Возможно, это было лучшее, что он когда-либо испытывал. Ему нравилось, какой мягкой была ее кожа, какими маленькими казались ее пальцы рядом с его, и как ее красные ногти касались его кожи, когда она двигалась.
Они подошли к круглой впадине, почти тридцать футов в окружности, где земля провалилась, сужаясь от нескольких дюймов по внешнему краю до трех или четырех футов в центре.
Трава в круге была увядшей и коричневой.
- Ого, - сказала Кэти, - что это такое?
- Выгребная яма, - сказал Тимми. - Разве ты не заметила, как некоторые могилы погружаются в землю?
- Да. Мой папа жаловался на это раньше. Он сказал, что ему нужно поговорить с мистером Смелтцером об этом. Из-за чего это происходит?
- Мы думаем, что под кладбищем есть пещера. Барри, Даг и я нашли туннель.
- Правда?
- Ага. Мы собирались исследовать его, но потом...
- Что?
- Ну, появились другие дела...
Чувствуя его внезапную грусть, она повела его дальше, огибая край воронки.
- Так что же это за большой секрет? - спросил Тимми. - Только не говори мне, что у тебя здесь тоже есть клуб.
Кэти хихикнула.
- Не совсем. Мой клуб находится в нашем гараже. Но есть кое-что классное, что я всегда хотела тебе показать.
Она остановилась перед двумя старыми надгробиями, которые тоже начали опускаться. Покрытые лишайником известняковые поверхности были изъедены и изранены временем и воздействием стихий. Даты рождения и смерти были выцветшими и нечитаемыми, но имена и эпитафии все еще были видны.
- Тимоти Реберт, - прочитал Тимми вслух, - и Кэти Реберт. Любимые муж и жена.
Он почесал голову.
- Разве ты не видишь? - сказала Кэти. - У них те же имена, что и у нас.
- Как-то жутковато.
- Я думаю, это мило.
- Если ты так говоришь.
- Да. Это мило - прямо как ты.
Тимми подбирал слова:
- Значит ли это, что... как... ты хочешь...
Кэти засмеялась.
- Это ничего не значит, кроме того, что я давно заметила эти имена и всегда думала, что это мило. Они были женаты, и у них были те же имена, что и у нас.
- Так почему же ты никогда не говорила мне раньше?
- Я боялась, что я тебе не нравлюсь. Ты никогда не разговариваешь, когда я рядом. Барри всегда говорит больше.
Тимми покраснел.
- Я не говорил, потому что боялся, что я тебе не нравлюсь. Я думал, что Барри тебе нравится больше.
- Нет. Ты мне нравишься.
Тимми сглотнул, и его желудок затрепетал.
-Правда?
Кэти кивнула.
- Эм...
- Ну, - она постучала ногой, - это все, что ты можешь сказать?
- Нет, - промямлил он. - Я... ты мне тоже нравишься. Уже давно.
- Хорошо.
- Это вроде той записки, которую ты сделал для меня, когда мы были маленькими.
Он покраснел и тут же пожалел, что сказал это. Она, вероятно, даже не помнила, о чем он говорил.
Кэти улыбнулась.
- Я была в первом классе, а ты во втором. Там было написано: "Ты мне нравишься, Тимми", так?
- Да. Ух ты, я удивлен, что ты это помнишь.
- Я тоже удивлена, что ты помнишь.
- Вообще-то, она до сих пор у меня. В моей комнате.
Теперь была очередь Кэти краснеть.
- Ну, тогда я это имела в виду и все еще имею. Ты мне нравишься, Тимми.
Они оба стояли молча, глядя друг другу в глаза.
- Итак, - заикнулся Тимми, - значит ли это, что мы будем вместе?
Теперь была очередь Кэти краснеть.
- Если ты хочешь.
- Мне бы этого хотелось.
- Я бы тоже хотела.
Тимми хотел поцеловать ее, и казалось, что Кэти ждала этого. Она смотрела на него с ожиданием, ее лицо было обращено вверх, губы слегка приоткрыты. Но он не мог заставить себя сделать это. Пэт Кемп сделал бы это в мгновение ока, так почему он не мог?
В голове промелькнул образ трупа Пэта - то, что от него осталось, - и Тимми нахмурился. Кэти заметила это и спросила, в чем дело.
- Мне жаль, - сказал он. - На секунду я подумал о Пэте. И о твоей сестре.
- Да, - Кэти кивнула. - Я стараюсь не думать. Быть с тобой помогает.
- Хорошо. Я рад.
И он был рад. Он был рад, что то, что он с ней, помогло ей, и он был рад просто быть с ней. Экстаз. То, что начиналось как худший день в его жизни после смерти деда, теперь превращалось в нечто особенное - то, чего он так давно желал.
Они шли дальше вместе, рука об руку, и им было легче друг с другом, чем раньше. Тимми сорвал полный желтый одуванчик и протянул ей. Она прижала его к груди и улыбнулась.
- Я сохраню его навсегда.
- Ну, не навсегда, - сказал Тимми. - Ничто не вечно.
- Цветы живут, если их сжать в книге. Моя мама показала мне, как это делается.
- Круто.
Они продолжили свой путь. Тимми было интересно, как долго еще пробудут их родители и полиция. Он не хотел, чтобы этот день заканчивался.
Кэти смотрела вверх на верхушки деревьев.
-Знаешь, что странно?
- Хм?
- Вокруг нет ни одной птицы. Я не видела и не слышала ни одной с тех пор, как мы ушли от родителей. И белок тоже нет.
Тимми снова подумал о коровах в поле и о том, как они неохотно подходили к границе с кладбищем. Могли ли они как-то почувствовать пещеру? Знали ли они, что земля слабеет, и избегали ее? В школе он читал о том, что некоторые животные могут предсказывать землетрясения и торнадо.
Возможно, это было что-то похожее.
Они прошли мимо разбитого надгробия. Оно упало на землю и раскололось пополам, его поверхность была настолько истертой от возраста, что большая часть надписей была неразборчива. Единственное, что они еще могли разобрать на нем, был странный символ - по одной его половине на каждой части разбитого камня. Играя на кладбище, Тимми и раньше видел множество символов на камнях - кресты и руки, сцепленные в молитве, ягнят и открытые Библии. Но такого он никогда не видел. Он был похож на солнце, поднимающееся над холмом. В центре солнца стояли два креста, один вертикальный, а другой перевернутый. Это изображение, разбитое вдребезги, внушало ему ужас, но он не понимал почему. Кэти, должно быть, тоже заметила это, потому что она прижалась к нему.
- Никогда не видел такого раньше, - сказал Тимми. - Интересно, что это такое?
- Это уродство. Мне не нравится.
- Почему?
Она пожала плечами.
- Я не знаю. Просто не нравится. Это заставляет меня чувствовать себя... странно.
- Да, - признал он. - Меня тоже.
Прямо под обеими половинками символа была вырезана какая-то слабая надпись, едва различимая под налипшим зеленым лишайником. Тимми смахнул осыпавшийся мох в сторону, сдвинул два куска известняка вместе и попытался прочитать.
I. N. I. R.
I.
SANCTUS SPIRITUS
I. N. I. R.
I.
- Что это значит? - спросил он.
- Откуда мне знать? - поддразнила Кэти. - Ты на класс старше меня. Ты уже изучал латынь?
- Нет. Мы не изучаем латынь. Только испанский, французский и немецкий - и я не собираюсь изучать ни один из них. Я просто подумал, что ты можешь знать, ведь твой отец проповедник и все такое. Это выглядит религиозно.
Кэти изучала выцветшие буквы, обводя их пальцами:
- I-N-I-R-I... это то, что написано на кафедре перед церковью, верно?
Тимми кивнул.
- Думаю, да. Что-то вроде этого. Ты знаешь, что это означает?
- Нет. Думаю, мы узнаем это на уроке катехизиса, а его не проходят до четырнадцати лет. Интересно, что опрокинуло надгробие?
- О, такое часто случается, особенно на этом участке. Они стареют и падают, или люди их толкают.
- Люди специально их опрокидывают? - удивилась oна.
Тимми кивнул.
- Конечно. Ронни и те ребята опрокинули кучу на прошлый Хэллоуин. Старику Барри понадобилась неделя, чтобы установить их снова. Некоторые из них невозможно было починить. Церкви пришлось заплатить за новые.
- Почему они не заставили заплатить Ронни, Джейсона и Стива?
- Не могли доказать, что это были они, я думаю. Но мы знали. Они хвастались об этом однажды, когда загнали нас в угол, когда мы катались на санках. В любом случае, эти штуки постоянно падают. Может быть, из-за того, что земля осела. Может, сдвинулось и опрокинулось.
