– Господа! – распахнул объятия Магнус. – Добро пожаловать в наш литературно-чайный кружок. Вы как раз вовремя, мы только что приступили к обсуждению очередной книги – «Джуд Незаметный» [13]. Я мог бы попросить вас заплатить за дверь, но прекрасно понимаю ваше рвение – вы просто не хотели опоздать к началу дискуссии!
Толпа покатилась со смеху. Посетители отсалютовали полицейским чайными чашками и стали размахивать книгами.
Эту процедуру Магнус неизменно старался разнообразить. Как-то раз, когда вновь зажегся свет, бар преобразился в пасеку, а комната оказалась уставленной жужжащими ульями. В другой день на его месте оказалась молельня, и многие клиенты обнаружили на себе одеяния священников и монахинь.
Обычно подобное настолько обескураживало полицию, что облавы заканчивались быстро и не отличались особой жестокостью. Но Магнус чувствовал, что недовольство копов растет с каждым днем. Сегодня отряд возглавлял Мак-Мэнтри, самый лживый коп из всех, кого только доводилось встречать Магнусу. Когда-то колдун отказался ему платить – из принципа, и сейчас он нагрянул в бар «У мистера Драя».
На этот раз они подготовились. У каждого копа в руках был какой-то инструмент, всего колдун насчитал с дюжину топоров, столько же кувалд и ломов и даже пару лопат.
– Взять всех, – бросил Мак-Мэнтри, – и посадить в фургон; этих – отдельно.
Магнус спрятал за спиной руки, чтобы никто не увидел заискрившуюся между пальцев паутину голубого пламени. Со стен разом рухнули панели, открывая проходы, к которым тут же ринулись клиенты. Наружу им предстояло выйти в четырех разных местах, причем некоторым – в паре кварталов от бара. Самая малость добродушной, оградительной магии. Нельзя сажать человека в каталажку только за то, что он выпил пару коктейлей. Некоторые полисмены попытались было погнаться за беглецами, но неожиданно оказались в тупике.
Затем чары по воле Магнуса развеялись, и бар принял первозданный вид. Полицейские застыли в изумлении, что позволило колдуну скользнуть за ближайшую штору, снова прибегнуть к магии и стать невидимкой.
Магнус вышел из бара, задержавшись лишь на мгновение, чтобы посмотреть, как копы, отдернув штору, рассматривают стену, пытаясь отыскать в ней запасной выход, которому, по их мнению, полагалось там быть.
На улице стояла душная сентябрьская ночь. В это время года в Нью-Йорке частенько бывает влажная жара. В воздухе висел густой аромат Ист-Ривер и Гудзонова залива, моря и болота, дыма и всевозможных кулинарных блюд, приправленный резкой вонью газа.
Он направился к одному из запасных выходов из бара, где горстка его возбужденных клиентов со смехом обсуждала происшедшее. Там были его любимые завсегдатаи, включая очаровательного Альфи.
– Вперед, – сказал Магнус, – думаю, мы должны продолжить вечеринку у меня, вы не против?
Эта идея была принята на «Ура!», и все стали дружно ловить такси. Вскоре небольшая веселая кавалькада уже была готова отправиться в путь. В тот самый момент, когда рядом с Магнусом на заднее сиденье плюхнулся еще один пассажир, в окне появилась головка Долли:
– Эй, Магнус! Не забудь! Будь осторожен с деньгами!
Магнус вежливо кивнул, что должно было означать хорошо, не забуду ни за что на свете; Долли хихикнула и скрылась с глаз. Она была такой крохотной, такой милой… И пребывала в крепком подпитии. Теперь она, наверное, пойдет в Бауэри и до отвала насытится каким-нибудь бедолагой.
Кавалькада пришла в движение, и вся компания (судя по виду в зеркале заднего об зора, она изрядно пополнилась) покатила в отель «Плаза».
* * *
Первым, что Магнус заметил на следующий день после пробуждения, был чересчур яркий свет. Он быстро сообразил, что эта слепящая белизна является следствием отсутствия на окнах спальни его люкса штор. Затем со вздохом обратил внимание, что в его постели спят четыре одетых человека, бесчувственных к свету, а заодно и к окружающему миру.
Третьей и самой странной нелепостью была куча автомобильных шин в изножье кровати.
Чтобы перебраться через спящих, Магнусу понадобилось какое-то время и некоторое количество весьма странных телодвижений.
По всей гостиной лежали в отключке еще два десятка тел. Штор на окнах там тоже не было, но теперь Магнус понял, куда они подевались – их использовали в качестве одеял и покрывал. Альфи, единственный, кто пришел в себя, сидел на диване и скорбно взирал на квадрат солнца на полу.
– Магнус, убей меня. Ну что тебе стоит.
– Ты что, это же незаконно, – ответил Магнус. – А как я отношусь к правонарушениям, ты знаешь. Кстати, кто все эти люди? Когда я ложился спать, их было меньше.
Альфи пожал плечами, словно утверждая, что Вселенная – сплошная загадка и постичь ее не дано никому.
– Я серьезно! – сказал он. – Если не хочешь заниматься своей хиромантией, просто дай мне чем-нибудь по башке и убей.
– Я найду тебе порцию живительной влаги, – ответил Магнус. – Все, что нам нужно, – это ледяной томатный сок, табаско, порезанные грейпфруты и яичница. Пойду распоряжусь, пусть принесут все в номер.
Споткнувшись о парочку лежавших на полу тел, он шагнул к телефону, который на самом деле оказался большим декоративным автоматом по продаже сигарет. Колдун сегодня тоже был явно не в лучшей форме.
Магнус сделал заказ.
– И кофе, – с невероятным достоинством добавил он в трубку уже настоящего телефона.
В отеле уже давно перестали удивляться странным запросам мистера Бейна, таким, как двадцать четыре порции яичницы и «кофе в количестве, достаточном, чтобы наполнить большую ванну».
Затем колдун сел рядом с Альфи на диван и стал наблюдать за гостями, ворочавшимися и что-то бормотавшими во сне.
– Я так больше не могу, с этим надо кончать, – сказал Альфи.
Он был из категории тех, кто после доб рой ночной попойки впадает в слезливое раскаяние, но самым странным образом это делало его только привлекательнее.
– Это всего лишь похмелье, Альфи.
– Да нет, не только. Понимаешь, эта девушка…
– Ну да, – сказал Магнус, кивнув, – знаешь, лучший способ починить разбитое сердце – завязать и больше не пить…
– Но не для меня, – ответил Альфи. – Она была единственной. Я делал хорошие деньги, у меня было все что душе угодно. Но ее я потерял. Понимаешь…
О нет. Очередная история. Для столь раннего утра, видимо, слишком длинная и слезливая, хотя в данном случае этого симпатичного, убитого горем молодого человека можно было бы и простить. Магнус притворился, будто внимательно слушает, хотя это далось ему с большим трудом – глаза слепило солнце, отчаянно хотелось вновь завалиться спать. Альфи в подробностях стал излагать историю девушки по имени Луиза, говорил о вечеринке, о каком-то письме и собаке. А еще – то ли о быстроходном катере, то ли о кабине фуникулера. Его рассказ с трудом воспринимался как связное целое – для этого было еще слишком рано. Как бы там ни было, письмо с собакой присутствовали точно, а закончилось все катастрофой, которую Альфи теперь топил в вине, ежедневно наведываясь к Магнусу в бар. Когда история наконец подошла к концу, колдун увидел, что один из спавших на полу стал подавать признаки жизни. Альфи это тоже заметил и доверительно прошептал Магнусу:
– Послушай, я знаю, ты… кое на что способен.
Начало было многообещающим.
– Я имею в виду… – Альфи на мгновение запнулся, – ты можешь творить чудеса…
Звучало и в самом деле многообещающе, по крайней мере на первый взгляд, хотя выражение глаз финансиста, круглых, как плошки, говорило о том, что его расспросы не имеют никакого отношения к любви.
– О чем это ты? – спросил Магнус.
– Я хочу сказать, – еще тише заговорил Альфи, – что все эти твои проделки… это же ведь… магия… иначе и быть не может… я не очень-то верю в подобную чушь, но…
В глазах окружающих Магнус старался выглядеть не более чем фокусником. Иллюзионист – было объяснимо и понятно, поэтому большинство друзей его в этом качестве с радостью принимали. Но Альфи – в других обстоятельствах совершенно обычный мирянин – явно о чем-то догадывался.
