– Люк? Он крепко заперт? Там замок или что?
– Не знаю…
– Где мы? Я слышу шум воды.
– Не знаю, – огрызнулся собеседник. – Я в этом сортире кантуюсь давно. У меня была зажигалка. Я ее включал, пока он не отобрал.
– Кто же ты такой? Это, я надеюсь, ты знаешь.
– Зачем тебе мое имя? Биографию собрался писать?
– Послушай, – Дима постарался придать голосу строгости, – если хотим выбраться, мы должны действовать сообща.
– Ничего себе ты резвый. Проснулся и сразу втопил. Ничего себе.
– Нас посадил в клетки не для того, чтобы бананами кормить. Прежде чем он нами займется, мы должны узнать: где мы, с кем имеем дело и как отсюда сбежать. Теперь говори, у тебя есть имя или мне его придумать?
– Слышь! Ты вообще, что такой дерзкий? Ничего я тебе не должен. Мы здесь все в одной лодке. Или ты считаешь себя особенным?
Голос сокамерника сошел до блатной низости. Дима слегка опешил. Странный ответ для человека обреченного стать кормом подземного бомжа. Если он спорил даже по таким пустякам, что же дальше будет? Дима уже собирался перейти на личности, но сосед по клетке внезапно сменил тон:
– Ладно, не злись. Меня зовут Василий Кличков.
– Дмитрий, – вежливо представился Дима. – Как ты сюда попал, Васек?
– Утром ехал в метро. Хотел встретиться с друзьями. Вышел на станции, потом услышал из тоннеля смех. Думал там ребенок, ну и полюбопытствовал. Дальше не помню. Теперь вот чалюсь тут с тобой, мокрый, как дельфин.
– Мокрый?
– Эй, это не то, что ты думаешь! Наверное, нас тащили по воде. Не знаю.
– Почему сразу не заговорил?
– Нафига? Чем ты мне поможешь?
– Ты видел того, кто это сделал?
– Сказал же – нет! – разозлился тот, ударив ногой по прутьям. – Я вообще ничего не вижу! Сижу здесь уже целый день.
– Откуда ты знаешь?
– Жрать охота, – простонал Василий и громко рыгнул. – Слышал, как он принес тебя. Положил в камеру к этому нытику, а сам ушел. У него тут неподалеку берлога.
– Ты его видел?
– Да, – тяжелый голос внезапно дрогнул. – Видел, что он сделал с тем мужиком. Черт, это просто херня какая-то. Видал я садистов, но этот…
– С каким еще мужиком?
– Не знаю. Мент какой-то.
– Как ты его увидел в темноте?
– Этот псих зажег свечи на столе. Там столько кровищи и мяса. – Василий поперхнулся слюной и стал тонко покашливать. – В общем, он положил тело. Голова у мужика болталась за плечами, как будто ее повернули несколько раз. Я отсюда почти ничего не видел, только тесак, которым он кромсал труп. Просто рубил в капусту. Как миксер. Куски так и сыпались.
– Достаточно. Я тебя понял.
Костя заскулил. Он внимательно слушал, но боялся вставить слово. Невидимый грубиян пугал его не меньше убийцы. К тому же он по-прежнему был зол на Диму, а еще у него болел позвоночник.
– Что же с нами будет?
Со стороны клетки Василия донесся прерывистый стон. Дима резко повернул голову, чуть не убившись о выступавший из стены нарост.
– Кто там с тобой?
– Дед какой-то. Сказал, что его зовут Игорь Денисович, и вырубился.
– Что ж ты мне сразу не сказал?
– Ты не спрашивал.
– Ерунда какая-то. Сколько здесь людей? Сейчас я спрашиваю.
– Четверо…
Из клетки донеслось шуршание мокрой одежды и грубые толчки. Кто-то протяжно замычал.
– Считай, что уже трое, – спокойно сообщил Василий.
– То есть?
– Дед – покойник. Он вот-вот концы отдаст. Когда я оклемался, старик едва мог говорить. Теперь считай помер.
– И ты ему не помог?
– Не-е, ну ты в натуре дерзкий. Кем себя возомнил? Рэмбо? С какой стати я вообще должен ему помогать. Мы в таком дерьме, что сами себе помочь не можем. Будешь заботиться о других – долго не проживешь.
Дима промолчал. С людьми вроде Василия он сталкивался на ночных улицах. Мышление его было предельно четким. Настоящий пацан, который уважает пиво по вечерам, коришей по району, баб по стоимости и родных… по случаю. Если такой «герой» и поможет, то только из принципа.
– Я пробовал ломать эти прутья, – продолжал Василий, – но ничего не вышло. Единственный способ покинуть этот сортир – люк, но он, похоже, закрыт.
– Ну и что? Предположим, ты сбежал. Что дальше? – спросил Дима на случай, если сокамернику действительно удастся вырваться.
– Дальше? Уберусь подальше! – огрызнулся верзила. – Я слышу шум. Это водопад. Мы, наверное, в лесу. Может на Лосином острове. Там полно всякого мусора и маньяков тоже хватает.
– А может в ботаническом саду МГУ? – незлобиво добавил Дима. – Где ты в Москве видел водопады?
– Ну, например…
– Мы под землей, – сжалился над мыслителем Дима, – скорее всего, еще глубже, чем раньше. Под Москвой есть пещеры. О них мало что известно, поэтому в ближайшие лет сто никто к нам точно не спустится. Если решишь сбежать, не забудь о нас.
– А мне никто не нужен, особенно этот нытик. Пришлось дать ему затрещину, чтоб заткнулся.
– Нашел на ком злость срывать! Если руки чешутся, мог бы прутья выбить. В такой ситуации любой имеет право поплакать, – произнес Дима под усиливающиеся всхлипы Костика, которому было стыдно, что его жалеют.
– Ага, друг. Ты прав, – вкрадчивым голосом молвил Василий. – Открою тебе один секрет. Я тоже плакал… пять минут. Но не час же подряд! Это бесит. Не мужик, а баба какая-то! Ты только послушай, этот лох и сейчас ревет.
– Не называй его лохом. Моя вина, что он здесь. Парень многое пережил. Ты его не знаешь. Раньше он вообще из дома не выходил.
Василий аж присвистнул. Дима попытался успокоить товарища, но Костя от этого разревелся еще громче.
– Елки-палки, ты кого сюда привел? Наверняка еще и девственник, – зычно загоготал верзила.
– Замолчи или мы не возьмем тебя с собой.
Угроза сработала. Василий угомонился.
– Только заткни его, пожалуйста. Из-за этого нытья у меня голова раскалывается.
– Мне тебя пожалеть?
– Ага, если нетрудно. Ты ведь у нас такой правильный.
Дима уселся рядом с Костей и задумался. Глядя в пустоту, он стал поэтапно восстанавливать события. Концентрация на проблеме зачастую способствует ее решению. Он прожил двадцать лет не для того, чтобы умереть в этой выгребной яме. Если в пещеру можно попасть, то и выбраться тоже можно. Главное сохранить присутствие духа.
Василий между тем стал бубнить какую-то песенку:
Сотню за сотней, полк за полком
Русские витязи рубят мечом
В бешенстве хан не может понять
Русских дружинников дух не сломать
Опустив руки на скошенные плечи, Дима попытался утешить товарища.
