь?
— Нет. Я стою.
— Вы не могли бы стоять в другом месте? Скажем, за городом?
— Нет. Не хочу бегать.
— Мы вас довезём…
— Отставить, капитан, — раздаётся командирский голос. — Тит Кузьмич, командующий хотел бы обсудить с вами ряд вопросов.
— Спасибо за оказанную честь, я тут постою.
