На вид ему было лет двадцать, может, чуть больше.
- Не надо…
Но я, встав на колени, уже начала собирать книги и поняла, отчего он смутился. Все они были о разных видах фетишизма. Эксгибиционизм, вуайеризм…
- О боже, - сказал он, когда я вручила ему стопку. - Мне так неловко. Чувствую себя извращенцем.
- Ничего страшного, - заверила я. - Это ваше личное дело. У каждого свои пристрастия.
Он вроде бы немного успокоился, но больше всего по-прежнему хотел спастись бегством. На руке я заметила обручальное кольцо и подумала, что жена, наверное, его пристрастий не разделяет. Меня удивило, зачем ему понадобились книги, если в Интернете можно найти информации в сто раз больше. Скорее всего, компьютер у них один на двоих, и жена все узнала бы.
Следующий вопрос задала Джорджина-суккуб, а не Джорджина-управляющая. Попадись на этом управляющий, его бы уволили.
- Вам нравится смотреть или делать? - Я понизила голос.
Он сглотнул, уставился на меня, пытаясь понять, не смеюсь ли я. Решил, что нет.
- Э-э-э… делать.
На полсекунды я задумалась. Мне очень нужна была энергия. Он, снедаемый порочными желаниями, которые негде удовлетворить, стал бы легкой добычей. Но займись я им сейчас, пришлось бы остаться в этом теле, чего делать не хотелось. То было мое любимое, постоянное обличье. Не стоило его марать. Поэтому я улыбнулась и отпустила парнишку с миром, про себя пожелав ему удачи в исполнении тайных желаний.
Возвращаясь домой, я позвонила Сету, узнать, не передумал ли. Встретиться мы собирались на «Щелкунчике». Балет он любил, но выманить его из дому, когда впереди маячил конец книги, было воистину подвигом Геркулеса, и мне не верилось, что он согласится пойти. Уступил лишь после того, как я сказала, что разрешаю ему появиться в последнюю минуту.
Но, как выяснилось, «последнюю минуту» мы представляли себе по-разному. В зале погас свет, а он так и не появился. Начался спектакль, и всякий раз, слыша скрип двери, я оборачивалась. Увы, место рядом со мной оставалось пустым. В результате я пропустила половину представления и не смогла оценить по достоинству сон Маши - такой же живой для нее, каким был для меня мой. А балет я очень любила. За долгую жизнь я несколько раз выступала в роли профессиональной танцовщицы и никогда не уставала любоваться грациозными движениями и красивыми костюмами.
Включив в антракте мобильник, я обнаружила, что Сет мне звонил. И набрала его номер, не прослушав голосовое сообщение. Едва он ответил, спросила:
- Тебя похитил сумасшедший фанат и перебил кувалдой ноги?
- Хм. Нет. Ты не получила мое сообщение?
- Если верить телефону, оно пришло полчаса назад. Я его не получила, потому что смотрела спектакль. «Щелкунчик» - слышал о таком?
Он вздохнул.
- Прости. Не смог оторваться. Хотел предупредить…
- Предупредить? Ты и к дню рождения так открытки посылаешь? Спустя полгода?
Наступило молчание. Судя по всему, он осознал свою вину, и мне стало немного легче.
- Прости, Фетида. Я… не должен был так поступать, как бы ни был занят. Пожалуйста, прости. Ты же понимаешь.
Теперь вздохнула я. Такой милый, такой искренний… долго сердиться на него было трудно. Хотя он и подводил меня не в первый раз и вообще всячески увиливал от выходов в свет. Порой я думала, не слишком ли многое ему прощаю. Не превратилась ли, вечно помня о том, насколько больше у меня грехов в сравнении с ним, в человека, через которого перешагивают, не замечая.
- Может, встретимся после спектакля? - спросила я, кое-как подавив обиду. - Коди звал меня в бар. Посидим немного?
- Э… нет.
- Нет? - Обида вспыхнула с новой силой. - Только я тебя простила - за то, что подвел, за деньги, потраченные на билет, - а ты, выходит, не хочешь помириться?
- Послушай… и прости еще раз, но мне не очень-то приятно смотреть, как вы напиваетесь.
Я так и села, ошарашенная. Он сказал это мягко, как всегда, но мне послышалась в его голосе насмешка. Сет не пил. Терпеливо сносил обычно мои излишества, и только сейчас мне вдруг пришло в голову, что они его, возможно, раздражали. Может быть, он даже презирал меня за это?
- Ты прости - за то, что мы не соответствуем твоим меркам. Видит бог, причинять тебе неудобства никто не хочет.
- Перестань, пожалуйста, - сказал он, повысив голос. - Я не собираюсь с тобой ругаться. Мне вправду… вправду очень жаль, что я тебя подвел. Я не хотел этого. Ты знаешь.
Мигнул свет, возвещая конец антракта.
- Все, мне пора.
- Приезжай потом ко мне… пожалуйста. Посиди с друзьями, дай мне закончить, и все будет хорошо, обещаю. У меня уже есть для тебя… подарок к Рождеству.
В голосе его звучала такая растерянность, что я смягчилась. Слегка.
- Ладно. Приду. Но очень поздно, наверное.
- Я дождусь.
Мы распрощались. Спектакль я досматривала без всякого интереса. Что мне нужно было на самом деле - так это выпить с друзьями и поплакаться им в жилетку.
Когда я вошла в «Подвальчик», Питер, Коди и Хью уже сидели там. И с ними - о ужас! - была Тауни. Я и забыла про свою ученицу. Хорошо, хоть Нифона при ней не оказалось. Это могло означать, что она подцепила наконец парня. Но надежда быстро угасла - Тауни не светилась, как светятся суккубы после секса.
Джером и Картер прийти не соизволили. Демон, вспомнила я, куда-то уехал. Ангел же, наверное, был со своими коллегами. И сидел до сих пор у меня в квартире.
- Привет, - сказал Коди, освобождая для меня местечко рядом. - Ты же вроде говорила, что занята сегодня.
- Да… но планы изменились, - буркнула я.
И протянула руку Хью.
- Дай сигаретку.
Он отмахнулся.
- В общественных местах уже не курят.
Застонав, я помахала официантке. Вредную привычку курить я приобрела из-за смертных, с которыми общалась. И, прокурив целый век, выяснила, что в трудную минуту просто не могу обойтись без сигареты. Для Сиэтла этот запрет был благом, но для меня в плохом настроении - кошмарным неудобством.
Коди мой туманный ответ не удовлетворил.
- Что значит «изменились»? Вы с Сетом никуда не пошли?
Я промолчала, и Хью рассмеялся.
- Ай-ай-ай, неурядицы в раю.
- Он занят книгой, - холодно сказала я.
- Книгой или какой-нибудь гостьей? - спросил Питер. - Ты разрешаешь ему спать с другими женщинами?
- Ему этого не надо.
- Ну, ты можешь, конечно, так думать, если тебя это успокаивает, - поддразнил Хью. - Но никто не в состоянии писать столько, сколько он, по его словам.
Собственной жизни у них, видимо, не имелось, поэтому пришлось снести еще кучу дурацких шуточек. Обижать меня они, разумеется, не хотели, но все равно было неприятно. Хватало и той обиды, которую нанес Сет. И, чтобы не выплеснуть все усиливавшееся раздражение на друзей, я принялась усердно заливать его «гимлетами».
Несчастней меня за нашим столом казалась, пожалуй, только Тауни. Сегодня на ней было красное облегающее платье, почти такого же фасона, как мое, надетое для выхода в театр. Только из спандекса - что за пристрастие к этой ткани? - и дюймов на шесть короче.
- Ты почему такая мрачная? - спросила я, надеясь, что друзья переключатся наконец с меня на кого-нибудь другого.
Нижняя губа ее задрожала - не то от горя, не то от тяжести коллагена.
- Я еще не нашла… ну, ты понимаешь.
Я тут же позабыла о своих страданиях. Это означало, что Нифон, как я и подозревала, еще в городе.
- Что? Не может быть!
Она пожала плечами и сгорбилась, упершись локтями в широко, по-мужски, расставленные колени. С этаким изяществом и впрямь поди сними парня, подумала я. И повела рукой, показывая на зал.
- Нечего сидеть здесь в таком случае, суккуб. Твое место - у стойки. Оглядись и выбирай.
- Да уж, можно подумать, это легко.
- Это - легко. Священника, конечно, тут вряд ли встретишь, но без какой-то дозы точно не останешься.
- Ты-то, может, и не останешься. А я… я не знаю на самом деле, о чем с ними говорить.
Я опешила. Разговор казался еще страннее, чем мои попытки убедить Данте в том, что я суккуб. Ладно, Мэдди не умела общаться с парнями. Но высоченная, невероятного сложения блондинка, бросающаяся на мужчин, уж никак не может остаться без партнера на ночь. Таков закон вселенной.
- Ну… если ты и правда не знаешь, что сказать, спроси прямо, не хочет ли он секса. Грубовато, но с кем-нибудь да сработает.
Она недоверчиво хмыкнула:
- Как же. И больше ничего не надо?
- Больше ничего не надо, - сказала я.
Тут вернулся из туалета Хью, и я посмотрела на него.
- Хочешь заняться сексом?
Он и глазом не моргнул.
- А то. Дай только за выпивку расплачусь.
Я повернулась к Тауни.
- Слышала?
- Погоди, - сказал Хью, уже взявшийся за пальто. - Это была шутка?
- Ты послужил примером, - пояснил Питер.
- Гадство.
Тауни затрясла белокурыми кудряшками.
- Я так не смогу.
- О господи, - хотелось протереть глаза, но я боялась размазать макияж. - Тауни, это не ядерная физика.
- Не ты ли рассказывала, как туго тебе пришлось, когда рядом был твой приятель инкуб? - спросил Питер.
