И однако то была лишь пара шлепков, и Лью вряд ли можно было обвинить в жестоком обращении с ребенком, тем более что этот самый ребенок, Брайан, бывал иногда таким стервецом и негодяем, что прямо руки чесались врезать ему по полной программе.
Интересно, как бы он поступил сегодня, подумала Лори. Или же Лью мог отшлепать младшего брата и заставить его плакать лишь из-за какой-то мелкой детской провинности? Она не знала, и внезапно ее посетила тревожная мысль, что Питер Пэн[4] был совершенно прав, не желая становиться взрослым. И еще она вдруг подумала, что вовсе не уверена, что хочет знать. Одно она знала твердо: кто в этом доме был настоящим негодяем.
Тут она очнулась и поняла, что Трент так и не ответил на ее вопрос. И шутливо ткнула его кулачком в ребра.
— Что, язык проглотил?
— Нет, просто задумался, — ответил брат. — Все как-то жутко запутано, тебе не кажется?
— Да, — с горечью ответила она. — Кажется.
Впрочем, пусть думает сам.
— И все-таки, — начал Трент и закинул руки за голову, — все же я так не думаю, Килька. — Она терпеть не могла, когда ее так называли, но сегодня решила проигнорировать это. Она не помнила, когда в последний раз Трент говорил с ней так доверительно и серьезно. — Не думаю, что причинит… но считаю, что вполне может. — Он приподнялся на локте и взглянул на нее еще более серьезно и даже мрачно. — Но мне кажется, он обижает маму, и ей от этого с каждым днем все хуже и хуже.
— Она уже жалеет о том, что вышла за него, да? — спросила Лори. И ей вдруг захотелось плакать. Почему взрослые так глупы в самых очевидных вещах, которые ясны даже детям? Прямо так и тянет всыпать им как следует! — Во-первых, ей совсем не хотелось ехать в эту Англию… и потом он иногда так на нее кричит…
— И еще не забывай, эти головные боли, — заметил Трент. — Она говорит, что сама себя до них доводит. Да, она сожалеет, это ясно.
— А как ты думаешь… она когда-нибудь с ним…
— Разведется, да?
— Да, — ответила Лори и почувствовала облегчение. Она вовсе не была уверена, что сможет произнести это слово вслух. И только теперь поняла, насколько похожа на мать в этом смысле. Она просто не решалась вымолвить это слово, хотя вывод напрашивался сам собой.
— Нет, — сказал Трент. — Кто угодно, только не мама.
— Тогда мы не в силах ей помочь, — вздохнула Лори.
В ответ на это Трент еле слышно шепнул:
— Как знать, Килька, как знать…
В течение следующей недели они, пользуясь каждым удобным моментом, просверлили множество маленьких дырочек по всему дому: под афишами в своих комнатах, за холодильником в буфетной (причем Брайану удалось заползти за него и поработать дрелью самостоятельно), в чуланах под лестницей. Трент даже просверлил одно отверстие в столовой, прямо в обоях, но высоко и в самом темном уголке, где никогда не было достаточно света. Делал он это забравшись на стремянку, а Лори страховала его.
И ни в одном из этих мест металла обнаружено не было. Одна дранка.
А потом дети на какое-то время позабыли обо всем этом.
* * *
Однажды, примерно месяц спустя, когда Лью все дни напролет был занят в колледже, Брайан зашел к Тренту в комнату и сообщил, что видел еще одну щель в штукатурке на третьем этаже и что в ней тоже поблескивал металл. Трент с Лиссой тут же помчались наверх. Лори была в школе, репетировала в оркестре.
Как и тогда, в первом случае, у мамы был приступ мигрени, и она лежала в постели. Нрав Лью значительно улучшился с момента возобновления занятий (что, собственно, и предсказывали Трент с Лори), однако не далее, как накануне вечером у них с матерью разгорелся жаркий спор. Лью хотел устроить вечеринку для членов исторического факультета, а для миссис Брэдбери не было ненавистнее и страшнее занятия, чем играть роль хозяйки на подобного рода вечеринках. Но Лью очень настаивал, и в результате она была вынуждена сдаться. И вот теперь лежала у себя в спальне с зашторенными окнами, с мокрым полотенцем на лбу и пузырьком фиоринала на тумбочке возле кровати. А Лью, по всей видимости, раздавал приглашения на вечеринку в университетском кафетерии и звучно шлепал при этом коллег по спине.
Новая щель находилась в западной части коридора, между дверью в кабинет отчима и лестничной площадкой.
— Ты уверен, что видел там металл? — спросил Трент. — Мы ведь эту сторону тогда проверяли, Брай.
— Сам посмотри, — ответил Брайан. И Трент последовал его совету. Тут даже фонарика не понадобилось: щель была широкая, и в глубине ее поблескивал металл.
Трент долго обследовал щель, затем заявил, что должен пойти в скобяную лавку, прямо сейчас.
— Зачем это? — спросила Лисса.
— Купить штукатурки, — ответил он. — Не хочу, чтоб он увидел эту дыру. — После некоторого колебания он добавил: — И уж тем более не хочу, чтоб он заметил там металл.
Лисса, недоуменно хмурясь, вскинула на брата глаза:
— Но почему, Трент?
Тот не ответил. Он и сам толком не знал. По крайней мере пока.
И они снова принялись сверлить, и на этот раз нашли металл за всеми стенами на третьем этаже, в том числе и в кабинете Лью. Трент пробрался туда днем, когда Лью был в колледже, а мама вышла в магазин за покупками к предстоящей вечеринке.
Все последние дни бывшая миссис Брэдбери выглядела бледной и удрученной — даже Лисса это заметила, — но когда кто-то из детей спросил, все ли в порядке, она лишь сверкнула встревоженной и фальшиво-веселой улыбкой. И сказала, что все прекрасно, лучше не бывает, просто замечательно. Тогда Лори, отличавшаяся излишней прямолинейностью, заметила, что, как ей кажется, мама сильно похудела. О нет, нет, поспешно ответила мама, Лью говорит, что в Англии я превратилась в настоящую толстушку. Наверное, виной всему эти бесконечные чаепития. Она просто пытается вернуть себе прежнюю форму, вот и все.
Лори было виднее, но даже несмотря на всю свою прямолинейность, она не осмелилась сказать матери в лицо, что та лжет. Вот если бы все они четверо, фигурально выражаясь, «навалились» на нее, тогда результат мог бы получиться другим. Но даже Тренту как-то не пришло это в голову.
В кабинете Лью висел в рамочке на стене один из его дипломов. Все остальные ребятишки столпились у двери, их едва ли не тошнило от волнения, а Трент спокойно снял рамочку с крючка, положил диплом на стол и просверлил в центре квадрата на обоях маленькую аккуратную дырочку. На глубине примерно двух дюймов сверло уперлось в металл.
Трент аккуратно повесил диплом на место — убедился, что висит он ровно, — и спокойно вышел из кабинета.
