— С чего вы взяли?
— Мне рассказала об этом миссис Оливер.
— Не знаю никакой миссис Оливер, — уверенно сказала она.
— А мне кажется, знаете. Вы квартировали у нее в Ньюкасле в 1949 году.
Она от изумления открыла рот. Затем, резко повернувшись, отошла от меня и остановилась перед окном. Наступила томительная пауза. Наконец я нарушила молчание:
— Вы не можете отрицать это, не так ли, миссис О'Мара? Вы не можете отрицать, что у вас была дочь по имени Дженни, которая была удочерена другими людьми. Миссис Оливер мне о вас все рассказала. Я знаю даже, что перед тем как выйти замуж за Шона О'Мара, вы работали секретаршей у дантиста.
Она повернула ко мне перекошенное лицо. Во взгляде ее открыто читалась ненависть. Заметив это, я поняла, что, даже если она окажется моей матерью, я уйду от нее без сожаления. Она была абсолютно чужим человеком и, несмотря на все рассказы о ней Лейлы, никогда не питала ко мне теплых чувств. Впрочем… надо еще окончательно выяснить, мать ли она мне.
— Садитесь, — коротко бросила она.
Я опустилась в ветхое кожаное кресло, а она уселась напротив. Ее руки все еще дрожали.
— Хорошо, мисс Армитедж, я скажу вам правду. У меня действительно была дочь и ее звали Дженни. Сейчас ей было бы примерно столько же, сколько и вам.
— Было бы? — удивленно переспросила я, услышав, как она употребляет прошлое время.
— Да, было бы. Она умерла.
Я была не уверена, что она говорит мне правду, поэтому промолчала.
— Она родилась в конце войны, а поскольку я к тому времени овдовела, то и позволила ее удочерить чужим людям. Их фамилия была — Лестеры. Спустя некоторое время после того, как мне пришлось с нею расстаться, я получила письмо от Лестеров, в котором они сообщали, что Дженни умерла. Теперь я жалею о своем поступке. Многие годы это не дает мне покоя.
— Когда умерла ваша дочь?
— Еще до того, как я сняла комнату у миссис Оливер.
— Но вы не говорили ей, что ваша дочь умерла, — уверенно проговорила я.
— Да. Для меня тогда было очень тяжелое время. Я не могла говорить с посторонними людьми о дочери. Просто не могла… Я ничего не сказала о ней даже мистеру О'Мара, моему последнему супругу.
Если то, что она рассказывала мне сейчас, было правдой, то я понимала ее страдания.
— Мне подробно описывали мою мать, и это описание совпадает с вашей внешностью.
— У вас с собой фотография матери? — спросила она с интересом.
Я открыла сумочку и достала пожелтевший снимок и письмо, которое моя мать когда-то писала Лейле.
Я начала было рассказывать о письме, но она мельком взглянула на конверт и тут же отложила его в сторону. Бросив быстрый взгляд на фотографию, она сказала:
— Да, цвет волос у нас действительно почти одинаков… И тем не менее любое сходство носит случайный характер. У вас есть снимок вашего отца?
Я взяла у нее фотографию матери и отрицательно покачала головой.
— Нет. Он был убит в Бирме еще до моего рождения. Если у матери и имелась его фотография, то она исчезла вместе с нею после той бомбежки.
Черты ее лица смягчились.
— Теперь мне ясно, почему вы пришли к убеждению, что я ваша мать. Мой муж был тоже убит в Бирме, о чем вам, несомненно, рассказала миссис Оливер. И все-таки боюсь, мисс Армитедж, что вы зря потеряли время, приехав сюда. Все это лишь замечательное, необыкновенное совпадение. Совпадение…
Возможно, она разглядела на моем лице остатки сомнения, потому что мягко улыбнулась и сказала:
— Подумайте сами, мисс Армитедж. Если бы вы действительно были моей дочерью, зачем бы я стала сейчас это отрицать?
Мне нечего было ей ответить.
Поднявшись со стула, она добавила:
— Где-то у меня валяется фотография первого мужа. Пойду посмотрю.
Я закрыла глаза. Все напрасно. Все зря. Все это время я гналась за собственной тенью.
Через несколько минут Сара вернулась, держа в руках поблекшую от времени дешевую фотокарточку с глянцевитой поверхностью. На оборотной стороне я прочитала:
«Саре от Кеннета с любовью».
Вздохнув, я перевернула карточку и стала рассматривать молодого человека в военной форме, с открытым лицом, усыпанным веснушками. Он был очень молод. Затем я вернула фотографию хозяйке дома, и она тут же положила ее в ящик буфета.
— Простите, что потревожила вас своим визитом, миссис О'Мара. Моего отца звали Фред. Фредерик Джон Армитедж. Как вы и говорили, все это оказалось лишь невероятным совпадением…
Напряжение исчезло с ее лица, и оно приняло вежливое, почти участливое выражение.
— Ничего, мисс Армитедж. Простите и вы меня, если я показалась вам грубоватой, но… ваш приход и заявление, что вы моя дочь, очень огорчили меня. Я не знала, какую игру вы ведете, и потому огорчилась еще больше. Кто же мог знать, что на свете бывают такие удивительные совпадения?.. Надеюсь, вам удастся найти вашу мать.
— Теперь я совершенно уверена в том, что она умерла.
— Почему вы так думаете?
— Она погибла под бомбежкой во время войны.
— В таком случае… если вы знаете, что она умерла, зачем же вы приехали ко мне? — с недоумением спросила Сара О'Мара.
— Когда несколько месяцев назад мои приемные родители погибли в автокатастрофе и об этом написали в газете, там упомянули, что имя моей настоящей матери было Сара Армитедж. Миссис Оливер случайно наткнулась на эту статью и вспомнила о вас. И о том, что у вас была дочь Дженни. А потом связалась со мной.
— Зачем же в газете было сообщать имя вашей настоящей матери, если известно, что она погибла во время войны?
Я не стала объяснять, что репортеры обращали на нас столь пристальное внимание потому, что Билл был могущественным человеком. Воскресная газета рассказала историю сиротки военного времени только из подхалимажа, ведь после смерти Билла эта «сиротка» стала богатой наследницей.
Сара О'Мара криво усмехнулась.
— Миссис Оливер всегда была очень любопытной леди. Я помню, как однажды, войдя в комнату, застала ее за неприличным занятием: она копалась в моих бумагах. Сразу же после этого я съехала от нее. И все-таки не понимаю… Ведь ее письмо к вам, на мой взгляд, не могло быть основанием для того, чтобы пускаться на серьезные поиски. Тем более что всю жизнь, как вы говорите, были убеждены в том, что ваша мать погибла.
Я рассказала ей о старых письмах приемных родителей, которые нашла, разбирая ящики письменного стола, о том, что с лицевого счета моей матери были сняты остававшиеся там деньги, о подруге Лейлы, которой показалось как-то, что она видела мою мать уже после ее «смерти».
Сара кивнула:
— Теперь понимаю. Вы пришли к заключению, что вашей матери удалось каким-то чудом спастись и она уехала, бросив вас.
