К приходу Мицци он готовился и ждал его, как первого свидания. Она посещала его сначала в снах, мерещилась где-то между явью и мечтами, затем явилась, хоть и вовсе без приглашения, но самая желанная из всех гостей. Что принесет сегодняшняя ночь, Артур не знал. Он нетерпеливо мерил шагами свою маленькую гостиничную комнату, потом садился на диван и тут же в нетерпении вскакивал снова. Пару раз он даже подошел к окну в надежде увидеть там белый призрачный силуэт... Но стекло лишь отражало свет в комнате и его собственное бледное лицо, и, как юноша ни присматривался, больше он ничего не видел в обманчивой ночной темноте.
Она не шла. Часы безучастно показывали второй час ночи, самое то время, чтобы явиться, пока не наступил рассвет. И Артур был готов ждать ее, сколько потребуется...
Уже давно рассвело, а юноша, так и не дождавшийся своего чудного видения, спал, неудобно скрючившись на диване. Сон застал его, когда надежда увидеть Мицци пусть в последний раз растаяла в предрассветной мгле. В какой-то момент ему показалось, что он различает призрачный силуэт за окном, но, возможно, то было уже за гранью реальности.
Артур недовольно потер затекшую шею и привычно ощупал края раны, которая хоть и затягивалась, но очень медленно, словно с неохотой. Будто еще ждала зубов вампирши, которая придет и возьмет то, что не сумела получить с первого раза.
Он нехотя поднялся с дивана и прошелся по комнате: вещи были собраны и ждали его, билеты до Гавра лежали на столе. С Мицци, казалось, было покончено - по крайней мере, для него. Он отказывался верить, что она уйдет так легко. Может быть, она обиделась? Столь глупая мысль заставила Артура улыбнуться, а потом и вовсе засмеяться - нервно, сбрасывая напряжение последних дней. Обидеться... Если охотники хотя бы в чем-то правы, то можно ли думать, что вампирше знакомо столь человеческое чувство? Ушла бы она, решив из гордости не возвращаться? Нет, это была бы не Мицци.
Следующая мысль не была уже такой забавной.
Что, если... Что, если охотники смогли ее поймать и убить? Они ведь искали вампиршу все это время - по крайней мере, Артур так полагал. Что им стоило выследить ее у Лувра и убить... Так просто, если подумать. У них были серебряные пули, а в докторском чемоданчике Фабьяна наверняка остались осиновые колья и весь остальной набор, необходимый в их профессии. Убить, отрезать голову и напихать в нее чеснок - как бесстрастно рассказывал Люк - вот и дело с концом. Мицци перестанет пить кровь людей на улицах ночного Парижа, а ее душа обретет долгожданный покой. Только вот почему-то эта мысль не радовала, а, скорее, огорчала.
В любом случае, ее он больше не увидит - ни мертвой, ни... еще более мертвой.
Артур с ненавистью посмотрел на билеты в Гавр и сунул их в карман пиджака.
***
- Так вы сдаете билет, мсье? - переспросил его кассир через мутное окошко.
Артур рассеянно кивнул. Это решение далось ему непросто, но сейчас, когда он почувствовал себя свободным как от призрачного присутствия Мицци, так и от наблюдений охотников, он хотел вновь сам распоряжаться своей судьбой. И совершенно точно не хотел ехать в Гавр.
- Не подскажете, откуда отправляется поезд на Италию? - неожиданно для самого себя спросил Артур и порадовался грамматически правильной фразе.
- С Гар-де-Лион, мсье, с пересадкой в Ницце, - немного удивленно ответил вокзальный служащий. - Это на бульваре Мазас. И поспешите, поезд отходит через полтора часа.
Поблагодарив кассира, Артур поспешно направился прочь сквозь шумные толпы встречающих, приезжающих, ожидающих, затерявшихся меж ними попрошаек и карманников, натыкаясь тут и там на углы огромных саквояжей или чьи-то острые локти. Французская речь со всех концов страны смешалась здесь и звучала невероятной какофонией, которую лишь изредка заглушали гудки паровозов или крики вокзальных смотрителей. Невыносимо хотелось бежать прочь отсюда и из Парижа, забыть все, как страшный сон.
Долгую дорогу от одного вокзала до другого Артур посвятил путеводителю по Италии, пока извозчик вез его по загруженным парижским улицам, тут и там останавливаясь, чтобы разойтись с другим экипажем или не налететь на неловкого пешехода. Автор книжки настоятельно советовал проехать с севера на юг, чтобы насладиться пленительными пейзажами и очаровательными городами, еще помнящими Цезаря. В Пьемонте путешественнику непременно стоило отведать лучшее итальянское вино из знаменитых виноградников Бароло и Барбареско, в Вероне любой уважающий себя англичанин, конечно же, вспомнит великого соотечественника Шекспира и его героев, столь романтично простившихся с жизнью. Флоренция притягивает к себе ценителей искусства со всего мира, приезжающих туда ради возможности посетить Галереи Уффици, Капеллу Медичи и Музей Изящных Искусств. Ну и Рим - Вечный Город, на который и целой жизни не хватит.
'Вампирам, должно быть, хватило бы', - невесело подумал про себя Артур и убрал бесполезную книжицу подальше в багаж.
На месте он оказался незадолго до отхода поезда - тот уже стоял на перроне, погружая Лионский вокзал в клубы дыма. Его атаковали желающие уехать из Парижа, и, если в вагоны первого класса роскошные дамы вплывали под руку со своими не менее роскошными кавалерами, пока носильщики надрывались, таща их багаж, то у дверей в третий класс шла смертельная битва за возможность зайти пораньше и занять место поудобнее, в которой не жалели ни женщин, ни детей. Оценив свои скудные средства, весьма расточительно потраченные во французской столице, англичанин выбрал компромиссный второй класс.
- Поспешите, поезд скоро отходит, - уведомил его кассир, протягивая билеты. - Приятного пути!
И вот уже в тот последний момент, когда Артур подходил к своему вагону, когда был готов навсегда проститься с Парижем и событиями прошлых недель, неведомая сила заставила его остановиться и медленно обернуться. И перрон под ногами покачнулся.
- Но как?.. - прошептал Артур. Или подумал? Сейчас это не имело значения.
Изящная женская фигурка стояла возле вагона первого класса, наблюдая, как носильщики втаскивают ее огромный чемодан в поезд, замешкалась, проверяя билеты, повернула голову, оглядывая вокзал... Увидела его. Замерла. Улыбнулась. Наверное, улыбнулась - Артур не видел, но почувствовал. И сердце усиленно забилось, разделяя и страх, и радость, и что-то другое, столь трудно определимое. Словно в сентиментальном романе их взгляды встретились, несмотря на суетящуюся бесформенную толпу, на разделяющее их расстояние, на то, что и лица девушки практически не было видно под вуалью, на невозможность ее здесь присутствия.
