— Про какую это массу вы говорите? — спросила Клара.
— Ну, это так, мое предположение.
— Вы хотите сказать, что в нашем доме хранится какая-то масса?
— Ну, это очень старый дом, — сказал я.
— Это верно, — согласилась Флора. — Но никакой массы здесь нет. А?
Другие закивали головами в знак согласия, и здесь я предложил спуститься в подвал, посмотреть там.
— Нет, Джон, оставь это, — прошептала Рита.
Я не сдавался.
— Вы позволите мне поискать в подвале?
— Вы хотите там искать массу, месье Джон?
— Да, Жоржетта.
— Вы ее там не найдете.
— Охотно вам верю. Однако мне хотелось бы в этом убедиться самому.
Эрика тоже была против.
— Там же нет электричества.
— У вас наверняка достаточно свечей. Их света мне вполне хватит.
Женщины поняли, что меня не переубедишь. Я маленькими глотками пил свой кофе и слышал, как Рита прошептала мне:
— Мне тоже идти с тобой, Джон?
— Ну, если ты не хочешь…
— Я с детства боюсь подвалов. Терпеть их не могу. Кроме того, я хотела бы оставаться на посту здесь. Неизвестно, все ли четыре пойдут с тобой.
— Посмотрим. Если они пойдут, тебе придется идти тоже. Если нет, будь осторожна.
— О’кей.
Четыре грации начали перешептываться. Их голоса напоминали шипение гремучих змей.
Наконец, поднялись Клара и Эрика.
— Мы решили пойти с вами, месье Джон. Ваша подруга тоже пойдет в подвал?
— Нет, — быстро сказала Рита. — Я… не люблю подвалы старых домов.
— Ты права, дитя мое, — сказала Жоржетта. — Они так ужасны, эти подвалы.
— Но я тоже не собираюсь уходить туда надолго. Можно идти?
— Хорошо.
Я подмигнул Рите Уилсон, которая в оцепенении стояла рядом с диваном и тоже слегка кивнула мне.
— Ну, уж мы-то останемся здесь и проведем время в уюте, — сказала ей Клара.
Рита улыбнулась вымученной улыбкой.
— Да, я думаю, что здесь условия терпимые.
— Как хорошо, что вы так считаете, — улыбнулась Жоржетта. — Здесь ведь не пахнет гнилью.
— Нет, не пахнет.
— Ну, вот видите.
«Это, конечно, может измениться», — подумала Рита Уилсон. Сказать вслух она не посмела…
* * *
Подвал выглядел именно так, как я себе представлял. В нем было душно, полно гнили и в общем жутковато.
Я стоял на верхней ступеньке длинной каменной лестницы, которая вела в глубину. Рядом со мной была Эрика — та самая женщина с полной грудью. Флора ушла за свечами. Она обещала вскоре вернуться назад.
Эрика заметила, как пошевелились мои ноздри.
— Нет, месье Джон, здесь не пахнет трупами.
— Но нельзя сказать, что здесь хорошо пахнет.
— Ну, это старый подвал.
— Вы правы.
Эрика перешла прямо к делу.
— Я хотела узнать, нравятся ли вам молодые женщины? Вот такие, как Рита, например?
Боже, опять она за свое! Но я оставался спокоен и даже улыбался.
— Ну; они подходят мне по возрасту, если будет позволительно так сказать.
Глаза Эрики расширились.
— Но им наверняка не хватает опыта. В этом смысле им до меня далеко. Женщина с опытом может дать больше счастья, чем вы думаете.
— Вполне возможно.
— Тогда уж часов не наблюдают. — Эрика продолжала свой нелепый флирт и начала приближаться ко мне.
На это я не рассчитывал. Я начал смотреть, как бы мне уйти от этой хищницы, и этот шанс мне представился, потому что вернулась Флора. На тарелочке, которую она держала в правой руке, стояли три зажженные свечи.
— Вот они будут нам светить, — сказала она. — Можно я пройду вперед?
— Хорошо.
Я спускался по ступенькам осторожнее, чем женщины, которые ориентировались здесь лучше меня. Чем глубже мы спускались, тем хуже становился воздух, но старыми трупами здесь не пахло.
Подвал не представлял собой единого целого, а состоял из нескольких помещений, соединенных между собой коридорами. Потолки некоторых коридоров были сводчатыми.
Мы шли друг за другом. Женщины не делали ничего такого, что могло бы вызвать мое подозрение. Они вели меня туда, куда я хотел. Я заглядывал во все помещения, во все уголки и смог посветить везде, где мне хотелось. Большая часть подвала была пуста. В некоторых помещениях я обнаружил консервы, было там и вино в бутылках, хранившихся на стеллажах. Лежали какие-то старые мешки и остатки угля.
В холле, помнилось, горел камин. Дрова для него лежали в подвале у одной из стен.
Флора остановилась около сложенных в штабель дров и поставила на них тарелочку со свечами.
— Ну что, теперь вы довольны, месье Джон?
Мерцающий отблеск свечей делал ее лицо похожим на маску.
— Это обычный подвал, а не камера хранения разлагающихся трупов.
— Такого я никогда не утверждал, просто обратил внимание на этот запах.
— А что вы думаете теперь?
— Пока я такого запаха не чувствую, хотя нельзя сказать, что здесь хорошо пахнет.
— Так во всех подвалах.
Флора пожала плечами. Она старалась казаться уверенной. Эрика стояла позади меня. Время от времени я слышал ее дыхание, и меня раздражало постоянное шарканье ног. Я собирался развернуться, что мне удалось сделать только наполовину. В этот момент на меня обрушился удар. Что-то твердое стукнуло меня по затылку и соскользнуло вниз. «Полено для камина», — подумал я, и ноги у меня сделались ватными. Однако я не упал и не потерял сознания. Я просто вцепился в поленницу и чуть не свалил тарелку со свечами, когда, подобно змее, промелькнула рука Флоры.
— Пойдем, Эрика, очень хорошо. Терпеть не могу соглядатаев…
После того как она это сказала, я услышал топот их бегущих ног, которые удалялись по направлению к лестнице.
Затем все заглушил новый шум. Поленница не выдержала моего веса, и я, все еще держась за ее верх, упал назад.
Несколько поленьев упало на меня. Два попали мне на ноги, третье — на живот. Я приземлился на спину во влажную темноту подвала. Сознания я все же не потерял, но у меня было такое ощущение, будто мои руки и ноги сделались резиновыми. Я чувствовал слабость, двигался с трудом. К сожалению, я не мог быстро встать и догнать этих баб. Мне казалось, что я сделал все правильно, но, как выяснилось, допустил грубую ошибку. Если этим женщинам удалось справиться со мной, то с Ритой Уилсон у них тем более трудностей не будет. Хотелось сесть и завыть…
Не вставая, я перевернулся на правый бок. Голова разламывалась от боли. Не хотелось и вспоминать о том, как часто меня сбивали с ног ударом по голове. Казалось чудом, что я мог нормально думать и действовать.
С трудом я поднялся на ноги, споткнулся о толстое полено, прокашлялся и сделал два неверных шага в темноту подвала.
