Эдди открыл рот, чтобы выкрикнуть предупреждение...
...и, вздрогнув, проснулся.
Жизель подняла взгляд от письменного стола, когда он резко сел на кровати, тяжело дыша, как бегун в конце марафона. Образы из сна стали нечеткими и рассеялись, как мыльные пузыри, раздуваемые легким ветерком, но он сохранил представление о том, что видел, и о том, что означали эти образы. Он посмотрел на Жизель, которая, проведя кончиком пера по уголку рта, придала себе сходство со студенткой-биологом, изучающей в микроскоп особенно интересный экземпляр.
Он еще раз тяжело вздохнул и сказал:
- Мне снятся абсолютно долбанные сны.
Он тут же передумал. Разговор с ней на эту тему был ошибкой, которая достигла наивысшего уровня глупости по шкале Рихтера. Не могло ли случиться так, что именно она превратила его голову в своего рода психическую антенну?
- То есть, э-э... я имею в виду... это, наверное, ерунда, и, э-э...
Жизель отложила перо, чопорно сложила руки перед собой и спросила:
- В каком смысле эти сны... "долбанные"?
Эдди сказал:
- Ну...
И тут к нему вернулось воспоминание об удивительном событии, из-за которого он снова потерял сознание. Она заговорила. Выйдя из потайного хода, немая девушка открыла рот, и из него вырвались звуки.
Слова и предложения.
Он уставился на изящные очертания ее прелестного лица - и снова испытал неуместные эротические позывы - и вспомнил кровавый лоскут плоти, скользящий по ее рту, язык, вырезанный изо рта изможденного старика.
Эти образы, а также настойчивое желание поцеловать ее в алые губы прервали ход его мыслей.
- Гм...
В ее глазах промелькнуло веселье, проблеск тайного знания.
- Твое влечение ко мне беспокоит тебя.
Эдди с трудом сглотнул.
- Ах... Что ж...
Она рассмеялась.
- Ты не можешь понять, почему тебя так тянет к женщине, чьи поступки кажутся тебе отвратительными.
Эдди был вынужден признать, что в этом она была права.
- Ну... Как-то так, - oн пожал плечами. - Я подозреваю, что ты буквально морочишь мне голову, каким-то образом изменяя химический состав моего мозга. Я этого не понимаю, но... Kак-то так.
- И тебе не обязательно знать подробности, - oна встала и медленно подошла к кровати. Длинная юбка развевалась вокруг лодыжек ее сапог. - Мои силы уходят корнями в таинственные обряды и древние магические практики, вещи, для которых ты слишком туп для понимания.
Она забралась на кровать, задрала юбку до уровня бедер и села на него верхом.
- Ты видел, как я совершаю нечто ужасное, видел это во сне, но о чем ты не знаешь, так это о высшей цели, стоящей за церемонией.
Она прижалась задницей к его промежности и усмехнулась автоматической физической реакции, вызванной стимуляцией. Сердце Эдди затрепетало. Ему было трудно сосредоточиться на чем-либо, кроме чистого ощущения, но он сумел выдавить:
- Да ладно, за убийством стоит высшая цель. Ты шутишь... верно?
Она запрокинула голову, сильно ущипнула себя за соски через ткань платья и сказала:
- Нет... у тебя есть предназначение, которого ты должен достичь, Эдди, - eе лицо пылало от вожделения, а фарфоровая кожа приобрела темно-красный оттенок. Ее дыхание участилось, когда она стала двигаться более ритмично. - Церемония... это символично. Я ненадолго возвращаю себе дар речи. Я сделалa это, чтобы ускорить процесс... общение между нами, чтобы...
Эдди сумел хрипло пробормотать:
- Какое предназначение?
Ее единственным ответом был тихий стон.
Эдди неловко заерзал под ней, но от этого движения его член только еще больше напрягся. Он вздохнул и замер. Ощущение было такое, словно между их телами воткнули динамитную шашку.
Хотя ему было неприятно смотреть ей в глаза, особенно когда они были так близко, сейчас он это сделал.
- Знаешь, магия тут ни при чем. Я - парень, которому нравятся женщины. Очень. А ты - просто очаровательная задница.
Жизель облизнула и без того влажные губы.
- Оу?
Эдди кивнул.
- Да.
Жизель положила запястья на плечи Эдди и обхватила его руками за шею.
- Расскажи мне еще об этих снах.
Он скользнул рукой по ее бедру.
- Э-э-э... сейчас?
- Расскажи мне все, - oдна из рук Жизель оторвалась от его шеи и обхватила его подбородок. Рука сжала его, заставив приоткрыть рот, и на одно долгое, восхитительное мгновение их губы слились. В этот момент все его опасения - даже желание сбежать - были сведены на нет охватившей его эротической лихорадкой. Затем она убрала язык, откинула голову назад и сказала: - Все. Ничего не упускай. Начиная с твоего побега снизу.
Эдди тяжело дышал.
- Господи... Я даже думать не могу из-за этой... штуки... между нами.
Жизель опустила глаза, затем снова встретилась с ним взглядом и улыбнулась.
- Кажется, я создала монстра, - дразнящий смех сорвался с ее губ. - Полагаю, мне следует дать ему волю. Тогда мы сможем поговорить.
Она приподнялась на коленях, расстегнула его джинсы и вытащила член. Эдди попытался спустить джинсы до колен, в то время как Жизель гладила его набухший член. Он застонал. Она уселась на него, погружая его в себя по одному божественному дюйму за раз. Когда он вошел полностью, она начала скакать на нем, как городская наездница верхом на механическом быке. Эдди думал, что он кончит сразу же, учитывая его необычайно сильное возбуждение, но оказалось, что она также контролировала его способность достигать оргазма.
Он обхватил ладонями ее груди через ткань платья, и она выгнула спину. Ее рот широко раскрылся. Глаза закрылись. Она мотнула головой из стороны в сторону, отчего ее волосы, цвета воронова крыла, разлетелись в разные стороны. Серия пронзительных вздохов сорвалась с ее губ, перерастая в долгое крещендо безудержного удовольствия. Она резко схватила его за запястья и перестала вырываться. Она поднялась на ноги, стянула платье через голову и отбросила его в сторону. Эдди восхищенно уставился на нее и провел рукой по одной из ее совершенных ног. Он смутно осознавал, что любая воля, любое сопротивление ее желаниям тихо умирают. Кем бы она ни была - чудовищем, убийцей, садисткой, кем бы ни была, - она, несомненно, была богиней.
Не было ничего, чего бы он не сделал для нее.
Она улыбнулась, словно прочитав его мысли.
И она уселась ему на лицо, прижавшись розовыми половыми губками к его открытому рту. Он ласкал ее языком, полный решимости доставить ей такое удовольствие, какого не доставлял никто другой, убедить ее в своей состоятельности. Внезапно, казалось, из ниоткуда пришло осознание. Его появление в ее комнате не было случайностью. Она направила его сюда. У нее были планы на него. Грандиозные, опасные планы. Он не знал, что у нее на уме - не мог знать, - но он чувствовал, что бы это ни было, это может быть его единственной надеждой на спасение.
Она закричала.
Хлопнула по стене позади себя раскрытыми ладонями.
Она скатилась с него и поманила его к себе. Он без колебаний подошел к ней, просунув руки ей под мышки. Она выгнулась навстречу ему, и он вошел в нее, задыхаясь от горячей влажности, окутавшей его. Она обхватила его ногами, упираясь подушечками пальцев в поясницу. Эдди толкался и толкался, выгибая спину, вскрикивая, и это продолжалось и продолжалось, пока, наконец, к счастью, не наступило освобождение. Он крепко зажмурился, застонал, скомкал в руках смятые простыни, судорожно втянул в себя воздух и рухнул на нее.
Некоторое время они не произносили ни слова. Молчание было лучше. Голова Эдди покоилась у нее на груди, пока она медленно гладила его спутанные волосы. Ее ноги все еще свободно обхватывали его бедра. Это было прекрасно, естественное физическое слияние. Эдди занимался сексом во время своего пребывания в Изнанке, но у него никогда не было возможности насладиться роскошью послесвечения. Если уж на то пошло, секс в Изнанке даже отдаленно не напоминал то, что только что произошло. Воспоминание об этих быстрых, животных совокуплениях опечалило его, послужив напоминанием о том, насколько мрачным оставалось его положение. И ему не нужны были напоминания. Он просто хотел насладиться этим моментом. Насладиться ощущением мягкого, обманчиво хрупкого тела Жизель под собой.
