Ознакомительная версия.
При звуке знакомого голоса он вздрогнул и, вытягивая шею, высунулся из окна, цепляясь маленькими руками за подоконник. Голос Тони прозвучал в ночи, и она тихо, тайно ожила, шорохи не прекратились даже, когда ветер снова улегся, листья неподвижно замерли, а тени прекратили шевелиться. Он подумал, что возле автобусной остановки в нескольких домах от своего заметил кусочек тени потемнее, но было трудно сказать, правда это или обман зрения.
– Не езди, Дэнни...
Потом снова налетел порыв ветра, заставив его прищуриться, и тень исчезла с автобусной остановки – если она вообще была там. Он постоял у окна еще (минуту? час?) некоторое время, но больше ничего не дождался. Наконец, Дэнни снова забрался в постель, натянул одеяло до подбородка и стал смотреть, как отбрасываемые недобрым светом уличного фонаря тени превращаются в извивающиеся джунгли, полные плотоядных растений, у которых было только одно желание: обвиться вокруг него, высосать из него жизнь и утащить вниз, во тьму, где красным пылало одно-единственное слово:
ТРЕМС.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
«ДЕНЬ ЗАКРЫТИЯ»
8. КАК ВЫГЛЯДИТ «ОВЕРЛУК»
Мама беспокоилась.
Она боялась, что «жуку» не потянуть все эти горные подъемы и спуски и что они застрянут где-нибудь у обочины, а тем временем еще кто-то промчится по шоссе и столкнется с ними. Сам Дэнни был настроен более оптимистически: если папа думает, что «жук» справится с этой последней поездкой, значит, так, наверное, и будет.
– Мы уже почти приехали, – сказал Джек.
Венди легонько пригладила волосы на висках.
– Слава богу.
Она сидела справа; на коленях, лицом вниз, лежала раскрытая книжка Виктории Холден в мягкой обложке. На Венди было синее платье – Дэнни считал, что красивее его нету. У платья был матросский воротник, отчего Венди в нем выглядела совсем молоденькой – ни дать ни взять девчонка, которая заканчивает колледж. Папа все время клал руку ей на ногу, много выше колен, а она, смеясь без остановки, скидывала ее со словами: «Муха, кыш».
На Дэнни горы произвели впечатление. Один раз папа брал его с собой в горы неподалеку от Боулдера, и они назывались Флэтайронские, но эти были куда больше, самые высокие красиво запорошил снег, и папа сказал, что такое здесь бывает часто, круглый год.
А потом они въехали в _с_а_м_и_ горы – не в какое-нибудь предгорье. Куда ни глянь, вокруг поднимались отвесные громады камня, такие высокие, что даже вытягивая в окошко шею, увидеть их вершины стоило большого труда. Когда они выезжали из Боулдера, было что-то около восьмидесяти градусов. Сейчас, сразу после полудня, здешний воздух казался прохладным, свежим и бодрящим, как бывает в Вермонте в ноябре, и папа включил печку... работала она, правда, не так уж хорошо. Они проехали несколько табличек с надписью «ЗОНА КАМНЕПАДА» (мама прочитывала ему каждую) и, хотя Дэнни встревоженно ждал, что какой-нибудь камень упадет, ничего не упало. По крайне мере, до сих пор.
Полчаса назад они проехали другой указатель – про него папа сказал, что это очень важно. На этом указателе было написано: «ВЪЕЗД НА САЙДВИНДЕРСКУЮ ДОРОГУ», и папа сказал, что зимой снегоочистители добираются только досюда. Дальше дорога делается слишком крутой. На зиму ее закрывают – от маленького городка Сайдвиндер (как раз перед тем, как добраться до этого указателя, они проехали через него) до самого Бакленда, штат Юта.
Сейчас они проезжали мимо другого указателя.
– Ма, а это что?
– Там написано: «МАШИНАМ, ЕДУЩИМ МЕДЛЕННО, ДЕРЖАТЬСЯ ПРАВОЙ СТОРОНЫ». Это про нас.
– "Жук" справится, – сказал Дэнни.
– Пронеси Господи, – сказала мама и скрестила пальцы. Дэнни посмотрел вниз, на ее сандалии с открытыми носками, и увидел, что пальцы ног она тоже скрестила. Он хихикнул. Она улыбнулась в ответ, но он знал, что мама беспокоится по-прежнему.
Дорога шла вверх, виток за витком, один S-образный поворот сменялся другим, и Джек переключил скорость с четвертой на третью, а потом на вторую. «Жук» запротестовал, тяжело пыхтя, а Венди уставилась на стрелку спидометра, которая упала с сорока до тридцати миль в час, а потом – до двадцати и там неохотно зависла.
– Бензонасос... – робко начала она.
– Насос выдержит еще три мили, – кратко сообщил Джек.
Каменная стена справа от них исчезла, открылась узкая прорезь долины. Темно-зеленая от обычных для Скалистых гор сосен и елей, она словно бы спускалась в бесконечность. Сосны сменились серыми скалами, они обрывались вниз на сотни футов и только там сглаживались. Венди увидела льющийся по одной из них водопад; раннее послеполуденное солнце сверкало в нем, как пойманная в голубые сети золотая рыбка. Горы были прекрасны, но суровы. Венди подумалось, что они редко прощают ошибки. Дурное предчувствие – предчувствие несчастья – сковало ей горло. Дальше к западу, в Сьерра-Неваде, как-то раз снежные заносы отрезали от остального мира компанию Доннеров. Чтобы выжить, они ели друг друга. Горы редко прощают ошибки.
Энергичным рывком выжав сцепление, Джек переключил скорость на первую и они с трудом полезли наверх, мотор «жука» загнанно ухал.
– Знаешь, – сказала она, – по-моему, с тех пор, как мы проехали Сайдвиндер, нам встретилось хорошо если пять машин. В том числе – лимузин из отеля.
Джек кивнул.
– Жмет прямо в Степлтонский аэропорт, в Денвер. Уотсон говорит, вокруг отеля кое-где уже появились наледи, а на завтра обещали еще больше снега. Любой, кто едет сейчас по горам, предпочитает на всякий случай держаться одной из главных дорог. Хоть бы проклятый Уллман еще оказался на месте. Думаю, окажется.
– Ты уверен, что кладовки там забиты мясом до отказа? – спросила Венди, подумав про Доннеров.
– Он сказал – да. Он хотел, чтобы Холлоранн показал тебе, где там что. Холлоранн – это повар.
– А, – слабо выговорила она, глядя на спидометр. Стрелка упала с пятнадцати миль в час до десяти.
– Вон вершина, – сказал Джек, показывая на три сотни ярдов вперед. – Там живописный поворот, и «Оверлук» виден. Я собираюсь съехать с дороги, дать «жуку» передышку. – Он вытянул шею, оглядываясь через плечо на Дэнни, сидевшего на куче одеял. – Как думаешь, док? Может, увидим оленя. Или карибу.
– Конечно, пап.
Фольксваген старательно карабкался все выше и выше. Стрелка спидометра упала чуть ли не до пяти миль в час и остановилась, когда Джек, съехав с дороги,
(«Мам, что написано?» – «ЖИВОПИСНЫЙ ПОВОРОТ», – покорно прочла Венди).
нажал на ручной тормоз и позволил фольксвагену прокатиться по инерции.
– Пошли, – сказал он и вылез из машины.
Они все вместе зашагали к шлагбауму.
– Вот, – сказал Джек и показал вверх и влево.
Венди внезапно открыла, что есть истина в клише: у нее действительно захватило дух. Некоторое время она вообще была не в состоянии дышать, потрясенная открывшимся видом. Напротив – кто знает, как далеко? – в небо вздымалась гора еще выше этой, зазубренная макушка казалась силуэтом, который одело нимбом солнце, уже начавшее свой путь к закату. Внизу под ними простерлась вся долина; склоны, по которым они карабкались в выбивающемся из сил «жуке» обрывались вниз с такой головокружительной внезапностью, что Венди поняла – если слишком долго смотреть вниз, затошнит и даже может вырвать. В чистом, ясном воздухе воображение, вырвавшись из узды рассудка, полностью ожило, и смотреть – означало беспомощно наблюдать, как ныряешь все ниже, ниже, ниже; как, крутясь медленной каруселью, меняются местами склоны и небо, как подобно ленивому воздушному шарику из твоего рта плывет крик, а платье бьется по ветру...
Венди оторвала взгляд от склона, почти принудив себя к этому, и проследила за пальцем Джека. Ей удалось разглядеть шоссе, прижавшееся к этому соборному шпилю с одного бока, ныряющее, как американские горки, но неизменно держащее курс на северо-запад, продолжающее подъем под менее крутым углом. Еще дальше Венди увидела, как сосны, мрачно прижавшиеся к склону, будто воткнутые прямо в него, уступают место просторному зеленому квадрату газона, посреди которого возвышался отель «Оверлук». Увидев его, она вновь обрела голос и дыхание.
– Джек, да это великолепно!
– Да, – сказал он. – Уллман говорит, по его мнению это – прекраснейшее место в Америке, другого такого нет. На Уллмана мне, в общем-то, наплевать, но, может быть, так оно и есть... Дэнни! Дэнни, тебе плохо?
Она оглянулась, ища сына, и внезапный страх за него стер все остальное, каким бы изумительным оно ни было. Она стрелой кинулась к нему. Держась за ограждение, Дэнни смотрел наверх, на отель, и лицо у него было нездорового серого цвета. Глаза были пустыми, как у человека, который вот-вот упадет в обморок.
Она опустилась рядом с ним на колени, положив ему руки на плечи, чтобы подбодрить и успокоить. – Дэнни, что...
Ознакомительная версия.
