— Мне очень жаль, Джулия. Господи, как же мне жаль. И это еще не все. — Он рассказал насчет Хола. — А за пару минут до того, как Ли говорил со мной, ему позвонили, чтобы сообщить о Клинте и Фелине. Оба мертвы.
Такое просто не укладывалось в голове. Джулия любила и уважала Хола, Клинта, Фелину, восторгалась мужеством глухой женщины. Казалось несправедливым, что она не может оплакать каждого в отдельности, потому что они того заслуживали. Она также чувствовала, что где-то предала их, поскольку печаль, вызванная их смертями, была лишь слабым отражением горя, которое обрушилось на нее со смертью Томаса, но, собственно, по-другому и быть не могло.
Горло у нее перехватило, а потом воздух уже не вышел из легких, а вырвался из груди вместе с рыданием. Хорошего в этом ничего не было. Она не могла позволить себе сломаться. Именно в этот момент ее жизни ей требовалось быть как никогда сильной. Череда убийств, совершенных в эту ночь в округе Орандж, могла продолжиться, и она с Бобби могли попасть в список жертв, если бы принялись скорбеть об ушедших.
И пока Бобби делился подробностями, Дерек тоже убит, возможно, погибли и другие обитатели «Сиело Виста», она крепко сжимала его руку, благодаря Бога за то, что в этом водовороте событий у нее есть такой надежный якорь. Перед глазами все поплыло, но усилием воли она сдержала слезы, пусть пока и не решалась встретиться с ним взглядом. Боялась, что полностью потеряет контроль над собой.
— Разумеется, это брат Френка, — сказала она после того, как он замолчал, и ей очень не понравилась дрожь в собственном голосе.
— Почти наверняка, — согласился Бобби.
— Но как он узнал, что Френк — наш клиент?
— Не знаю. Он видел меня на пляже в Пуналуу…
— Да, но он не последовал за вами. Он не мог узнать, кто ты. И как он узнал о Томасе?
— Мы не знаем чего-то очень важного, вот и не можем представить себе полной картины.
— Чего добивается этот мерзавец? — вырвалось у нее. Злости в голосе слышалось ничуть не меньше, чем горя, и Бобби это порадовало.
— Он охотится на Френка, — пожал плечами Бобби. — Семь лет Френк действовал в одиночку, что усложняло его поиски. Теперь у Френка появились друзья, а у Конфетки — новые возможности найти брата.
— Взявшись за это дело, я подписала Томасу смертный приговор.
— Ты не хотела за него браться. Я тебя уговорил.
— Уговаривала тебя я, ты хотел дать задний ход.
— Если мы виноваты, то оба, но вины никакой нет. Мы взяли нового клиента, вот и все, а потом… так уж вышло.
Джулия кивнула и наконец встретилась с ним взглядом. Хотя голос Бобби оставался ровным, по щекам его катились слезы. Погрузившись в собственное горе, она забыла, что погибшие были не только ее друзьями, но и его, а Томаса он любил практически так же сильно, как и она. Ей пришлось отвернуться.
— Ты в порядке? — спросил Бобби.
— Сейчас ничего другого не остается. Позже я захочу поговорить о Томасе. Он так мужественно держался, зная, что отличается от обычных людей, никогда не жаловался, был таким милым. Никто и никогда не поставит памятник Томасу, он не был знаменитостью, но второго такого мы не знали, и его памятником будут наши воспоминания о нем. Так что мы поможем ему остаться живым, не так ли?
— Поможем.
— Он будет жить… пока мы не уйдем. Но все это — задача на будущее, когда у нас будет время. Сейчас главное — остаться в живых, потому что этот сукин сын постарается расправиться и с нами, не так ли?
— Думаю, постарается, — кивнул Бобби.
Он встал сам, поднял ее со стула.
На нем был темно-коричневый кожаный пиджак, под которым висела плечевая кобура. Она уже сняла свой блейзер и кобуру. Теперь надела вновь. Вес револьвера, прижимающегося к левому боку, добавлял уверенности. Она надеялась, что ей представится шанс воспользоваться оружием.
Туман перед глазами рассеялся, глаза стали сухими.
— В одном я теперь уверена: мечты теперь не для меня. Какой в этом смысл, иметь мечты, которые не сбываются.
— Иногда сбываются.
— Нет. Они не сбылись для моих родителей. Не сбылись для Томаса, так? Спроси Клинта и Фелину, сбылись ли их мечты. Спроси жену и детей Джорджа Фарриса, мечтали ли они о том, чтобы умереть от руки маньяка.
— Спроси Фанов, — предложил Бобби. — Они бежали из Вьетнама на утлой лодке с минимумом еды и практически без денег, а теперь владеют химчистками и ремонтируют для перепродажи дома стоимостью в двести тысяч долларов. И дети у них потрясающие.
— Рано или поздно они тоже угодят в петлю. — Голос Джулии переполняла горечь, волна отчаяния грозила накрыть ее с головой и утащить в черные глубины. — Спроси Парка Хэмпстида из Эль Торо, обрадовались ли он и его жена, узнав, что у нее рак. Спроси Парка, как реализовалась мечта о его будущем с Марали Роуман после того, как он вроде бы смирился со смертью жены. Мерзкий тип по прозвищу Конфетка растоптал эту мечту. Спроси всех этих бедняг, что лежат в больницах с инсультами и раковыми опухолями. Спроси тех, у кого в пятьдесят с небольшим, когда вроде бы должны начаться золотые годы, диагностируют болезнь Альцгеймера. Спроси маленьких детей, которые из-за мышечной дистрофии могут передвигаться только на инвалидных креслах. Спроси родителей детей с синдромом Дауна, которые живут в интернате «Сиело Виста», мечтали ли они об этом. Спроси…
Джулия замолчала. Она теряла контроль над собой, а в эту ночь не могла позволить себе такую роскошь.
— Ладно, поехали…
— Куда?
— Сначала мы должны увидеть дом, где эта ‘censored* вырастила его. Проедем мимо, познакомимся с обстановкой. Может, возникнут какие-то мысли.
— Я его видел.
— А я — нет.
— Хорошо. — С комода он взял телефонный справочник Санта-Барбары, Монтесито, Голеты, Хоуп-Рэнч, Эль-Энканто-Хайтс и еще нескольких соседних городков. Понес к двери.
— Зачем он тебе? — спросила она.
— Может понадобиться. Объясню в машине.
Зарядил легкий дождь. Двигатель «Тойоты» еще не остыл после долгой поездки, несмотря на холодную ночь. Над капотом поднимался пар: испарялись капельки дождя. Издалека донесся раскат грома. Томас умер.
* * *
Перед его мысленным взором возникали смутные и расплывчатые образы, словно отражение в запотевшем зеркале. Они приходили, когда он прикасался к кранам, к периметру раковины, к зеркалу, к аптечному шкафчику и его содержимому, но ни один из образов не позволил определить, куда направились Дакоты, покинув дом.
Дважды он получал очень яркие образы, но они являли собой отвратительные половые сношения между Дакотами. Тюбик вагинальной смазки и коробка с бумажными салфетками сохранили их во всей красе, едва не вызвав у него приступ рвоты. Он быстро отдернул руки, подождал, пока отступит тошнота. Он-то искал Френка, а эта декадентская парочка заставила его наблюдать за их мерзкой акробатикой на кровати.
