— Как думаешь, где находится это место?
— Какое? — Аверин откинулся в кресле.
— То самое, где ты побывал в детстве. Куда «плавает» Светлана в своих снах…
Аверин долго молчал. Потом задумчиво сказал:
— Мне кажется, Оно на дне.
— На дне? — Женя округлила глаза. — Но почему?
Аверин пожал плечами.
— Молохи. Стражники глубин. Они что-то охраняют там, под водой. А что охранять, как не истину?
— И ты в это веришь?
— А во что ещё верить? — Аверин тяжело выдохнул. — Что бог всего лишь в каких-то сотнях миль от нас?.. Вот уж во что не верится превыше всего.
— Может быть, мы слишком далеко зашли?
Аверин качнул головой.
— Вряд ли. Скорее всего, далеко зашли те, другие, кто остались на Земле.
— А причём тут они?
— Знаешь, не мы устанавливали законы и не нам их преодолевать, а тем более, рушить. Когда живёшь на съёмной квартире, необходимо выполнять требования арендодателя. Если ты вдруг проштрафишься, тебя сию же минуту предупредят. Набедокуришь снова, накажут материально. А не поймёшь и в этом случае — погонят прочь.
Женя усмехнулась.
— Хочешь сказать, что все мы, никто иные, как съёмщики одной большой коммуналки?
Аверин вздохнул.
— Ничего я не хочу сказать. Просто указываю на очевидное. Вот мы размножаемся, но никто не знает, как это происходит, хотя все умеют.
Женя невольно улыбнулась.
— Это уж точно… Но ведь современная медицина может вырастить человека в колбе.
— То-то и оно, — кивнул Аверин. — Вырастить может, но не может объяснить. Причём многого.
— Например?
Аверин принялся загибать пальцы.
— Как появился на свет первый простейший организм. Редуцируемая и нередуцируемая наследственность. Да, можно впихнуть в рамки науки происхождение человека от обезьяны, выкинув пару недостающих звеньев. Но с одноклеточным — всё намного сложнее.
— Объясни.
— Учёные до сих не могут понять механизм действия их жгутиков. «Пропеллер» настолько сложно устроен — в плане действия аминокислот, — что язык не повернётся назвать организм простейшим! Но до него ничего и никого не было. Он — первый! Тогда, получается, что его кто-то или что-то создал. Иначе — никак. Ему просто не из чего было эволюционировать. Но в этом случае, выходит, что до появления той же кишечной палочки уже кто-то был. Причём сверхразвитый. Парадокс.
Женя задумалась.
— Почему пептидные связи образуют лишь некоторые аминокислоты? Как закручивается спираль ДНК, и почему она имеет определённый набор хромосом? Добавь лишнюю — получится даун. Но почему именно так?! Может, это только в случае с человеком, потому что действует некий, неизвестный нам закон, созданный с той лишь целью, чтобы не позволить перейти на новый уровень?
— Но ведь… — Женя осеклась.
Аверин терпеливо ждал.
— Но ведь тогда получается, что мы тоже откуда-то пришли.
— Пришли вовсе не мы. Точнее не плоть. Тела просто создали. Научили их создавать новые тела. Обустраиваться бытом. Растить поколения. Наделили верой. Но конечная цель была явно иной.
— И какой же? — с трепетом спросила Женя.
Аверин оттянул нижнюю губу. Со шлепком вернул её на место. Серьёзно посмотрел на Женю.
— Всё дело — в человеческой душе. Вот о чём мы совершенно ничего не знаем. Откуда она приходит. Почему совершает те или иные поступки. Куда уходит, после того, как тело теряет жизненные силы.
— В рай или ад, — предположила Женя.
— Неверный ответ, — сухо ответил Аверин.
— Тогда где же верный?
Аверин помассировал виски.
— Знаешь, согласно земной физике — одной из точнейших наук, — всякая передача энергии от одного тела к другому, сопровождается тепловым нагревом.
Женя кивнула.
— Так вот, большинство мыслителей нашего времени, считают душу — или ауру — энергетическим сгустком, что царит вокруг тела. После смерти последнего, душа, согласно теистическим суждениям, возносится на небеса или спускается в ад.
— И?.. — Женя буквально ногти грызла от нетерпения.
— Тут-то и сокрыто самое интересное, — Аверин сверкнул глазами. — Тело покойника коченеет, а физика говорит, что оно должно нагреться, потому что происходит передача энергии. Так куда же уходит душа? И уходит ли? Может быть, её просто отделяют?
Женя почувствовала в горле ком страха. Она чуть было не прослезилась, но всё же сдержала чувства в узде.
— Откуда всё это? — прохрипела она.
— Из накопленных человечеством знаний, — монотонно ответил Аверин. — Мы заигрались в песочнице, а Солнце уже клониться к закату. Скоро наступит ночь, и придут хищники. Вот тогда-то нам и станет по-настоящему страшно, потому что позвать на помощь окажется некого. Мамы и папы — далеко. Мы бросили их где-то там, на полпути, уверовав в собственную неприкаянность. Или наоборот.
Они долго молчали. Потом Женя спросила:
— Думаешь, его специально оставили тут одного?
— Кого?
— Ну этого, что пристаёт к Светлане.
Аверин улыбнулся.
— Да ты никак уже одушевила Это…
Женя смутилась.
— Просто так проще. Меня напрягает понятие «это».
— Ясно. Я не знаю, кто Он и почему остался здесь один. Возможно, это известно Светлане… Но она предпочитает молчать.
— А чего ты хотел? Вспомни себя в её возрасте.
Аверин кивнул.
— Да, с этим не так-то легко свыкнуться.
— Но ведь можно?
— Можно. Если вовремя обратиться к компетентному специалисту. Хм… Их было много во все времена. А от того, «искры» затухали целыми скоплениями.
Женя понимающе кивнула.
— Как долго тебя наблюдали?
Аверин скривил подбородок.
— С полгода. Потом диагностировали какую-то рассеянность и прописали метилфинидад.
— СДВГ, — прошептала Женя.
— Что?
— Синдром дефицита внимания и гиперактивности. В советское время его ставили многим одарённым детям.
— Да уж…
— Видимо «искр» было слишком много. Их нужно было, во что бы то ни стало, погасить, — Женя собралась с духом. — Расскажи про катастрофу.
— Про какую катастрофу? — Аверин изобразил на лице недоумение.
— Про ту самую, — Женя отвела взгляд.
Аверин мрачно улыбнулся.
— А чего тут рассказывать… Во время авиашоу я катапультировался из самолёта, потерявшего управление. Тот упал на толпу зрителей. Погибли люди. Погибли дети.
Женя закусила фалангу указательного пальца.
— Прости.
— За что?
— Я не имела права спрашивать.
Аверин усмехнулся.
— Человеку свойственно стремление к знаниям, к обретению информации. Так устроено наше сознание. Никуда от этого не деться. Я не помню, как катапультировался. Хоть убей! Но я на все сто уверен, что никогда и ни за что в жизни не потянул бы за этот чёртов рычаг! Никогда и ни за что. Это было что-то ещё…
