— А оказалось?..
— Догадайся, благодаря какой стерве старичок вообще попал в императорской дворец.
Итен отставил коше:
— Неужели…
— А вот ужели, Ит. Ужели оно самое, еще какое! Когда карга уже почти взгромоздилась на трон и ножки свесила, тогда и влезла эта чиновничья жаба в младшие казначеи. Со временем до старших, а потом до главного доскакала.
— И никто этого не помнил? — удивился Итен.
— Когда выгодно, переврать историю нетрудно.
— Ох… — Итен потер висок.
— Головка бо-бо, денежки — тю-тю, — тотчас вставил Лидар.
— Мои средства не пострадали. Я перенимаю аристократические привычки и позволяю платить за себя, ты прав, — простонал Итен. — Это не дело, конечно. Однако то, что происходит в императорском дворце…
— Как скажет Ирвина: бардак, бедлам, капец.
— Угу. Самый настоящий. Лидар, как быть?
— С бардаком? — тот задумался для вида и съел эклер. — Понятия не имею, Ит. С влиянием на тебя Грейла Дракаретта — тем более. А вот старика мы взяли удачно. Девица рассказала, что все их махинации с отцом были нужны для постройки дома с этой проклятой комнатой. В общем, пока старалась, на каргу вышел тонкомирный гад, и выяснилось, что именно комната теперь и не нужна. Однако не простаивать же добру, когда есть ты, такой особенный.
— Да я тут не причем, — вздохнул Итен. — Ослабляли сопротивление.
— Главное, девица рассказала, а старичок подтвердил, что необходимо сделать, чтобы карга со своим внутренним паразитом вышла там, где нам нужно, тогда, когда нужно. И мы с тобой прекрасно знаем это место.
— Набережная?
— Набережная.
Итен потер переносицу.
— Все это здорово, конечно, — признал он. — Как их останавливать — вот в чем вопрос. Хотя… нет, не вопрос, — он поднялся и направился к двери, пока решимость не исчезла, а алкоголь в крови, залитый коше, способствовал храбрости.
— Потом расскажешь! — крикнул Лидар ему в спину.
Глава 26
Дом встретил покоем и уютом; едва касающимся обоняния ароматом неодиночества, всегда присутствующим в жилье, в котором кто-нибудь да обитает. Удивительно. До прихода Ральфа в его жизнь дом казался выстывшим, почти чужим. Теперь — нет. К тому же в нем поддерживалась образцовая чистота. Вечно голодный «кот» с удовольствием поглощал пыль и грязь. Оттого и пришлось Итену отвыкнуть от привычки переобуваться. Для Ральфа чем хуже стояла погода на улице — тем лучше. А уж мокрые следы, заляпавшие пол, воспринимались подарком.
— Здравствуй, чудище, я вернулся, — сказал Итен, переступив порог.
— Ра…ль-ф, — донеслось из кухни.
Тонкомирное существо почувствовало хозяина еще в начале улицы, предупреждать о приходе его не требовалось, но Итену нравилось разговаривать с «котом». И, насколько он научился понимать, Ральф платил ему взаимностью. Сегодня, впрочем, одной вежливостью не обойдется.
Итен придвинул к окну кресло, словно вознамерился пить кофе, созерцая улицу, но занавески задернул; прошел к письменному столу, из верхнего ящика которого выудил пробирку с кровью и жетон Рожъэ; сел, побарабанив пальцами по подлокотнику, и наконец решился позвать:
— Ральф…
«Кот» возник возле коленей: свернувшись калачиком, завис в воздухе, время от времени трогая Итена лапой и виляя хвостом. Глаза на хвосте сощурились то ли довольно, то ли предвкушающе, а вот основная пара смотрела заинтересованно.
«А ведь я ни разу не просил об одолжении, — подумал Итен. — Не откажет ли? Все же к дому Ральф прикипел значительно больше, чем ко мне».
— Р…раль? Ф… — вопросительно промявкал «кот».
«Надо же, а я и не заметил сразу», — подумал Итен, чуть не поцарапавшись об острую кромку значка ООМП; посмотрел на Ральфа и надрезал палец.
— Рррра! — обрадованно возопил тот. Итен протянул ему руку.
— Не стесняйся.
В отличие от обычных кошек, чьи языки приятными на ощупь не назовешь, Ральф умел подлизаться к кому угодно. Причем в самом что ни на есть прямом смысле. Его прикосновения были легкими, приятными и умиротворяющими. Собственно, не удивительно: тонкомирные паразиты конкурировали меж собой, и успеха чаще достигали те, кто умел принести жертве наслаждение.
— Хотел позвать поохотиться, — сказал Итен, стоило крови перестать течь. — В тонкий мир. Мне нужно найти в нем человека.
Кивка на значок достаточно, Ральф приподнял уголок пасти в усмешке (ни один реальный кот так не умел) и задрал хвост. Глаза на том распахнулись.
— Самого человека жрать нельзя, — продолжил объяснять Итен. — Однако всех прочих, вознамерившихся нам помешать или задержать, можешь смело пробовать на зуб.
«Кот» заулыбался и второй стороной пасти.
— Только силы соизмеряй, — предупредил Итен. — Не хотелось бы отбивать тебя у какого-нибудь монстра.
Ральф фыркнул и сверкнул обеими парами глаз, словно бы говоря: ты отыщи сначала более сильного монстра, чем я.
— И… мало ли, вдруг, потеряюсь, — говорить об этом не хотелось, на ум пришла глупая примета, касающаяся «разговоров о плохом», но Итен посмеялся над ней и дал себе мысленный подзатыльник, чтобы не выдумывал лишнего. — Если я исчезну, попаду в ловушку, не сумею вернуться, даю тебе разрешение на самочинное посещение этого дома.
— Рррра?.. — не веря в услышанное, проронил «кот».
— С непременным условием рассказать о том, что со мной случилось Лидару, Ирвине, либо кому-нибудь из полицейских, кого ты знаешь. И… лорду Дракаретту, если он вдруг заинтересуется моей судьбой, — последнее Итен говорить не собирался, слова будто сами прыгнули на язык. — Ты проведешь их на место, где видел меня в последний раз. Ясно?
Ральф склонил голову, соглашаясь.
Пробирка с кровью отправилась на столешницу, лишившись нескольких капель: обмакнуть кончик языка самому, оставшееся скормить Ральфу. Итен вернулся в кресло, зажал в руке значок и прикрыл веки. «Кот» переместился к нему на плечи, муркнул по-кошачьи, и темнота перед глазами сменилась радужными переливами.
«Паука» Итен так и не увидел, но Ральф вдруг на мгновение исчез, а когда снова появился рядом, выглядел больше обычных своих размеров раза в два и очень довольным.
Тропа ложилась под ноги золотистой пылью. В кулаке значок ООМП, принадлежавший Рожъэ, чуть заметно подрагивал. Пожалуй, он и сам мог бы указать путь, однако Ральфу доверия все же было больше: «кот» не был разумен настолько, чтобы предать, потому, раз привязавшись и выбрав хозяина, он остался бы верным до конца (Итена или своего).
Используй Итен кровь, мгновенно оказался бы возле Рожъэ, но тогда мог угодить в ловушку. К тому же хотелось поразмышлять по дороге. Особенно –над собственными словами, брошенными Дракаретту. Конечно, каждый полицейский клянется защищать и оберегать людей и существ, Гранвиль и Челию, императорскую власть и его самого, но не любой же ценой. И что он станет делать, если Рожъэ не согласится отдать собственное тело тонкомирной твари даже пусть и на время, Итен не имел ни малейшего понятия. Забирать силой? Искать кого-нибудь еще? Уступать собственное? Да и веры антиподу-поду у Итена не имелось ни капли. Тот мог стремиться опередить своего вечного соперника, а ему рассказывать сказки. И о том, что неспособен врать — в том числе.
Ральф вздыбил шерсть, выгнул спину и, положив уши, пошел боком. Все две пары глаз зажглись опасным синим огнем.
— Я вижу, моя помощь не нужна, — произнес невидимка и хмыкнул.
Вспомни тварь — появится.
— Совершенно верно, — процедил Итен. — Уходи!
Судя по тому, что Ральф вскоре успокоился и даже отлучился кого-то съесть, антипод-под действительно ушел. «Кота» не смущал даже сиреневый туман, возникший будто из ниоткуда, и Итен тоже не стал отвлекаться на него.
Значок вдруг дернулся так, что едва не вырвался из пальцев. Итен сделал еще пару шагов, и туман поредел.
— Охраняй…
Ральф фыркнул, но послушно сел, вывернув хвост таким образом, чтобы видеть, если какая пакость попытается подкрасться сзади. Дальше Итен пошел один.
