— Как ощущения? — спросил маг, а я недоумённо посмотрел на гнома-прибориста, которому срочно приспичило согнать с места Лару. Но, не найдя слов, он принялся лишь шумно вздыхать, привлекая её внимание, да показывать нам всем свой открытый блокнот.
— Пока сугубо положительные, — что-либо говорить было пока ещё рано, но на уровне ощущений «Ласточка» плыла в небе намного более увереннее и солиднее. Её возросшая масса позволяла не обращать внимание на мелкие порывы ветра, на слабые нисходящие и восходящие потоки воздуха, именно это качество на рейсовых, пассажирских дирижаблях называют комфортабельностью хода. Посмотрим, правда, как это скажется на манёвренности и скорости, но что-то мне говорит, что и здесь кораблю будет чем нас удивить.
— Да вы присаживайтесь на моё место, — пришла пора срочно обжиться в штурманской, обзорной кабине, вход в которую находился между нашими креслами на уровне ног, а прибористу нужно было помочь. — Так лучше будет. Арчи, держи управление.
— Управление принял, — ответил тот, и я проскользнул вниз, как по тревоге. Получилось быстро и ловко, мне ничего не мешало, и вот уже я сидел на маленьком откидном кресле, отстранившись от того, что происходило наверху. Здесь было моё и только моё царство. К обновлённому оборудованию я успел привыкнуть на земле, ведь провёл я тут уже часов шесть, не меньше. Но одно дело в ангаре и совсем другое дело здесь, в воздухе.
Аккуратно поставив ноги на специальные площадки для ступней, оборудованные прямо на раме переплёта кабины, я посмотрел вниз через чистое бронестекло, заменившее в этом месте собой пол и стены. Обзор во все три стороны и под ноги был просто прекрасным, мне не приходилось пригибаться, потому что россыпь циферблатов и указателей, висевшие по бокам-сверху и спереди-сверху, ему нисколько не мешали. Многие приборы дублировали то, что имелось наверху, но кое-что было тут в единственном экземпляре. Мощный дальномер соседствовал с настолько навороченным бомбовым прицелом, что я мог справиться с ними и заставить работать лишь тщательно освежив в памяти все те знания, что в меня вдолбили в штурманском училище.
Вообще, конечно, не рекомендовалось ставить на частные корабли столь серьёзное оборудование, но оптику в нашем мире делали только гномы, лишь они могли варить на огне саламандр настолько чистое стекло, так что все вопросы не к нам.
Я с небольшим усилием понажимал пальцами на туговатые клавиши управления прицелом, в него был встроен самый настоящий арифмометр, гномы гордо именовали его баллистическим вычислителем, он учитывал все введённые поправки на высоту, скорость и прочее, провернул ручку, заставившую его заработать, и прильнул к окуляру.
Просветлённые во много слоёв линзы прицела, в дружине мы могли лишь мечтать о таком, развернули передо мной широкую панораму аэропорта. Изображение было настолько чётким, резким и контрастным, без каких-либо искажений или затемнений, что я невольно поёжился, представив себе его цену и мои усилия по уходу за ним. Дальномер, кстати, был не хуже, вся эта бронза, латунь, медь и стёкла были больше похожи на произведение искусства, чем на корабельный прибор.
Покрутив кольца масштабирования и фокусировки, удалось чётко, как на тарелочке, поймать картину праздника внизу. Демпферы работали как надо, изображение практически не дрожало, я видел и трибуну, и столы, и людей. Были бы мы чуть пониже, можно было бы и опознать кого-нибудь по лицу, потому что большинство из них сейчас стояло, задрав головы вверх. Кое-кто махал нам рукой, и я чисто для проформы ответил.
— Ты скоро там? — голос Арчи вырвал меня из процесса, сейчас я бы мог там долго сидеть, вот пока вволю не наигрался, не вылез бы.
— Иду, — обернувшись, я по ногам увидел, что как минимум половина из гостей снова набилась в рубку, остальные подтягивались. Пришлось в темпе закрывать линзы заглушками, натягивать на обрезиненные наглазники шёлковые чехлы, вообще борьба с пылью мне теперь предстояла нешуточная, но это были те хлопоты, которые могли только радовать.
— Разрешите? — выбравшись из обзорной кабины и закрыв лаз в неё шторкой, я этим вопросом согнал со своего места прибориста. Тот довольно кивнул мне и слез, не отрывая взгляда от своего блокнота, всё у него, судя по виду, было пучком.
— Есть предложение, — в рубке, кроме всех остальных, находился ещё и Далин, он и затеял эту речь, — не затягивать с испытаниями. Все в своей работе уверены, штатный дефектолог, — тут он показал рукой на вылезшего Кирюху, — бдит, маги на борту имеются, так чего ждать?
Вообще-то по правилам мы должны были сейчас приземлиться, проверить весь корабль сверху донизу, устранить выявленные недостатки и только потом, вновь отметившись на этой высоте, походив на ней туда-сюда, лезть выше, на восемь километров. И потом всё то же самое, но уже на двенадцать.
— С нашей стороны возражений нет, — ответил за всех гномов Рагнар Далинович, — и, если ваш штатный дефектолог, — тут он коротко, одной шеей, то ли кивнул, то ли чуть поклонился Кирюшке, — будет максимально оперативен, давайте попробуем перейти к следующей стадии. Хотелось бы, правда, перед этим выслушать соображения магов.
— Маги согласны, — переглянувшись со мной и с Ларой, ответил за всех Арчи, тут же раскидав по нам обязанности. — Я отвечаю за герметичность корпуса, вообще за его целостность, Артём за тросовую систему, Пресветлая Лаириэн за всё остальное. И ещё, штурман, давай не будем спешить, хорошо? Ты же понял, о чём я?
Он толкнулся в моё сознание своими мыслями, попытавшись передать какой-то образ, и я кивнул, потому что понял и сумел распознать его. Арчи хорошо помнил мои подвиги по обработке Саниного вездехода, который отвёз нас на встречу с саламандрами, и Оиновский грузовик тоже помнил, и не хотел, чтобы я сейчас, ну или в ближайшем времени делал то же самое с «Ласточкой».
Во-первых, ну не при всех же, во-вторых, это было бы, скорее всего, уже необратимым изменением. Которое да, можно улучшить и развить, но через которое уже не прыгнешь. И ещё, он хотел принять в этом участие, он хотел сделать как минимум половину работы, у него были свои представления о прекрасном, но пока просто не мог. Я обещал его научить, конечно, как и он меня тоже много чему научить обещал, но водоворот событий и суматоха последних месяцев этому мешали и до дела у нас ещё ни разу не дошло.
— Как скажешь, — кивнул я ему, соглашаясь на все сто. Я и сам спешить не любил, да и страшновато будет одному впрягаться в такую работу, отвечать за которую придётся перед всем экипажем, включая Лариску с Кирюхой. — Без проблем. Как именно вверх полезем?
— Тебе виднее, — пожал плечами тот. — Кто из нас в училище учился — ты или я?
— Хорошо, — вновь кивнул я и повернулся к остальным, — внимание! Программа полёта будет такая! Сейчас восьмёрками, а не спиралью, полезем наверх, чтобы попробовать и левые и правые повороты. На прямых участках буду активно ускоряться и тормозить, учитывайте это. Останавливаться будем на восьми, десяти и на двенадцати километрах. Вообще держитесь так, как будто в шторм попали. Ну, или он вот-вот начнётся. О любых неполадках докладывать сразу же и коротко. Вопросы?
Но сегодня на борту подобрался настолько понятливый контингент, что не то, что вопросов не было, наоборот, это я мог бы у них чем-нибудь поинтересоваться, если б только сообразил, чем. Далин показал мне большой палец и вышел, отрядив по пути Антоху на кухню.
— Я спрошу, — чуть перегнулась вперёд Лара. — Мы же сейчас очень высоко поднимемся, правда? Как далеко оттуда видно будет?
— Ну, — прищурился я, вспоминая таблицы, — далеко-то далеко, но толку от этого никакого, ведь глаз не хватит точно, да и бинокля тоже. Потому что если на двенадцати километрах остановимся, то горизонт там примерно на четырёхста будет. Ну, или чуть больше. И это ведь ещё и от высоты объекта зависит, хорошую-то гору и с семиста углядеть можно. Хотя иногда бывает и много больше, иногда видишь то, чего точно видеть не должен, когда отражённый свет изгибается вдоль земной поверхности, но это не часто. И смысла от такого обзора мало, не разглядишь же ничего толком, да и облака мешают. Так, полюбоваться только.
