Когда примерно две трети пути до горы остались позади, цыганка вынула нож, обрезала веревку, подала Кейт короткий конец и сказала:
– Я сейчас идти вниз. Иди к плотина возле Биля-Лак Если мой муж и дочь не освободить, я идти к ним.
После некоторых колебаний она протянула ей короткий нож. Кейт засунула его за пояс, сознавая нелепость этого оружия в схватке с несколькими сотнями стригоев и их бойцов.
Немного постояв, цыганка подняла обветренную руку Кейт пожала ее, и женщина пошла прочь, тихо шелестя черной юбкой.
Вцепившись в гриву, Кейт низко пригнулась, вдавила пятки в бока лошади и шепнула:
– Иди… Пожалуйста…
И огромное животное побрело по тропе, которую Кейт не могла даже разглядеть.
До полуночи оставалась одна минута, когда они по высокому хребту вышли из леса и Кейт увидела напротив и чуть ниже стоящий на утесе Замок Дракулы.
Вид у него был еще более впечатляющим и фантастическим, чем она могла себе представить: две из пяти высоких башен полностью восстановили; утес, на котором расположилась крепость, соединялся с остальной частью горы лишь длинным мостом – возможно, подъемным – над глубокой расщелиной; центральная часть замка и сторожевые площадки были освещены факелами; вдоль стен и на площадке в самом отдаленном конце крепости толпились люди в красных и черных одеяниях. Цепочка факелов завивалась по крутой лестнице, петлявшей между голыми деревьями и ведущей на тысячу футов вниз, к лугам. Там, внизу, Кейт увидела стоянку, забитую темными лимузинами, и охранников, расхаживавших между машинами. На лужайке, недалеко от лестницы, стоял вертолет Раду Фортуны, возле которого отдыхал то ли пилот, то ли охранник. По всему северному краю заново выстроенной стены при свете факелов поблескивали заостренные шестифутовые колья.
«Отлично, отлично», – прошептала про себя Кейт. Она соскользнула с лошади, привязала ее к ветке за камнем и поползла вперед, чтобы разглядеть в бинокль происходящее в замке.
Один из окуляров бинокля треснул и наполнился водой, но другой оставался исправным. Кейт заняла выгодное для наблюдения место на холме – к северо-западу от крепости и чуть выше. Она увидела охранников на подъемном мосту, возле входа в крепость, где царило оживление, и у северного края укреплений, а также то, что происходило на дальней от входа террасе.
Отблески факелов плясали на сотнях лиц и шелковых балахонов. Там, где южные стены и укрепления заканчивались тысячефутовым обрывом, на дне которого протекала река и виднелись утесы, было оставлено свободным самое возвышенное место площадки. У парапета на небольшом троне восседал Вернор Дикон Трент. Старик, одетый в свободный красно-черный балахон, выглядел иссохшей мумией, выставленной на обозрение. В камень посреди площадки были вмурованы две высокие металлические пики: одна из них пустовала, а к другой был привязан Майк О’Рурк
При виде его у Кейт похолодело в груди. Они напялили на О’Рурка одеяние, пародирующее наряд священника: черное платье, стоячий белый воротник, свисающее вверх ногами на сплетенной из лозы цепи распятие из колючек. На глазах у него была черная повязка. Руки связаны сзади за пикой.
Перед толпой стоял Раду Фортуна. Его великолепный красный балахон затмевал одеяние старика. Кейт не сводила взгляда с завернутого в шелк свертка в руках Фортуны.
Бинокль дрожал, и ей пришлось опереть его о ветку. Она отчетливо видела бледное, выглядевшее нездоровым при свете факелов лицо Джошуа. На столе, накрытом белым полотном, между О’Рурком и Фортуной стояли четыре золотых кубка. Собравшиеся тихо пели. Фортуна что-то говорил.
Опустив бинокль, Кейт посмотрела на часы. Двенадцать ноль пять. Лучан сказал, что часовые механизмы установлены на двенадцать двадцать пять. От ребенка и возлюбленного ее отделяла какая-то сотня ярдов, но с таким же успехом это могло быть и поистине космическое расстояние. Охранники в черном наблюдали за окрестностями, слонялись по мосту, стояли у входа в крепость и цепью окружали толпу на широкой площадке.
Отшвырнув бинокль, Кейт перебралась через валун и начала спускаться в расщелину, отделявшую ее наблюдательный пункт на гребне от утеса с крепостью. Пятьдесят футов вниз – и расщелина сузилась до каменистой трещины, уходившей в глубину еще на восемьдесят-сто футов и похожей на внутреннее отверстие старого дымохода. Между стенками здесь было футов пять, и в отраженном свете факелов Кейт увидела перед собой довольно гладкую каменную поверхность.
Не раздумывая, она прыгнула. Ее дешевые румынские туфли скользнули по камню, и только теперь она заметила, что часть одного каблука отсутствует. «Отбит пулей, когда прорывались через заставу», – мелькнуло у нее в голове. Она медленно сползала вниз, в узкую бездну.
Вспомнив уроки Тома во время одной из их немногочисленных тренировок в скалолазании, Кейт распласталась на отвесной поверхности скалы. За счет трения ей удалось прекратить скольжение. В сотне футов справа от нее над расщелиной виднелся мост, соединявший лестницу и дорожку к крепости. По гулким доскам настила расхаживали охранники.
Кейт взяла правее, полагаясь в поисках опоры для рук и ног больше на интуицию, чем на зрение и осязание. Один камень подался, и она затаила дыхание, когда он, увлекая за собой камешки помельче, обрушился вниз, в расщелину, ширина которой в этом месте была не меньше тридцати футов. Звук показался ей оглушительным, но, похоже, наверху никто ничего не заметил.
Добравшись до моста, Кейт двинулась дальше, перелезая через связанные балки размером с целое дерево. Она могла выбраться наверх и здесь, но в этом не было смысла: в двадцати футах над головой слышались шаги охранников и пение сотен стригоев.
Кейт продолжала карабкаться правее, все время соприкасаясь со скалой тремя точками, как учил Том, но вдруг неровные скалы закончились, и перед ней оказался речной каньон. Теперь утес отвесно уходил на тысячу футов вниз, в темноту. Факелы освещали лишь отдельные участки каменной поверхности, однако она сумела разглядеть, что южная стена крепости вздымается прямо из горы.
С этой стороны занимаемое замком пространство было нешироким – не больше ста двадцати футов. Однако стена шла слегка наклонно, местами даже нависала над пустотой, а на парапете вверху потрескивали факелы. Камни здесь сохранились еще от первоначальной постройки. Они были выщербленными и выветренными, кое-где потрескались от льда, поросли сорняками и даже небольшими грибами. «Овощехранилища. Ни за что не опирайся на них», – говорил Том, когда на поверхности скалы попадались такие островки растительности.
Кейт понимала, что если в любой точке подъема вдруг начнет скользить, ее ничто не остановит, пока она не улетит в каньон. Она посмотрела на часы. Двенадцать часов четырнадцать минут. Как раз хватит времени, чтобы добраться до площадки.
