Под ногами стелилась каменная лестница, ведущая от офиса, расположенного в здании-высотке «Минтранса», до проспекта, где стояла его машина. Близилось время обеда, а в последнее время Александр Николаевич предпочитал перекусывать в японским ресторанчике, проезжая пару километров от офиса.
К концу восьмидесятых Емельянов дослужился до командира эскадрильи и метил на должность заместителя командира полка. Но за год до августовского путча он, терпеливо снося насмешки элитных «стратегов», неожиданно для всех, перевелся в полк военно-транспортной авиации. Дальновидность комэска сослуживцы оценили далеко не сразу. А когда наконец поняли, насколько Емельянов был прав, поезд уже ушел. Пока обреченные на неминуемое сокращение пилоты и штурманы Ту девяносто пятых, презрительно фыркали, называя транспортников «коммерсантами», экс-бомбер по два-три раза в неделю под видом учебных полетов гонял свой Ил-76 по всему СНГ, еще не разделенному завесой границ и таможен.
Перевозя челноков от Бреста до Владика, и от Фрунзе до Мурмана, он зарабатывал такие деньги, по сравнению с которыми оклады летчиков, еще несущих боевое дежурство, не вызывали даже и смеха. Деньги позволили ему купить на полгода должность заместителя командира полка и уйти на пенсию с полковничьими погонами.
После того, как «дикий бизнес» пошел на убыль, он разумно распорядился заработанным, и сейчас владел пятой частью компании, которая имела в распоряжении два десятка грузовых самолетов. Частично арендованных у Министерства обороны, частично выкупленных. А бывшие сослуживцы, давно растеряв прошлую спесь, гоняли выработавшие все мыслимые ресурсы машины по торговым перекресткам планеты за копейки…
Разглядывая бесконечный автомобильный поток, Емельянов вспомнил о скором завершении отделочных работ в новом доме на берегу Днепра, и ухмыльнулся. Не пройдет и месяца, как он будет жить в лесу, на территории приватизированного пионерского лагеря. И при этом его резиденция будет находиться в пригороде Киева, расположенном в противоположной стороне от Русы.
О событиях 1987 года Емельянов почти забыл. Так человек, далекий от уголовного мира и живущий в ладах с законом, обычно забывает о нелепом, случайно полученном сроке. Плохие мысли мешают зарабатывать деньги, и полковник выбросил из головы воспоминания более чем четвертьвековой давности, как выбрасывают неудачный брак, как забывают о родственнике, оказавшемся подонком и подлецом.
Остались в душе разве что похороны Петровича, единственного из всех, с кем он хоть как-то сумел сдружиться. Через год после тех судьбоносных событий врачи нашли у полковника рак желудка. Смертельный недуг скрывался в теле Петровича еще до того, как «борт 2-6-2» приземлился в Русе, обнаружен был через год после происшествия. Последние полгода мучался бывший командир базы страшно. В гробу лежал иссохшийся, но, как Емельянову показалось, умиротворенный. Боялся тогда бывший командир корабля, что его товарищ в последние месяцы не выдержал и кому-нибудь исповедался. Но время шло и ничего не происходило, стало быть, полковник в самом что ни на есть прямом смысле унес тайну в могилу…
У самого Емельянова в разгар «первоначального накопления» была мысль продать секрет кому-нибудь, кто сможет выложить сумму побольше. Но ушлый коммерческий авиатор много летал по миру и общался с очень разными людьми. Он быстро понял, что в том мире, где интересен его секрет, будет выглядеть словно домохозяйка, которая пытается продать под супермаркетом тонну левого героина. В лучшем случае — отберут «законные хозяева», в худшем грохнут на месте. Не виделось перспектив и у попытки продажи за рубеж. Едва их компания начала активно работать с Западом, как он быстро разобрался, что для новых «друзей» — тех же американцев, немцев и прочих — русские (то есть все выходцы из СССР) по-прежнему остаются разновидностью говорящих медведей. Не было сомнений, что эти «покупатели» выжмут его на манер лимона и сдадут исключительно чтобы не платить по счету. Ну а террористы, сунься он к ним, скорее всего, убьют, получив всю существенную информацию. Очень уж его секрет взрывоопасен…
Чтобы выложить на прилавок такой товар, заработать на нем, а при этом и уцелеть, нужно было иметь соответствующие связи и статус. Стать депутатом, министром или его заместителем. На худой конец — олигархом с разветвленным международным бизнесом. Либо в дело должен вмешаться совершенно невероятный случай. Но подходящий случай так и не представился, а специально Емельянов его не искал. Он был реалистом. И отлично понимал, что приди он в СБУ, то украинские «госбезопасники» вряд ли расщедрились бы даже на медаль, не говоря уже про какие-то финансовые средства. Восточный сосед в то время тоже не выглядел особо платежеспособным.
Вспомнилась вдруг новость о бомбардировщике, упавшем где-то под Энгельсом. Он собирался позвонить Юре Дорошенко, спросить, что да как? Бывший второй пилот вроде бы где-то там служит. Глядишь, в генералы выбьется перед пенсией и инфарктом. Емельянов коротко хмыкнул. Ладно, Юре перезвоним после обеда, впереди времени много…
Спустившись к дороге, бывший летчик обнаружил, что правое заднее колесо его неброской, но мощной «Ауди» спущено почти целиком. Вполголоса обматерил дорожников и гвоздь, что, несомненно, стал причиной прокола. Емельянов открыл багажник, достал баллонный ключ, домкрат и запаску. На заднее сиденье бросил ненавистный в жару, но обязательный по статусу пиджак, и, присев на корточки, начал прилаживать «лапу» откручивать болты.
Почти забитое в дальний угол памяти воспоминание о «проделке» неожиданно снова всплыло на поверхность. «Сознался бы тогда, уже давно бы отсидел и вышел, — с досадой подумал полковник, — а потом бы книгу написал, может быть, и кино по моему сценарию сняли». Мысль была не его, чужая, занесенная то ли из прочитанной книги, то ли из какого-то фильма. И бесследно пропала, стоило только сосредоточиться на непослушном прикипевшем болте.
— Чего случилось, уважаемый? — сверху неожиданно раздался голос, и кто-то хлопнул бизнесмена по плечу, — может помочь чего?
Емельянов поднял взгляд. Перед ним стоял широкоплечий мужик в солнцезащитных очках, не скрывавших самую настоящую рязанскую морду. В левой руке у него болтались ключи с брелоком автосигнализации.
«Тоже водитель», — успокоенно подумал полковник.
— Да нет, спасибо! — кивнул он доброжелателю, — обычный прокол. Колесо поменяю и на монтаж покачу.
— Мое дело — предложить, сам понимаешь, — пожал плечами добровольный помощник и отошел в сторону.
Полковник закончил возню с колесом, закрыл багажник, и, обойдя «Ауди», открыл дверцу. В этот момент сердце, сбившись с ритма, вдруг бешено застучало. В голове зашумело, а перед глазами закружился хоровод всех цветов радуги. Емельянов не устоял на месте, его чуть повело назад, на проезжую часть…
Водителю БМВ не хватило какой-то доли секунды, чтобы успеть отреагировать на упавшего человека. Он запоздало бросил машину влево, но все же бампером подцепил тело, не успевшее коснуться земли. Автомобиль разворотил Емельянову грудную клетку. Протащив мертвое тело несколько метров по асфальту он, наконец, остановился.
Мужик с рязанской, (на самом деле питтсбургской) мордой легким, незаметным со стороны движением уронил миниатюрный шприц-тюбик сквозь решетку канализационного стока. Ровным спокойным шагом Опоссум двинулся дальше, сразу затерявшись среди прохожих.
На месте дорожно-транспортного происшествия быстро начала собираться толпа. Минут через десять подъехали машины ГАИ, а за ними и скорая.
Для следователя происшествие было очевидным. Заверения водителя БМВ, что пострадавший сам свалился под колеса его машины, никто, в том числе и суд, не принял всерьез. Видеорегистратор же толком ничего не зарегистрировал. Судебно-медицинская экспертиза констатировала смерть вследствие многочисленных повреждений черепа и грудной клетки. То, что Емельянов перестал дышать за полсекунды до столкновения от инъекции специального медикамента, предназначенного для имитации естественной смерти, так никто и не узнал.
