Клэр моргнула и отхлебнула горячего какао, которое Ева протянула ей. В очереди за ней никого не было, что позволило задержаться у стойки.
— Так или иначе, старый Капитан Откровенный отсутствует. Все знали, кто он такой. Что если есть новый? Секретный?
— Милая, я уверена, что я бы услышала. Я слышу всё, — но Клэр не слушала. Её мозг посещали блестящие цели, случайные вспышки, соединяя вещи, планируя, пока Ева не щелкнула пальцами перед глазами, и она поняла, что Ева говорила что-то о линиях Земли к любой планете, которая вокруг.
— Извини, — сказала Клэр. Она медленно улыбнулась. — Я думаю, что у меня есть что-то.
— Свиной грипп? Ответ на холодный синтез? Аневризма?
— Как мы можем заставить вампиров не обращать внимания на результаты выборов?
— Ты не можешь.
— Если результаты не то, что они хотят видеть, — сказала Клэр. — Тогда они бы просто объявили их, верно? Они не потрудились бы ничего подделывать.
— Правда, — Ева смотрела на неё с сомнением. С большим сомнением. — О чем, черт возьми, ты думаешь?
— Мы впишем кого-нибудь, кого они хотят; человека, связанного со старой семьей в Морганвилле. Но того, кто не боится попасть на глаза вампирам.
— Хорошо, может, нам нужно отмотать немного назад, потому что я не вижу в этом никакого смысла, — сказала Клэр и удержала пристальный взгляд Евы достаточно долго, чтобы увидеть, как свет — достаточно ужасный — появился в ее глазах. — Шейн? — сказала её лучшая подруга и накрыла синие губы бледной рукой. — Ты не можешь выдвинуть Шейна на пост мэра. Да ладно! Шейн прямая противоположность политике.
— Я говорю не о нём, — прервала Клэр. — Но есть кое-кто еще в этом городе, имеющий прекрасную квалификацию. И совершенно неквалифицированный в то же время. И если кто знает, как вызвать хаос в этом городе, так это она.
Тишина. Мертвая, абсолютная тишина. Ева моргнула, моргнула снова и в итоге сказала:
— Что?
Но Клэр уже уходила, напевая тихонько себе под нос, чувствуя, как впервые за несколько месяцев что-то в Морганвилле идёт в верном направлении.
Иронично, на самом деле.
Клэр
Верная своему слову, Моника пришла в тренажёрный зал, готовая к работе, что было шоком; Клэр едва узнала её. Без макияжа. Темные волосы были собраны на макушке в толстый "конский" хвост. Хорошо, сложная резинка всё ещё была брендовой, а на кроссовках было имя какой-то баскетбольной звезды, но это определённо была не прежняя Моника.
И она была поразительно хороша в ударах кулаками. Даже Шейн был впечатлен приблизительно после двух минут наблюдения за её ударами о тяжёлую грушу со шквалом хороших толчков локтями, руками и ногами.
— Она неплоха, — признал Шейн в то время, как Моника продолжала избивать цель. — Хорошая форма. Чёрт, правда.
— Да, она получила её, избивая других детей, не так ли?
Шейн посмотрел на неё слегка смущенно.
— Я за мир и любовь, детка, но я просто говорю про технику. — Он вернулся к изучению Моники, спокойно оценивая, скрестив руки на груди. — Она работает над этим.
Несомненно. Когда Моника закончила с грушей после необходимых пяти минут, тяжело дыша и вспотев, она послала Шейну торжествующий взгляд, когда выпила немного воды.
— Видишь? — сказала она. — Неплохо, да?
— Не будь дерзкой, — сказал он. — Эй, Алия? Есть минутка? — он указал на высокую, стройную девушку, которая находилась в тени в углу. Она повернулась, её тёмные глаза наткнулись на Монику и расширились. — Монике нужен спаринг-партнёр.
— Подожди, — сказала Моника и повернулась к нему. — Я думала, ты…
— Я сэнсэй, и ты борешься с тем, с кем я говорю, — сказал Шейн с большим удовольствием.
— Но она…
— Проблемы, Моника? — его улыбка была зверской, Моника сжала губы в тонкую линию и покачала головой. Она подошла к бархатным канатам спаринг-области? в то время как Алия заняла своё место.
— Позволь угадать, — сказала Клэр. — Моника издевалась над Алией.
— Ты не можешь бросить камень в Морганвилле, не задев кого-то, кто соответствует этому определению, — сказал Шейн. — Но никто не издевался над Алией, я не знаю, уже примерно пять лет… Ладно, давайте начнём чистую борьбу, девушки.
Это было не так.
У Алии заняло не больше десяти секунд, чтобы уложить Монику. Это был сильно фальшивый балет, страйк, падение — с почти хирургической точностью. Два точных и быстрых удара — в лицо и живот — подножка, и Моника уже была на спине, ошеломленно смотря в потолок, пока Алия скользнула назад, не заботясь о ней. Алия опустила защиту и посмотрела на Шейна, который пожал плечами.
— Спасибо, — сказал он. — Скажи, что я должен был знать.
Он поднялся на ринг, когда Алия вышла, и присел на корточки рядом с Моникой, которая не прилагала никаких усилий, чтобы встать.
— Что-то повреждено? — спросил он. Она покачала головой. — Тогда вставай.
— Поможешь? — она протянула руку, но Шейн отступил. Моника застонала. — Ты сукин…
— Давай, нытик. Вставай.
Она неуклюже поднялась на ноги и прислонилась к канатам.
— Та сука побила меня, — она потрогала губу. — Если я опухну…
— Ты заслужила это, — сказал Шейн. — Потому что твоя оборона была дерьмовой. Ты будешь жаловаться или учиться?
Клэр прислонилась к столбу и, в основном, смотрела; Шейн был хорошим учителем, терпеливым, но не добрым, и он показал Монике со зверской и весёлой эффективностью, что издевательства не равны боевым действиям. Это был сравнительно короткий урок — около часа — но под конец Моника была полностью растрёпана и беспорядочно шатающаяся. Тогда в итоге Шейн сказал:
— Ладно, хватит на сегодня, — она плюхнулась обратно на пол, как будто бы никогда больше не сможет встать без посторонней помощи.
— Ты, — сказала она в перерывах между вздохами, — полная задница, Коллинз. Ты наслаждался этим.
— Абсолютно, — сказал он и улыбнулся, но улыбка быстро исчезла. — Не дуйся, Моника: ты не плоха, у тебя есть сила, но ты никогда не подвергалась нападению. Борьба с вампами это не так, как отнять деньги на обед у Джимми в четвертом классе. Ты должна быть быстрой, бесстрашной и точной, и ты должна понимать, что отступать нельзя, потому что даже если они хотя бы почувствуют твой запах, ты готова.
— Я могу сделать это, — сказала она. Но сказала, сидя на полу. — Я не сдамся.
— Хорошо, — сказал он. — Потому что ударить тебя — это в значительной степени мечта каждого ребёнка в Морганвилле. О, и ты заплатишь мне.
— Я что? — она подняла голову от брезента и уставилась на него, и Клэр задыхалась от смеха из-за выражения лица Моники.
