виду? – воскликнула Маргарет, понимая, что теряет самообладание.
– Такси нет после четырех часов.
– Но почему? – Она понимала, что таким поведением ничего не добьется.
– Такси нет после четырех часов, – повторил он.
Маргарет начала глупо пререкаться, все это время чувствуя себя, как английская невинная душа в каком-то банальном фарсе. Спор, должно быть, был не только глупым, но и довольно затянутым, потому что посреди него Маргарет с почти тревожным ощущением поняла, что миссис Слейтер снова появилась на лестнице в розовом шелковом платье для чаепитий в горошек, с чрезмерным количеством румян на щеках; ее седые волосы были так взъерошенны, что стояли дыбом.
– Миссис Слейтер, пожалуйста, – позвал администратор. – Пожалуйста, объясните этой даме.
Но Маргарет была спасена от окончательного публичного позора. В этот момент из комнаты за стойкой регистрации появился пожилой сотрудник. Он, как и его подчиненный, обладал грацией быка, но его густые черные волосы тронула седина, а лицо было спокойным и слегка уставшим.
– Извините, мадам, – обратился он к Маргарет на отличном английском. – Я слышал ваш разговор и лично уверяю вас – сегодня вечером ничего предпринять нельзя.
Миссис Слейтер, встав рядом, сомкнула хватку на ее левом локте. Маргарет, ни мига не колеблясь, стряхнула бы ее хватку – будь хоть какая-то надежда на то, что ей не придется долго ждать отбытия из курхауса. В сложившихся же обстоятельствах она была вполне рада, что из того, что сказал шеф, и того, что услышала миссис Слейтер, ничто не несло слишком много личных сведений.
– Давайте выпьем чаю, – трепетно сказала миссис Слейтер.
Маргарет отвернулась от стойки и последовала за ней. Умыться у нее так и не вышло.
* * *
Она замечала прежде, насколько сильно могут измениться чувства по отношению к группе людей, сидящих на красочной террасе, после того, как узнаешь о них что-то большее – тайные надежды и даже призрак счастья, маячащие где-то на первый взгляд, растворяются при первом же контакте с неизвестной социальной средой.
Когда Маргарет спустилась по ступенькам крыльца на улицу, мягкое давление руки миссис Слейтер на предплечье, словно сигнал лоцмана, напомнило ей – это те самые люди, которые показались ей такими беззаботными, когда она проезжала мимо в исключительно комфортабельном «вольво» три дня назад.
Миссис Слейтер снова проводила ее к тому же столику, который она зарезервировала, оставив номера «Вог» и «Леди».
– Прошу, зовите меня Сэнди, – предложила она.
Хотя это не сразу бросалось в глаза, что-то было не так с собравшимися на террасе. Для невнимательного зрителя они все равно остались бы исключительно обычным собранием добропорядочных граждан. Странными в них были их спокойствие и сдержанность. Между ними вроде бы даже наладилось какое-то общение (пустая болтовня: «передайте чай», «как вам кофе», «пирог хорош», «ну и жара сегодня»). Казалось, эти люди уже давно истратили почти весь запас отведенных на жизнь слов – возможно, в те самые бессонные часы, о которых Маргарет не могла думать иначе как с легким испугом. Чаще всего за стол садился один человек – и сидел, склонив голову и совершенно не стремясь к контакту с кем-либо. Однако среди этих одиночек оказалось необычно много читающих – и были при них не глянцевые журнальчики, как у миссис Слейтер, а многостраничные, в скудно оформленных переплетах тома. «Этого следовало ожидать», – подумала Маргарет, вспоминая замечательную маленькую библиотеку в своей собственной комнате. Все более очевидным становилось, что миссис Слейтер не сгущала краски, на что Маргарет втайне рассчитывала.
– Прошу, зовите меня Сэнди, – повторила англичанка.
– Хорошо, как скажете, – сдержанно ответила Маргарет, решив, что молчать дальше будет попросту грубо. – Но только если вы не станете обращаться ко мне «Молли».
– Но «Молли» звучит так мило, – протянула миссис Слейтер в ответ, скребя ногтями, покрашенными красным лаком, по белой окаемке деревянной столешницы.
– Лучше все-таки «Маргарет».
– Я заказала настоящий английский чай для нас с вами, Маргарет. Балуюсь раз в день. Раньше это мое пристрастие разделяли две старушки. Мы чаевничали летом, зимой… А теперь они не кажут носу до самой ночи. И, по-моему, совсем ничего не едят весь день.
– С ваших слов можно подумать, что речь о вампирах. – Маргарет была сыта по горло фантастическими допущениями – миссис Слейтер следовало давно поставить на место.
– В точку, Маргарет. – Ни намека на шутливый тон. – Я часто думала о том, не берет ли миф о вампирах исток в феномене неспящих? Их ведь все сторонятся, как я уже сказала. – Лишь теперь чудаковатая англичанка позволила себе смешок – звук, в высшей степени необычный на террасе курхауса.
Молодой официант в белом льняном пиджаке появился с чаем на двоих на тяжелом латунном подносе; там же лежали сэндвичи, шотландский пирог и даже горячие сконы в серебряной посудине, на которой солнце сверкало и искрилось, рождая миниатюрные фейерверки.
– Поухаживать за вами? – спросила миссис Слейтер и, не дождавшись ответа, взялась разливать чай. Жидкость, вытекавшая из длинного тонкого серебряного носика, выглядела необычайно бледно. Вероятно, заварка была некрепкой.
Остальные, похоже, не проявляли вовсе никакого интереса к еде. Маргарет заметила лишь, что маленькой, хрупкой девушке в белом простом платье поставили стакан с водой – по крайней мере, можно было предположить, что бесцветной жидкостью была вода. Девушка сидела за столом, откинувшись на спинку кресла, и почти прямо смотрела на солнце своими голубыми глазами. Она была так худа, что создавалось впечатление, будто в ее белом платье не было ничего, кроме спертого воздуха. Оставалось лишь догадываться, что удерживает гипсово-бледные руки, ноги и голову на месте.
Два молодых человека сидели каждый отдельно за столиками совсем рядом с ней. Можно было бы ожидать, что они проявят хотя бы скрытый интерес, но Маргарет не видела никаких признаков этого. Один ел творожный десерт и пил кофе, другой, похоже, давился лишь собственной меланхолией.
– Эта девушка, – спросила Маргарет, – так истощена из-за бессонницы?
– Эта девушка, – ответила миссис Слейтер, – ни разу за свою жизнь не спала.
– Мне все еще ужасно трудно в это поверить.
– Это потому, что вы из Англии. Если бы вы родились здесь, вы бы сразу признали в ней неспящую.
– Но почему? Что в этих краях особенного?
– Таких, как она, здесь гораздо больше, чем в Англии, – пояснила миссис Слейтер в своей последовательной, убедительной манере. – А населения в целом – меньше, и поэтому каждый знает, как отличить здоровую голову от больной. Эти леса здесь не случайно – верите ли? Да, и кстати, почему вы до сих пор в куртке? Под ней вы, смею предположить, изрядно вспотели…
– Нет, я
