сразу обратил внимание на окружающий пейзаж.
А когда присмотрелся, под ложечкой неприятно засосало. Справа и слева тянулся лес, который изредка перемежался проплешинами открытого пространства. Лес выглядел нехоженым, настоящий бурелом, деревья как будто норовили выбежать на дорогу, вытягивая костлявые руки-ветки, чтобы остановить путешественника.
Два раза на пути встретились опустевшие деревни: заброшенные, почерневшие дома, окна — заколоченные и разбитые, валяющиеся на земле, гниющие заборы, заросшие сады и дворы. Вадим старался особо не всматриваться: покинутые людьми поселения вызывали тяжелое чувство, он не принадлежал к числу людей, которым любопытны места, где жизнь остановилась.
Кроме этих деревень, никаких следов человеческого жилья Вадим больше не увидел. Ехал в одиночестве по дороге, уводившей все дальше в глушь. Погода и так-то не радовала, но повалил мокрый снег, что сделало продвижение вперед еще более медленным, а настроение — еще более минорным.
Порой Вадима охватывало ощущение, что он совершает ошибку, что нужно развернуться и уехать отсюда, пока не поздно, и ему приходилось прикладывать усилия, чтобы не сделать этого.
Полдень миновал, и час дня, и два часа, а дорога все не заканчивалась, и картина была все та же, и Вадиму стало всерьез казаться, что он ездит по кругу, что нет на свете никаких Верхних Вязов — есть лишь фантомный город-призрак из Интернета.
Но тут из-за поворота показалась табличка, возвещавшая, что Вадим вскоре окажется в пункте назначения. Надпись была полустертая, буквы облезли, однако табличка свидетельствовала, что городишко, в существовании которого Вадим уже стал сомневаться, есть на самом деле.
Верхние Вязы неприязненно взирали на вновь прибывшего сквозь пелену снега, хлопья которого тяжело валились на бурую землю. Высотных зданий тут не было и быть не могло, но городок не выглядел уютным поселением с невысокими домиками и тихими улочками. Верхние Вязы казались неприятно плоскими, размазанными по грязной поверхности земли.
Многие дома выглядели необитаемыми и, скорее всего, являлись таковыми, но были и те, где люди еще жили. Улицы крест-накрест, разбитые автобусные остановки, магазины «24 часа» и «Хозтовары», киоски, аптека, почтовое отделение, неопрятные жилые дома. Городок еще держался, из последних сил стараясь сохранять видимость нормальной, размеренной жизни, но тут и там картинка ломалась, из образовавшихся дыр высовывались приметы разрухи: ржавые качели, опрокинутые мусорные баки и горы мусора, валяющегося рядом с ними; сломанные скамейки, разбитые поребрики. Возможно, весной и летом, когда убожество можно прикрыть зеленью (теми самыми вязами, например), все выглядело чуть попригляднее, но сейчас…
В некоторых окнах горел свет: темнело рано, к тому же день пасмурный. Вадим ехал по улицам, приглядываясь к Верхним Вязам, и ему чудилось, что город в свою очередь приглядывается к нему, оценивая, прикидывая что-то.
«Надо решить, где остановиться», — подумал Вадим, отыскивая взглядом что-то похожее на гостиницу, гостевой дом или объявление о сдаче жилья. Не в машине же ночевать.
Девушка кошкой метнулась под колеса. Снежная завеса разъехалась, словно рваная занавеска, и она выпала на дорогу, но тут же отскочила обратно. Или ее отбросило.
«Слава богу, ехал медленно», — еле оформилось в мозгу. Вадим шарахнул по тормозам, автомобиль послушно замер. Сердце машины остановилось, а водителя — колотилось, стучалось о ребра. Не успел приехать — чуть человека не сбил.
Вадим выскочил из салона и бросился к девушке. Она была невысокого росточка, в пуховике кирпичного цвета, черных джинсах и шнурованных ботинках на меху. Черная шапка надвинута на глаза, на плече — рюкзак. Увидев, что Вадим направляется к ней, девушка сжалась и рванулась вбок, явно собираясь убежать.
— С вами все хорошо?
— Нормально, — отрывисто проговорила она, опуская голову. — Все нормально. Я сама виновата, не видела. Снег и я…
Вадим протянул руку, девушка дернулась, точно он собирался ее ударить.
— Хотите, подвезу вас? — Он не знал, что еще сказать, как себя вести. Незнакомка вела себя нервно. Боялась чего-то, а может, спешила и злилась из-за вынужденной задержки. Но еще это могло быть последствием шока: девушка ударилась сильнее, чем кажется, и тогда ей нужен врач. Вадим произнес это вслух, и она резко развернулась к нему, проговорила неожиданно зло:
— Да отвали! Все хорошо, усек? — Глаза сузились, верхняя губа задралась, как у разъяренного пса, обнажив ровные зубы. — Мне не нужен ни врач, ни еще кто-то! Бросив это ему в лицо, девушка поправила рюкзак и зашагала прочь, больше ни разу не обернувшись. Вадим остался стоять у обочины.
— Жители Верхних Вязов на редкость открыты и дружелюбны, — пробормотал он.
Постояв немного, вернулся в салон. Через некоторое время дорога вывела его на круглую площадь, куда сходились все прочие улицы городка.
Площадь окружали серо-желтый Дом культуры (интересно, что за мероприятия там проводятся), длинное двухэтажное здание администрации, над которым вяло трепыхался мокрый, поникший флаг; поликлиника, почта и самый большой из увиденных Вадимом в Верхних Вязах магазин, носящий гордое название «Торговый центр «Вязы».
Поразмыслив немного, Вадим решил остановиться, пообщаться с народом и поспрашивать насчет временного жилья, пока окончательно не стемнело.
Экскурсию начал с почты, но, подойдя к двери, обнаружил, что работает она только до четырнадцати часов. На двери Дома культуры, как выяснилось при ближайшем рассмотрении, висел амбарный замок. Что ж, на очереди — «Торговый центр «Вязы».
Он был невелик, всего два этажа. Коробка квадратной формы, грязные полы, немытые окна. На второй этаж вела лестница, но подниматься Вадим не стал: видел, что там пустующее помещение. На первом этаже располагались несколько «загончиков», как окрестил их про себя Вадим; в двух самых больших продавались продукты, еще в одном — товары для дома и бытовая химия, в четвертом была парикмахерская.
Скромно, без излишеств. Поел, вымыл руки и посуду, постригся…
Что еще человеку нужно?
— Ищите что-то? — спросили Вадима.
Он обернулся и увидел женщину лет шестидесяти, которая выходила из парикмахерской. На ней был форменный передник густо-фиолетового цвета с белыми крапинами, надетый поверх брюк и водолазки. Сапожник без сапог: каштановые волосы работницы сферы красоты были плохо прокрашены, стрижка куцая и старомодная. К тому же косметики на лице слишком много, и она не лучшего качества.
— Пожалуй, да, — отозвался Вадим, изобразив беспечную, но вместе с тем дружелюбную улыбку. — Только что приехал в ваш прекрасный городок, ищу, где остановиться.
— Прекрасный, ага, — фыркнула парикмахерша, — куда уж краше. Надолго к нам?
— Как пойдет, — отговорился Вадим. — Есть у вас гостиница?
— Откуда? Кому там жить-то? — резонно отозвалась собеседница. — Но вообще есть общага. Раньше рабочие жили. Сейчас, если кто приезжает, проверка там или еще что, туда селят.
Вадим приободрился. Все не так плохо!
— Как найти общежитие, не подскажете?
