и Энн произнесла:
– Нет, дядя. Зато благодаря вам я знаю, что мои следующие открытые лекции скучными точно не будут, ведь в них я обязательно добавлю монахов и упырей.
Homo homini lupus est. [32]
Человек человеку волк.
«Пражский трдельник»
«Вчера ночью в Карловарском лесу фотоловушки, установленные местным лесничеством для наблюдения за популяцией редкого вида оленей, запечатлели не одно стадо косуль, бегущих по направлению к границе страны. Кроме оленей, в объектив попали дикие кабаны, лисы и зайцы, мигрирующие на север в немецкие леса. По словам природоохранной службы, это нетипичное поведение животных для этой местности и времени года.
Местные власти уже уведомили жителей о риске встречи с этими животными в лесу. Поэтому будьте осторожны и внимательны и по возможности в ближайшее время отмените прогулки в лесах возле Карловых Вар и замка Локет. Во-первых, чтобы не напугать животных, и во-вторых, чтобы не подвергнуть свою жизнь опасности.
С беспокойством о вас, ваш Эл Вода».
Карл
Он проснулся и моментально скатился с кровати, почувствовав чье-то присутствие в полутемной комнате. Сон был для Карла скорее привычкой, чем необходимостью.
– Я думал, мы прошли это и забыли, – фыркнул он, рассматривая прислонившегося к дверному косяку Вильгельма.
– А я думал, ты знаешь, что теперь тебе не обязательно спать всю ночь. Или не выспался за столько-то веков?
Язвительность Рота всегда нравилась Карлу, хотя чаще злила. Той дождливой ночью, когда он сел в его машину, они долго говорили и выпили несколько бутылок сливовицы. Вильгельм поведал ему, как жил и что видел за эти века. Рассказал о том, сколько времени провел в горном отеле, как работал на самого Мефистофеля. Мистер Рот, как теперь представлялся Вильгельм, знал первую из демонов и Дэниэля Фауста. История мальчишки изумила Карла. Потомок Фауста получил силу демона, но не перешел на сторону зла. Наоборот, стал во главе Ордена, который контролирует равновесие между людьми и тварями.
Карл внимательно слушал, строя в голове будущие пути их сотрудничества на благо Богемии. Вильгельм всегда слыл прекрасным рассказчиком и мог легко расположить к себе собеседника.
Рядом с ним Карл переставал ненавидеть себя за то, кто он есть. Словно все стало, как раньше, и Вильгельм просто его лучший друг и советник. Люксембургский даже пообещал себе, когда разберется с защитой Праги и старыми врагами, посетить отель «Дахштайн».
Карл сел на постель, потирая лицо.
– Я всю ночь провел, читая всемирную историю. Где Ян? Он тебя впустил?
Упыри не могли входить в дом с живыми владельцами без приглашения, но это условие имело целый ряд исключений. Например, если входишь в общественное помещение – библиотеку или суд, – то приглашение не требуется. Или в бар, который вроде бы тоже принадлежит одному человеку или демону, но открыт для посещений.
– Да. Твой бывший слуга у себя в комнатах, кажется, одевается, чтобы выйти к первым посетителям библиотеки в качестве экскурсовода.
Рот не сдвинулся с места, все так же подпирая дверной косяк. В руке он крутил старую монету, показавшуюся Карлу знакомой. Он отбросил остатки сонливости, когда понял, почему Вильгельм заявился так рано.
– Ты нашел ее?
– Да. Она действительно историк, и сегодня у нее открытая лекция. Карл, ты уверен, что она влколак?
– Абсолютно.
– Тогда одевайся. Сегодня отличная возможность встретиться с ней и уговорить не кусать нас, ну, или не убивать, в крайнем случае.
Анета нужна была Карлу по другой причине: влколаки в зверином обличье – мощное оружие против ему подобных, а значит, графиня должна занять их сторону и быть под рукой в случае нападения.
– Если ей достались оба дара – звериное обличье и способность Кинских чувствовать влколаков, это бы стало началом новых союзов, – ответил Карл и наконец узнал монету в пальцах друга.
Золотой гульден с его изображением: в короне, мантии с императорским яблоком и скипетром. Металл блестел, его фигура почти стерлась от времени, оставив лишь очертания, а Вильгельм все равно носил ее в нагрудном кармане.
– Не думаю, что такие союзы возможны. Наши виды – извечные враги. Но попробовать стоит.
Люксембургский скованно кивнул, снова ощущая, как ломает и трясет тело от жажды серы. Не желая демонстрировать свою зависимость, он приблизился к шкафу, отодвинул створку и замер возле вешалок с одеждой, которую ему купил Воганька. Оглянулся на Вильгельма, рассматривая его облачение. Темно-синие брюки, бежевая сорочка и тонкий черный плащ. Быстро выбрал плотные серые штаны, кажется, их называли джинсами, и бордовый свитер. Присев на корточки, взял носки и кожаные ботинки с нижней полки шкафа. Посчитав, что этого достаточно, Карл бросил одежду на кровать и вопросительно посмотрел на Вильгельма, после чего тот хмыкнул и вышел из комнаты.
Бывший король тут же вцепился в стойку кровати, пережидая приступ головокружения и зуда в горле. Всем своим существом он желал вкусить серы. Его муки немного облегчал тот факт, что жажда демонической субстанции уже не была постоянной, а накатывала лишь время от времени.
«Кобра» Вильгельма отвезла их к университету. Карл долго стоял возле входа, рассматривая название на латыни – Universitas Carolina. Люди нескончаемым потоком входили и выходили из открытых дверей, словно два течения его жизни: тогда и теперь. Вильгельм молча ждал, когда он решится и переступит порог заведения. Что Карл и сделал.
Люксембургский рассматривал здание и людей. Он слышал вокруг английский, французский, немецкий. Студенты смеялись, общались, учились прямо на полу широкого каменного коридора. Вильгельм кивнул на синюю табличку и указатель направления, ведущий к историческому факультету. Они подошли к кабинету, у которого словно случилось паломничество.
– Нам сюда, – подтвердил Вильгельм, первым прочитав название лекции и имя ведущего на напольной табличке.
В этот момент всех пригласили занять места, толпа хлынула в аудиторию. Карл и Вильгельм ступили последними. Помещение напомнило Карлу римский амфитеатр. Высокие потолки, украшенные фресками, и большое количество мест для слушателей. Все сиденья из дерева шли уровнями, следующий выше предыдущего. Внизу находилась сцена с трибуной и натянутым за ней белым полотном.
Карл оглядел пространство и, махнув головой, выбрал места в центре аудитории. Когда все кресла заполнились и даже в проходе на ступеньках разместились стоя и сидя молодые люди, дверь закрылась. На трибуне зажегся свет. Включился проектор, Карл как раз читал о способах передачи изображений, и на большом белом полотне прямо перед Карлом появилось изображение герба рода Кинских, а из-за боковых дверей на импровизированную сцену уверенно вышла девушка. Карл подался вперед, рассматривая ее: приталенная рубашка
