— Рут?
Звать мертвых, кричать в могилу и слышать эхо собственного голоса. Или это отвечают мертвые?
— Ру-ут…
Нет, ее здесь нет, это безумие — думать, что она может быть в пещере. Боже, здесь кто-то есть!
Какое-то движение, потом из тьмы возникла фигура, двинулась к нему. Он не мог сдержать сдавленный крик ужаса, на какое-то мгновение он как бы прирос к земле, он был вынужден стоять там и смотреть широко раскрытыми, немигающими глазами, как из дальнего конца пещеры появляется человеческая фигура.
Он уже видел Рут, обнаженную и соблазнительную, ее глаза ищут его. «Я точно такая же, как ваша жена, не правда ли, Фрэнк? Я и есть ваша жена, мы только что поженились. Я девственница, не причини мне боли, Фрэнк, прошу тебя».
— Вы имели половую связь с моей дочерью, Фрэнк?
Он закрыл глаза, сцепив ладони, попытался отгородиться от всех них. Нет, прошу вас, оставьте меня в покое!
— Я напугала вас, мистер Ингрэм?
На смену его облегчению пришел гнев. Он опустил свои дрожащие руки и увидел Эллен, стоящую безо всякого смущения в своей юной наготе. Она смеялась над ним, насмехалась, как бы говоря: «Я хотела напугать вас, мистер Ингрэм, потому что вы убили мою сестру. Вы сделали ее беременной, вот почему она покончила с собой». Улыбка девочки была неподвижной насмешкой, маской ненависти.
— Глупая девчонка! — закричал он, вздрогнув от эха. — Какого дьявола ты здесь?
— Я ищу Рут. Как и вы.
— Что ты с ней сделала? — он знал, что Эллен должна была перетащить труп — никто другой не мог этого сделать. Рут, наверно, упала, девчонка каким-то образом утащила ее сюда.
— Я ничего с ней не сделала. Почему я?
Только из твоей чертовой вредности, из привычки всем причинять неприятности, подумал он.
— Слушай, не ерунди. Если ты знаешь, где она, то скажи мне.
— Может быть, она во-он там, — Эллен прошла мимо него, вышла на свет и повернула голову. — Почему бы вам не пойти и не посмотреть самому, мистер Ингрэм?
И тут она бросилась бежать, быстро и уверенно ступая по неровному каменистому берегу, хохоча на бегу.
Фрэнк вытер пот со лба, почувствовав, что он холодный. «Почему бы вам не пойти и не посмотреть самому?» Потому что я до чертиков напуган, мало ли что я могу там обнаружить, понял он. Да и все равно у меня нет фонарика. Не имеет значения, он должен пойти, чтобы только глянуть разок. Но Рут там не будет, это невозможно.
Что-то холодное плеснуло ему по ногам. Эти волны были робкими предшественницами мощных, бушующих водяных гор, которые скоро заполнят эту пещеру, кипя от злобы, требуя добычи.
Нет, заходить глубоко в пещеру слишком опасно. Он может поскользнуться, сломать ногу или упасть и потерять сознание. Не стоило ради этого рисковать. Ради мертвых не подвергают свою жизнь опасности, им уже не помочь. Он попытался успокоить терзавшую его совесть, поворачивая назад к дорожке, ведущей к пристани. Он сделал все, что было в его силах, никто не смог бы сделать большего. Эллен было не видать. Она очевидно, вернулась в дом и сейчас рассказывает басни своей матери. Он взглянул на небо — еще час и будет темно. Он еще не заходил к овцам; но сперва надо найти Джейка.
Исчезновение пса встревожило его. Джейку пора бы уже вернуться и разыскать его на берегу. Но колли не было видно. Что же, если надо, то он обыщет весь остров, но начать, видимо, следует с холма.
В предвечернем солнечном свете холм почему-то казался зловещим, неестественно спокойным, возвышаясь над болотом. Такое место дикие шотландцы выбрали бы для зашиты своей родины от английских захватчиков, подумал он.
У него возникло тревожное ощущение, что это не его земля, что это он чужак, вторгшийся сюда, враг, которого нужно уничтожить. И сегодня на острове Альвер уже побывала смерть.
— Джейк… Дже-ейк! — он свистнул, резко и пронзительно. Если пес услышит свист, то примчится, потому что так он обучен. Внезапно он увидел Джейка. Колли был от него ярдах в трехстах. Он стоял, выпрямившись, на краю Торфяного болота, оглядываясь назад, уши прижаты к голове — поза страха, как будто его преследуют. Да, это так!
Вдоль узкой тропки, отделяющей заросли камыша от опасной трясины, скрывающейся под безобидной на вид пышной зеленой травой, двигалась маленькая фигурка. Она шла крадучись, останавливаясь, вновь продвигаясь вперед, полусогнувшись. Подкрадываясь. Она подкрадывалась к Джейку!
— Опять это сучье отродье! — пробормотал Фрэнк. — Что она, чертовка, на это раз задумала? И почему Джейк так перепуган?
Пес был ужасно напуган. Он не видел свою преследовательницу, но он чуял Эллен, и хвост его был поджат под съежившимся телом, он был на грани паники.
— Джейк, старина! Ко мне!
Если собака и услыхала своего хозяина, она не обратила на его зов внимания, потому что страх был сильнее. Привыкший к погоне, Джейк снова принюхался. И в этот момент Эллен появилась сзади из камышей, демоническое дитя, дитя смерти и ужаса. Пес увидел ее и обнажил клыки, но до Фрэнка не донеслось ни звука. Он увидел, как Джейк бросился бежать, и решил, что собака направится или к нему, или побежит к дому. Но он увидел, что вместо этого Джейк бросился бежать, не разбирая пути, утратив все ощущение направления в этот миг полнейшего ужаса, охваченный паникой. Выпрыгнув из камышей, он побежал прямо к трясине.
И снова Фрэнк ощутил свою беспомощность. Он всего лишь наблюдатель, не в состоянии повлиять на события, он вынужден стоять и наблюдать за неизбежным.
Колли прыгал, поднимая брызги; потом он стал барахтаться, пытаясь освободиться от засасывающей его трясины. Фрэнку показалось, что он слышит, как Джейк скулит от страха. Пес снова подпрыгнул, приземлился на траву в брызгах грязи и почти мгновенно провалился по шею. Передняя лапа оказалась на поверхности; Джейк пытался плыть, все еще оглядываясь, как будто боялся, что эта девочка-демон приблизится к нему.
Даже со своего места Фрэнк слышал бульканье и клокотанье трясины под поверхностью болота; голодное чудище, дремавшее сотни лет, внезапно пробудилось от спячки, схватило свою жертву, тянуло ее вниз. Лапа исчезла; виднелись только голова и шея Джейка. Фрэнк слышал собачий визг о помощи, долгий вой, и он вспомнил старую деревенскую пословицу, бытовавшую на «Гильден Фарм»: Если воет собака, кто-то умрет!
Фрэнк бросился бежать, но он знал, что это бесполезно. Он не рискнул перейти за тот край, где кончались камыши; он сможет подобраться к Джейку самое близкое на тридцать ярдов. На бегу он разматывал веревку, но он знал, что это бесполезно.
Теперь над болотом была видна только собачья морда, глядящая на него из-под белой отметины на одном ухе — пса можно было бы назвать Пятнышком. Завидев Фрэнка, глаза Джейка сверкнули, как бы приветствуя его и говоря: «Оставайся там, хозяин. Мне уже не помочь». Он больше не боролся — колли смирился со своей участью, но он начал вращать глазами, завидев девочку-дьявола, которая преследовала его на краю болота.
