Неожиданный инфаркт не позволил ему проснуться. Жена обнаружила, что муж мертв, только утром — некоторое время назад они стали спать в разных комнатах.
И, если спросить Пустынника, он вряд ли сумел бы ответить, что это было — сны, пытающиеся предупредить его о надвигающемся конце, заставить пойти к врачам, или кошмар, вырвавшийся из ночи и проникший в реальность, ставший настолько вещественным, что сумел остановить его сердце.
Лекс
Лишь получив силу игрока, принадлежащего к совершенно другой весовой категории, Лекс осознал, насколько до этого ничтожны были его собственные возможности. И ему осталось только удивиться тому, как, имея подобные возможности, его враг все-таки проиграл. Сила решала здесь, в конце концов, далеко не все.
При последующем размышлении Лекс предположил, что поверженный им враг даже не осознавал, сколько возможностей не использовал. Сколько вариантов применения его мощи остались нетронутыми.
Мальчик надеялся, что подобной глупости он сумеет избежать.
Вместе с полученной силой к нему пришло и новое понимание пространства вокруг. Он почувствовал «соседей». Далеко не всех, пустоты вокруг до сих пор оставалось более чем достаточно. Но все же.
Лекс словно всегда все это знал. Чувствовал. Видел. Но до этого словно не обращал внимания, и только теперь его взгляд прояснился. Он точно знал, как ему добраться до Каллиграфа. Он понимал, как попасть в мир Мусорщика, хотя путь туда оказался непрямым. Ну да и ничего, как раз туда Алексей совершенно не торопился. Он определил вокруг себя местонахождение еще десятка игроков, незнакомых ему, неизвестных. Скорее всего враждебных. Но теперь он хотя бы знал об их существовании.
Лекс рассматривал эти точки на мысленной карте, плескаясь в реке. Пытаясь смыть вонь со своего тела и своей одежды. Неподалеку, вежливо отлетев чуть ниже по течению, в воде нырял дрэйк. Похоже, запах ему нравился не больше, чем хозяину, так что ради того, чтобы от него избавиться, он смирился с водными процедурами.
Лекс находил все новых и новых игроков, но скоро понял, что не успевает удержать всех в голове. Он завершил купание и двинулся в замок.
Там, в подземелье замка, он выбрал зал побольше, круглый и начал оборудовать его под нечто, похожее на коммуникационный центр. Поставил круглый, как и зал, белый стол прямо посередине. Разместил вдоль стены много-много дверей. Он не знал, куда они вели. Знал только про две: одна дверь, окованное железом дерево, вела в замок и мир долины. Вторая, шлюз с космического корабля, выводила прямо в мир больших планет. Туда, где на небе господствовали Хозяйка и Кирпичуха. Коридор, раньше замыкавший два мира, теперь оказался разорван — этим залом, этой рубкой.
Остальные двери пока оставались обычными серыми плитами, прислоненными к кирпичной стене. Но Лекс надеялся, что со временем использует каждую из них.
Почему бы и нет? Если он собирался создать множество миров, то лучше было иметь место, переход, который позволил бы связать все эти миры в один узел.
А над столом Лекс начал рисовать карту своих соседей. Точки, похожие на крохотные звезды, плавали прямо над поверхностью стола. Сначала он запутался, стер все и начал заново. Он теперь понимал, особенно после очередной победы, как действует многомерная система координат в этих краях. Понимал, чувствовал, ощущал. Но изобразить ее, даже в объеме, не мог. В конце концов плюнул и остановился на трехмерной модели, добавив ей способность двигаться и тем самым учтя время как четвертое измерение. Как раз оно осталось в этой вселенной прежним. Лекс это чувствовал. Знал, что если прыгнет к Михаилу сейчас, то это будет один прыжок, а если решит переместиться к нему же чуть позже, то искать его придется немного в другом месте.
Игроки здесь перемещались, дрифтовали, ни на мгновение не застывая. Хотя это было не самым главным.
Еще одно открытие, которое Лекс сделал, создавая карту, что знание здесь тоже можно было приравнять к измерению. Например, Мусорщика мальчик никогда не видел, но его упомянули при нем, и Мусорщик сразу стал ближе. Мусорщик к нему, но не он к Мусорщику.
Упомянул его «бомж», и Лекс чувствовал, что если ему вдруг захочется увидеть Мусорщика, то попасть к нему он сможет пока только через раскаленный мир — бывшую свалку.
Все тут страшно запутано. Но Лекс не стремился усложнить себе жизнь и пока что просто накидывал прямо в пространство маленькие белые звезды, подписывая их там, где знал имена. И моргал. Карта была невидима. Ее не увидел бы никто, если бы Лекс, сам лично, не решил бы ему ее показать. Два моргания, пауза, еще раз, потом еще два раза. Карта появляется. Потом исчезает, как только Лекс отворачивается или уходит. Все просто. Его знания предназначены только для него и ни для кого больше. Хотя попасть в эту комнату без приглашения и нелегко, он не хотел оставлять ни единого шанса.
Лекс оглянулся и с сожалением посмотрел на расставленные вокруг заготовки дверей. Со значительно большим удовольствием он создал бы сейчас еще один мир. Или хотя бы заглянул в мир Хозяйки.
Но новое нападение могло произойти и через день, и прямо в следующее мгновение. Если ему сказали учиться и дали учителя, то надо было этим пользоваться. Даже не зная, чему, собственно, его собираются учить.
Мальчик сконцентрировал взгляд на одной из звездочек, рядом с которой изобразил крошечный иероглиф «ангел». Представил себе мир Каллиграфа. А главное — постарался войти в состояние, которое, как он думал, более всего подходит учителю. Спокойствие, невозмутимость, неторопливость и плавное, кристально чистое течение мыслей.
Теплый песок под ногами.
На этот раз он оказался значительно ближе к китайцу, чем раньше. Пятнадцать минут ходьбы, не больше.
Прямо посреди песков стоял дом-пагода с классической крышей, чуть заворачивающей кромку вверх. Дом казался крохотным на фоне разноцветных песков, да он и был небольшим. Без стен, лишь с раздвижными перегородками, позволяющими слегка отгородиться от внешней части этого мира.
Красная черепица поблескивала на солнце, выдавая свое неестественное происхождение. Рядом с условным входом — тем местом, где деревянный пол дома и песок соединяли несколько ступенек, стоял штандарт с нанесенным на нем иероглифом красного цвета. Что именно он означал, Лекс не знал, но подходить к дому сразу расхотелось. От иероглифа так и веяло мощью охранного заклинания.
Снаружи дом был заключен в огромный круг из камней. Каждый из них лежал вдалеке от соседей, метрах в полутора, но тем не менее они четко очерчивали внутреннюю зону, входить в которую, по всей видимости, не следовало. Особенно таким не совсем прошеным гостям, как Лекс.
