— Вот, поглядите, — сказал он и протянул дрель так, чтобы все могли ее хорошенько рассмотреть. — Вот эта штука называется сверлом. Видите, какое оно тонюсенькое? Как кончик иголки. И поскольку дырки мы будем сверлить под картинами, никто ничего не заметит. И беспокоиться, думаю, не о чем.
На стене в коридоре висели гравюры в рамках, половина из них находилась между дверью кабинета и входом в чулан, где хранились чемоданы. По большей части то были очень старые (и малоинтересные) виды Титусвилля, где проживали Брэдбери.
— Да он и на них-то никогда не глядит, и уж тем более не будет заглядывать под них, — согласилась с ним Лори.
Брайан потрогал пальцем кончик сверла и кивнул. Лисса смотрела, потом, копируя брата, тоже потрогала пальцем кончик сверла и тоже кивнула. Раз Лори говорит, что все нормально, значит, так, наверное, и есть. Раз Трент утверждает, что все о'кей, значит, точно так оно и есть. А уж если они оба говорят одно и то же — так тем более, какие тут могут быть вопросы.
Лори сняла со стены картину, висевшую ближе других к маленькой щели в штукатурке, и протянула ее Брайану. Трент начал сверлить. Они наблюдали за ним, сбившись в тесную дружную кучку — точно игроки внутреннего поля, ободряющие своего питчера в один из самых напряженных моментов игры.
Кончик дрели входил в стену легко, как по маслу, и дырочка действительно получилась совсем крохотная. Темный прямоугольник, обнаружившийся на обоях после того, как Лори сняла гравюру с крючка, тоже служил утешительным знаком. Он свидетельствовал о том, что никто давным-давно не снимал черно-белого изображения публичной библиотеки Титусвилля со стены.
Повернув рукоятку дрели с дюжину раз, Трент остановился и вытащил сверло из образовавшейся дырочки.
— Почему перестал? — спросил его Брайан.
— Наткнулся на что-то очень твердое.
— Тоже металл? — спросила Лисса.
— Думаю, да. Но то, что не дерево, это точно. Так, давайте-ка посмотрим, — и он посветил фонариком и, склонив голову набок, какое-то время всматривался. А потом отрицательно помотал головой. — Слишком уж у меня башка большая. Давай. Лисса, попробуй ты.
Лори с Трентом приподняли Лиссу на руках, Брайан протянул ей фонарик. Лисса, сощурив глазки, всмотрелась, потом сказала:
— В точности, как там, в щели.
— Хорошо, — кивнул Трент. — Теперь давайте следующую картину.
И под второй гравюрой сверло наткнулось на металл, и под третьей тоже. А под четвертой — висевшей совсем рядом с дверью в кабинет Лью — прошило всю стену насквозь прежде, чем Трент успел выдернуть дрель. Лиссу в очередной раз подняли на руки, она посмотрела и заявила, что там «что-то розовое».
— Изоляция, о которой я тебе говорил, — заметил Трент Лори. — Теперь давайте попробуем по ту сторону двери.
Им пришлось просверлить дырочки под четырьмя гравюрами в восточной части коридора, прежде чем удалось наткнуться сначала на деревянную дранку, потом — на изоляционный материал под слоем штукатурки… И они как раз вешали последнюю картинку на место, когда послышалась немелодичная воркотня мотора. Это Лью въезжал во двор на своем стареньком «порше».
Брайан, которому поручили повесить последнюю гравюру на крючок — он мог сделать это, только привстав на цыпочки, — выронил ее из рук. Лори протянула руку и успела перехватить ее за рамку прямо на лету. Спустя секунду она вдруг обнаружила, что вся дрожит — так сильно дрожит, что пришлось передать картину Тренту, иначе бы она тоже ее выронила.
— Повесь лучше ты, — сказала она, подняв испуганное личико на брата. — А то я точно ее уроню. Нет, честно.
Трент повесил на крючок гравюру — на ней изображалась карета, запряженная лошадьми, ехавшая по городскому парку. И увидел, что повесил ее криво. Протянул руку, чтобы поправить, и тут же отдернул ее, не успели пальцы коснуться рамы. Сестры и брат считали его едва ли не богом; сам Трент был достаточно умен, чтобы понимать, что он всего лишь мальчик. Но даже мальчик, наделенный хотя бы половиной присущего Тренту разума, прекрасно знал, что когда в подобных делах все вдруг начинает идти наперекосяк, лучше оставить все как есть. И если он будет возиться с этой картиной и дальше, она наверняка упадет на пол, усыплет его осколками стекла. Неким непостижимым образом Трент предвидел это.
— Бежим! — шепнул он. — Быстро, вниз! К телевизору!
Внизу хлопнула дверь, Лью вошел в дом.
— Но она висит криво! — возразила Лисса. — Трент, так не…
— Не важно! — сказала Лори. — Делай, что тебе говорят, ясно?
Трент и Лори испуганно переглянулись. Если Лью пошел сейчас на кухню, перекусить чего-нибудь, чтоб продержаться до ужина, тогда все в порядке. Если нет, он непременно столкнется с Лиссой и Брайаном на лестнице. Достаточно только взглянуть на них, и сразу станет ясно, что они занимались чем-то запретным. Двое младших ребятишек Брэдбери были достаточно умны, чтобы держать язык за зубами, но еще не научились контролировать выражение своих лиц.
Брайан и Лисса понеслись вниз, как ветер.
Трент и Лори последовали за ними, более медленно, осторожно и прислушиваясь. Настал момент почти невыносимого напряжения, когда единственным звуком в доме был топот маленьких ног по ступеням, затем из кухни послышался резкий окрик Лью: «НЕЛЬЗЯ ЛИ ПОТИШЕ, ЭЙ, ВЫ! ВАША МАМА ЛЕГЛА ОТДОХНУТЬ. ОНА СПИТ!»
Вот дурак-то, подумала Лори. Да он сам ее разбудит, если станет так орать!
Позже, тем же вечером, когда Трент уже засыпал, Лори отворила дверь в его комнату, вошла и присела на краешек кровати.
— Тебе он не нравится, но дело не только в этом, — сказала она.
— Чего-чего? — сонно спросил Трент и приоткрыл один любопытный глаз.
— Лью, — тихо сказала она. — Ну, ты понимаешь, о чем я, Трент.
— А-а, — протянул он и открыл уже оба глаза. — Знаешь, ты права. Мне он действительно очень не нравится.
— И еще ты его боишься, верно?
Последовала долгая пауза. Затем Трент сознался:
— Да, пожалуй. Так, самую малость.
— Самую малость?
— Ну, может, чуть больше, чем самую малость, — ответил Трент. И подмигнул сестренке, надеясь, что она ответит улыбкой. Но Лори лишь серьезно и строго смотрела на него, и Трент сдался. Ее нельзя обманывать, по крайней мере сегодня.
— Почему? Считаешь, он может причинить нам зло?
Лью часто орал на них, но никогда не бил. Впрочем, нет, вдруг вспомнила Лори, не совсем так. Как-то раз, когда Брайан вошел к нему в кабинет не постучав, Лью его отшлепал. Причем довольно сильно. Брайан изо всех сил сдерживался, чтоб не заплакать, но в конце концов не выдержал. И мама тоже заплакала, хотя и не пыталась остановить Лью, когда тот наказывал мальчика. Но, очевидно, она все же поговорила с ним позже, и Лори не слышала, чтоб Лью при этом на нее орал. Он вообще довольно редко повышал голос на мать.
