— Я могу сделать это, — сказала она. Но сказала, сидя на полу. — Я не сдамся.
— Хорошо, — сказал он. — Потому что ударить тебя — это в значительной степени мечта каждого ребёнка в Морганвилле. О, и ты заплатишь мне.
— Я что? — она подняла голову от брезента и уставилась на него, и Клэр задыхалась от смеха из-за выражения лица Моники.
— Заплатишь, — сказал он. — За тренировку. Ты думала, что я сделаю это бесплатно? По-дружески?
— Ладно, — сказала она и снова опустила голову. — Сколько?
— Двадцатка в час.
— Ты смеешься надо мной. Ты получаешь около семи в час в свой лучший день!
— Это когда я занимаюсь честным трудом вроде чистки канализаций. Работа с тобой означает взимание премии.
Она устало подняла руку и прервала его, но сказала:
— Хорошо, ладно. Двадцать в час.
— Двадцать пять теперь, так как ты нагрубила.
Моника послала ему злобный взгляд, обернулась и, хромая, направилась в душ. Шейн смотрел ей вслед с совершенно довольной улыбкой.
— Золото, — сказал он. — Чистое золото.
Клэр поцеловала его.
— Не злорадствуй слишком сильно, — сказала она. — Она станет лучше.
— Я знаю. Но я могу наслаждаться, пока она не стала.
Клэр вошла после Моники в раздевалку.
Она увидела другую девушку, снимающую с неё тренировочную одежду и исследующую в зеркале во весь рост обесцвеченные места, на которых образуются синяки. Клэр сразу же почувствовала прилив неловкости и не знала, куда деться; у Моники было почти идеальное тело, сложенное, вощёное и загорелое. Клэр возвратилась в прошлое в неуклюжие годы при поступлении в среднюю школу, где души с симпатичными девушками было упражнением в беспощадных насмешках.
Но она даже не была на радаре Моники, если только у той была вторая пара глаз.
— Эй, — сказала Моника, не фокусируя взгляд на ней. — Как думаешь, от этого останется след? — она указала на красное место на рёбрах, как раз под левой грудью.
— Возможно.
— Чёрт возьми. Я собиралась пойти в бассейн. Теперь я должна носить закрытый купальник, — это прозвучало так, будто она говорила про паранджу. — Итак, дошколенок, ты следовала сюда за мной, чтобы признаться в своей гейской любви или что?
— Что? Нет. Тебе — никогда.
— О, да? Ты влюблена в какую-то другую девушку?
Клэр улыбнулась.
— Ну, я отдала своё сердце Алие, когда она уложила тебя на пол…
— Укуси меня, Дэнверс. Мне нужно в душ. — Моника схватила свои мыло, шампунь, бритву и полотенце и направилась к открытой кафельной области. Клэр следовала на расстоянии и села на скамью в диапазоне, куда не долетали брызги. — Серьёзно, ты преследуешь меня? Потому что ты делаешь это неправильно.
— Мне нужно поговорить с тобой.
— Это не взаимно.
Моника повернулась к брызгам и зашла под горячую воду. Клэр ждала, пока она вспенит волосы, промоет, нанесет кондиционер и поставит свою ногу на выступ, чтобы провести по ней бритвой еще раз прежде, чем она попробует снова.
— У меня есть для тебя предложение.
— Опять с девчачьей любовью.
— Я хочу выдвинуть тебя в мэры.
Моника дернулась, вскрикнула, и кровь потекла по её ноге. Она зашипела, смывая её, и сказала:
— Не смешно.
— И не должно быть, — сказала Клэр. — Я совершенно серьёзно. Людям нравятся известные имена, и нет никакого более знакомого имени для мэра, чем Моррелл. Твой дед был мэром, твой отец, твой брат…
— Слушай, даже если бы я хотела относиться к политической власти, это так не работает. Вы должны нравиться людям, чтобы они проголосовали. Я не настолько глупа, чтобы думать, что они сделают это, — но она слушала, пока намыливала ногу и брила её. Клэр знала это, потому что не было ничего, что Моника жаждала бы больше, чем власть и популярность — и все те вещи с табличкой на двери мэрии.
— Я думаю, что смогу сделать так, чтобы это сработало, — сказала Клэр. — Мы могли бы сделать листовки с просьбой проголосовать за тебя. У тебя ведь есть люди, которые должны тебя одобрить, верно? И вампам это понравится. Они думают, что тебя легко контролировать.
— Эй!
— Я сказала, что они так думают. Но ты бы не занималась здесь с Шейном, если бы всё было так просто, не так ли? — Клэр подняла голову. — Пятно пропустила.
— Ты только добралась до дела?
— Морганвиллю нужен новый Капитан Откровенный, — сказала она. — И Морганвиллю нужен новый мэр, которого одобрили бы вампиры. Ты могла бы быть обоими.
— Что, как двойной агент? — Моника засмеялась, но это был сухой, горький звук. — Ты идиотка.
— Шейн уже учит тебя бороться, — указала Клэр. — Ты знаешь, как соревноваться с людьми, которые тебе не нравятся. Почему бы не сделать это ради города для разнообразия? Капитан Откровенный всегда был задирой, но задирой на стороне людей.
Монике нечего было сказать на это. Она просто нахмурилась, смывая остатки мыла с её правой ноги, с левой, а затем смыла кондиционер с волос. Когда она выключила воду, Клэр бросила полотенце. Моника вытерлась, завернулась в него и в конце концов пожала плечами.
— Это никогда не сработает, — сказала она.
— Может, нет, — сказала Клэр. — Но ты мне должна. И ты собираешься баллотироваться на должность.
Моника изучила себя в зеркале, потом улыбнулась, когда встретилась глазами с Клэр.
— Что ж, — сказала она. — Я могла бы стать удивительным мэром. Я очень фотогенична.
— Да, — согласилась Клэр, стоя лицом к лицу. — Потому что это действительно имеет значение.
Шейн воспринял это не очень хорошо.
— Моника, — продолжал он говорить всю дорогу домой. — Подожди, давай вернёмся назад. Мы собираемся провести кампанию за Монику. В мэры.
— Да, — сказала Клэр. — Извини, но почему это так трудно понять?
— Ты упала в душе и ударилась головой, или еще что-то? Моника Моррелл. Я уверен, мы по-прежнему ненавидим её. Позволь проверить свои записи… да, я все еще ненавижу её.
— Ну, — сказала Клэр. — Ты берешь деньги, чтобы научить её борьбе, так что в какой-то степени ты не ненавидишь её больше. И я не уверена насчет себя. Она просто как бы надоедливая и жалкая теперь, не имея своей позиции и команды.
— И ты хочешь развернуться и вернуть ей всё обратно, давай посмотрим — позиция со званием и зарплатой и власть, чтобы превратить жизнь каждого в этом городе в ад? Для неё это не несчастный случай.
— Шейн, я серьезно. Нам нужен кто-то в Совете Старейшин, кого вампиры не смогут контролировать, и кого-то, именно человека, за которого проголосуют люди. Она Моррелл. Она бы получила сочувствие из-за брата.
Он потёр лицо обеими руками, в то время как она открыла входную дверь Стеклянного Дома.
