— Дим, не рыпайся. — Арсен прижимал к груди сломанную руку, другой удерживая товарища. — Он хотел поговорить с тобой…
— Что? Да какого хрена, Арс…
— Заткнись! — крикнул искатель, но тут же взял себя в руки. — Послушай, он дает тебе сделать выбор. Либо ты умрешь, либо он тебя обратит…
— Арсен, ты спятил? О чем ты говоришь? — Дима оглянулся по сторонам — искатели находились под мостом, прямо у перевернутой полицейской «Газели», которую недавно обчистили — и снова попытался подняться, но друг опять вцепился в его куртку.
— У тебя нет выбора, — сорвался на крик Арсен. — Либо умрешь на коленях, либо будешь жить… но по-другому…
— Послушай своего друга, Дима.
Голос говорившего был похож на рычание голодного пса — с булькающими, клокочущими нотками. Из-за перевернутой машины вышел… нет, вышло то самое человекообразное чудовище, тот монстр, что легко сбил Диму с ног. Теперь молодой искатель смог его разглядеть… И не смог сдержать крика.
Серега. База «Лаба». Второе свидание.
Когда пришел Зевс, мы с Василием играли в нарды. Вообще, несмотря на угрюмую физиономию и привычку чесать за ухом здоровенным тесаком, мой сосед оказался отличным парнем.
— Вася, ты мухлюешь, — сказал я после второго подряд «шестого куша». В том, что я проиграю, сомнений не было — теперь я просто старался избежать «марса».
— Ты мои пальцы видел? — парировал Вася, потрясая здоровенными ручищами. — Да я ими еле-еле зарики удерживаю! Ты че, в натуре думаешь, что я ими могу камни подкручивать?
— Вот-вот, и оправдания, как у обычного каталы с Девятки! — усмехнулся я.
— А обычный катала может тебе руку из плеча вырвать и ей же отх…рить? — Вася состряпал свирепую рожу.
— Обычный нет… Ладно, Вась, ты — необычный катала.
— Вот то-то же…
— То есть, ты признаешь, что ты катала! — выпалил я и засмеялся.
— Да бросай уже, сморчок.
Когда партия была закончена («Марса» избежать не удалось), Зевс отвел меня в сторонку и сказал:
— Я говорил с Доком… Короче, ему удалось законсервировать вирус… Ну, или что-то типа того, я в их терминах не шарю. Он даже сказал, что ты сегодня можешь увидеть Катю.
Это была замечательная новость. Просто великолепная. Катя поправляется, ей уже лучше — Док даже разрешил мне увидеться с ней. Жизнь налаживается.
Зевс объяснил мне, что Максим — один из подопытных Дока. Ему было введены те же самые препараты, что и другим уберам, и он должен был стать одним из защитников Лабы, но был инфицирован. Вирус не убил его — какое-то время Максим был мертв и его мозг получил определенные повреждения, но убер выжил.
Вирус в его организме мутировал — некоторые симптомы, такие как немотивированные приступы агрессии, преобладание животных инстинктов над человеческими, постоянная потребность в пище, остались, но зараза перестала быть смертельной… Она не превращала носителя в ходячего мертвеца — неповоротливого и тупого.
Мутировавший вирус теперь мог превратить человека в убера, хоть и неуравновешенного. А это намного страшнее ставших привычными мертвяков.
Откуда у Зевса такая информация, я не знал. Но послушать его было интересно. Зевс вообще был отличным собеседником.
В лаборатории меня встретил убер в белом халате, который представился Игнатом.
— Вижу, вы удивлены, — халат на нем не был застегнут. Да что там, он еле сходился на могучей груди здоровяка. — Наверное, не ожидали увидеть здесь громилу вроде меня.
— Э-э-э… — да он буквально прочитал мои мысли, с языка снял. — Ну что вы, я ожидал чего-то подобного.
Игнат улыбнулся и жестом остановил слабенький поток неуклюжего вранья.
— Не стоит, Сергей. Я же понимаю — мы не похожи на тех, кто работает в лаборатории и знает что-то помимо разнообразных способов убийства… По большей части, так и обстоит дело, но обычных людей на базе почти нет. Только на ферме — но их там немного. Даже наших женщин Док… кхм… подготовил… В общем, Валентину Петровичу тоже нужно отдыхать, а значит, ему нужны помощники, которые умеют думать.
Умная, правильная речь, хорошая дикция. Я присмотрелся к Игнату — от обычного человека его отличала только комплекция. Лицо интеллигентное, умное, с правильными, хоть и крупными чертами. Такой человек мог бы родиться на свет и без экспериментов — два с половиной метра ростом, килограмм под двести весом. Я в какой-то книжке читал, что великаны рождались во все времена… Вот только двигался он нормально — у обычного человека суставы бы не смогли выдержать таких нагрузок.
— И давно вы помогаете Доку? — спросил я, когда мы шли по длинному коридору, ведущему, как я понял, к помещению, в котором находилась Катя.
— С самого начала, — ответил Игнат. — Я был его лаборантом — он сам меня выбрал. Когда я попросился в подопытную группу, он долго не соглашался, говорил, что я ему как сын, что рисковать нет смысла…
— Разумные слова, — согласился я с доводами Дока.
— Возможно. Но почему тогда можно рисковать солдатами? У них ведь тоже есть родители…
— И он согласился?
— Нет. Просто я сделал одному из подопытных витаминную инъекцию, а У-вакцину вколол себе самостоятельно, без ведома Дока.
— Дела… — пробормотал я.
Игнат улыбнулся чему-то, затем указав в сторону, где, должно быть, находилась Катя.
— Она ждет вас.
— Тебя, — улыбнулся я и протянул уберу руку. — Игнат, давай на «ты».
Здоровяк на секунду отвел глаза — не думал, что он такой сентиментальный — и пожал мне руку.
— До скорого, Сергей, — ответил он перед тем, как открыть передо мной массивную железную дверь.
Твою мать! Ну ведь мог же догадаться — зачем кому-то держать молодую девушку за тяжеленной металлической дверью?
Как только я вошел в темный, освещаемый тусклыми лампами, расположенными вдоль стен, коридор, размерами два на два, за мной тут же захлопнулась дверь. Я просто тупо стоял и слушал, как ключ щелкает, поворачиваясь, сначала в одном замке, потом в другом.
— Игнат, че за дела? — закричал я, заглядывая в замочную скважину.
— Простите, Сергей! Мне правда жаль, — через дверь было слышно хреново, так что понять по интонации, правда ли Игнату было жалко, было проблематично.
— Ганд…н ты, Игнат! — крикнул я, и несколько раз долбанул кулаком о металл. — Сука, открой дверь! Су-у-ука!
Что происходило, я не понимал, но то, что я вляпался в дерьмовую историю, было очевидно. Точнее, меня «вляпали». Постояв у двери несколько минут и потеряв всякую надежду на то, что её вот-вот откроют и все окажется глупым розыгрышем, я побрел вглубь квадратного коридора. Слабенькие лампочки в простеньких грязных плафонах горели через три-четыре, экономно разбрасывая тусклый электрический свет.
