Нынешний мертвец попал в морг быстро. Сутки в коллекторе, сутки у стены давно замороженной стройки. Сторож оказался исполнительным — честно обходил здание по нескольку раз в день.
Полиция трупом не заинтересовалась, а в морге патологоанатом механически записал в эпикриз: «Смерть от алкогольного отравления». И действительно, ни на коже игрока, ни внутри не было ни единого ожога. Хотя в его мире, мире свалки, бомж был поджарен сначала дрэйком, а затем сожжен дотла солнцем, впервые взошедшим над этим местом.
* * *
Несмотря на дикое желание немедленно помыться, Лекс проводил богатырей до самого озера. Шестеро из них несли на своих пиках погибшего, несли печально и торжественно. Они так и ушли в глубину, один за другим, исчезли острые концы их шлемов, наконечники пик, над грудью мертвого богатыря тихо сошлась вода.
Если им придется воевать снова, богатыри воспользуются всем опытом, что получили до этого. Потому что Лекс их такими создал. Пусть и бездушными, но добрыми и способными.
А еще в следующий раз из омута снова выйдут тридцать три богатыря, и потому Лекс готов был полюбить эту вселенную.
Джокер Ч. Пустынник
В последнее время Джокер стал много пить. Не то чтобы раньше он пил мало — в его компании даже понятий таких не существовало «много» или «мало». Но он стал пить больше.
Это произошло не из-за работы, тем более не из-за того, что он слишком много времени отдавал байкерской тусовке. Там Джокер просто пил наравне со всеми, ничего особенного. Да и в большинстве случаев дело ограничивалось несчетным количеством банок пива.
Это произошло из-за снов.
Приятных снов, как ни странно. Поначалу приятных. В этих снах он ехал по пустынному шоссе, абсолютно ровному и прямому, уходящему далеко за горизонт. Во сне не обязательно видеть, чтобы знать, что шоссе не просто упирается в горизонт, а продолжается и за ним, уходит все дальше и дальше.
Редкие деревья по сторонам откидывали тень, и этого было достаточно, чтобы не чувствовать жары на дороге. Не потому, что тень доставала до асфальта, но лишь от осознания, что в любой момент можно остановиться и передохнуть под кроной любого дерева, спрятавшись от солнца.
Сначала все было так. Не сон, а мечта. Просто дорога, просто урчащий мотор, горделивый звук, выбрасываемый выхлопной трубой, а в остальном — тишина и покой вокруг.
Но затем сломался двигатель. И вроде ничего особенного: подумаешь, поломка в пути — сколько раз такое бывало и не во сне. Чинились, вызывали друзей, в крайнем случае дотягивали до ближайшего сервиса. Но во сне все воспринимается по-другому. Во сне поломка вызвала непреодолимое ощущение неправильности. Что нельзя останавливаться на этой дороге ни на секунду. Что если Джокер не заведет немедленно мотоцикл и не двинется как можно быстрее снова в путь к горизонту, будет плохо. Как именно — он даже не знал. Сну не обязательно разжевывать свои страхи, достаточно намека, штриха, который легко превратит благостную пастораль в липкий кошмар.
Джокеру пришлось проснуться, двигатель во сне он, конечно, так и не смог починить. Но проснулся за мгновения до того, как его настигло нечто. Буквально вырвал себя из когтей кошмара и несколько минут смотрел ополоумевшими глазами в темноту спальни, пытаясь понять, где он на самом деле находится.
В другой раз лопнула шина, и Джокер снова оказался на обочине в ожидании, когда его накроет незримый ужас. В следующем сне — авария на ровном месте, на пустой дороге, и он — снова на обочине, дожидается стаи чудовищ. И ни друзей, ни эвакуатора, ни сервиса. Ни единой машины, лишь абсолютно пустынная дорога, ведущая от одного горизонта к другому. Из бесконечности в бесконечность. Но стоит остановиться, и чудовища сразу приближаются, давят липким страхом, выбивая из него всякое желание путешествовать в одиночку.
Потом Джокер начал пить. Просто для того, чтобы не помнить эти сны, потому что начал нервничать и дергаться даже днем. Очевидно, что на ясную голову подобные сны его волновали не очень, но они стали мешать работе, поэтому лучше бы их не было.
И сны прошли. Вроде бы. По крайней мере, после половины бутылки виски за вечер наутро Джокер не помнил не то что сон, но даже как, собственно, заснул предыдущим вечером. Может быть, на самом деле сны никуда и не ушли, но это было неважно. Он их не помнил. Совсем.
Но, правда, и нервничать не перестал. Пытался балансировать, уменьшать дозы спиртного, валя все на начинающийся алкоголизм, но где-то глубоко внутри понимая, что виски здесь ни при чем. Что это все сны, неосознанно, но все же пробиваются из ночи в день, пытаясь завладеть его разумом…
Этим вечером половиной бутылки не обошлось. Точнее, Джокер выпил сначала остаток от предыдущих заходов, потом взял из бара еще одну бутылку и выпил ее. В конце концов, мог себе позволить перед выходными.
И не запомнил, как уснул.
На этот раз мотоцикл не ломался. И шины были целы. Кончилась дорога. Джокер знал, что впереди ее больше нет, но у сна свои правила — и ему пришлось ехать к той точке без возможности развернуться, без права бросить мотоцикл и кинуться куда-нибудь в поле на своих двоих. Сон не предполагал подобного выбора, его сюжет был прямолинеен и прост. И по сценарию надо было доехать до места, где дорога заканчивалась.
До места, где Джокера ждала стая чудовищ.
Он пытался сбросить газ, свернуть, затормозить, врезаться в дерево, в конце концов. Он пытался заставить себя проснуться. Но выпито было слишком много, и от этого сон становился еще более липким, из него было не вырваться, а любая попытка дернуться лишь помогала сну навернуть еще один виток паучьей нити вокруг барахтающейся мухи.
Но все-таки Джокер был байкером. Перепробовав все возможности, он сжал зубы до боли в скулах и продолжил движение. Разум застыл, замерз, и Джокер получил то, что было максимально близко к спокойствию, которое он искал все последнее время.
Раз нужно доехать до конца этой дороги, он доедет. И что бы ни ждало его в тупике, он найдет способ с этим справиться.
Это были несколько последних минут, когда он вновь наслаждался дорогой, пустынным шоссе без единой машины. Лишь редкие деревья на обочинах, урчание двигателя и рык выхлопной трубы.
Когда Джокер увидел место, где дорога заканчивается, вернулся уже не страх, а ужас. Сон разом снес все барьеры, что пытался выстроить против него разум, и вонзил подготовленный кошмар в самую глубину его чувств.
Чудовища сожрали Пустынника в одно мгновение.
Неожиданный инфаркт не позволил ему проснуться. Жена обнаружила, что муж мертв, только утром — некоторое время назад они стали спать в разных комнатах.
