Руслан смотрел удивленно. И не знал, как отнестись к последним словам Эскулапа. Тот ухмыльнулся, подошел к сейфу, погремел ключами. Извлек здоровенную бутыль, на горлышко налеплена узкая красная полоска с буквами «ОСТОРОЖНО, ЯД!!!».
– Давай-ка лучше хлебнем по чуть-чуть в честь окончания рабочего дня…
Тост прозвучал странно:
– За упокой души раба Божьего, как там его… (Эскулап заглянул в анкету) …Ростовцева А.Н.
– Почему за упокой? – не понял Руслан.
– Какая уж там душа у ликантропа… Клыки да мышцы.
Руслан в теологических проблемах не разбирался. Опрокинул мензурку, запил водой из стакана. За упокой так за упокой, души так души. Не важно. Важно другое – как можно позже стать адресатом подобного тоста.
Больше в папке ничего не было – только четвертушка газетного листа с обведенным объявлением. Ростовцев удивился было: зачем заводить целую папку для единственной бумажки – и тут же вспомнил, что там еще лежали результаты анализов.
А теперь не лежат… Точно. Он отдал их все в «Вегу», и оказалось, что никаких противопоказаний для лечения нет, и…
Воспоминания обрывались.
Однако, в любом случае, визит к лечащим облысение лекарям был одним из последних событий перед пробуждением на солнечной лесной поляне. Одним из…
Кстати, а кто дал ему эту газету? У Ростовцева обычно не было времени вдумчиво изучать подобные листки. Просеиванием бесконечных рядов рекламных объявлений в поисках чего-либо интересного в «Строй-инвесте» занималась… Конечно, этим занималась Наташа!
Наташа…
Подозрения нахлынули мутной волной. Черт побери, за минувшие сутки лишь сейчас он что-то вспомнил сам, без ее подачи! До сих пор она осторожно вскрывала пласты его памяти – в нужном ей направлении! Кое-что наверняка обходила, а одном случае почти наверняка солгала… Произошедшее в «Форде» – непредставимое в своей дикости – Ростовцев знает только с ее слов. О том, что на него ведется облавная охота, – тоже. И о том, что смертельно опасно приближаться к Москальцу…
Он с тоской почувствовал себя посаженной в лабиринт лабораторной крысой. Запертой в сложной системе коридорчиков, переходиков, помещеньиц… И надо этот лабиринт пройти. Ткнешься на неправильный путь – удар током. Не хочешь бежать, стоишь на месте – опять током, да посильнее. Пройдешь правильно лабиринт – кусочек сыра. Ну а не пройдешь… В ведро с водой и на помойку. А сверху кто-то большой и равнодушный наблюдает за шараханьями…
От таких мыслей Ростовцев стиснул зубы. К черту ваш тухлый сыр! Назло брошусь туда, откуда бьет током! Сегодня же свяжусь с Москальцом – без дураков, на полном серьезе. А Наташа… Ладно, посмотрим…
Время поджимало.
Он с наслаждением сбросил секонд-хсндовские шмотки и залез в душ. Кожа, казалось, до сих пор пахла кровью, затхлой болотной водой и хозяйственным мылом. Ростовцеву вообще отчего-то казалось, что обоняние у него обострилось. Он не просто различал неуловимые ранее (ему помнилось – неуловимые) оттенки ароматов, но и мог с уверенностью сказать, когда здесь побывал и куда двинулся источник запаха…
Быстро вымывшись, он впервые за последнее время осмотрел все тело при ярком свете, с помощью двух зеркал – большого настенного и настольного. Результаты обескуражили. Странный шрам на руке не был единственным. Несколько старых – на вид старых – резаных ран. Еще одна пулевая – входное отверстие на правой стороне груди, выходное между лопаток. По всему судя, пуля обязана была поломать ребра и натворить немалых дел внутри…
И не могла такая рана так зарубцеваться за четыре месяца. На вид шраму – годы. Оставался, правда, достаточно фантастичный вариант – имитация следов от пуль методами пластической хирургии, где-то Ростовцев читал о подобном, кому-то в той книжке хотели задурить таким образом голову – и задурили…
Дальше задумываться над проблемой он не стал. Пусть врачи разбираются. Даже если Снегирь ничего не придумает, затягивать с этим делом нельзя.
Натянул одежду – на этот раз свою, в шкафу нашлось достаточно летних вещей.
Пора уходить. Если его придумка со звонками и ложной встречей угодила в цель, то скоро противнику станет ясно, что это отвлекающий маневр. Впрочем, если предосторожности были лишние, в квартиру можно будет и вернуться. Или послать кого-нибудь с запасными ключами…
Наличных денег – в тех местах, что не очень уверенно подсказывала память, – Ростовцев не нашел. Не то Вера прихватила для компенсации морального ущерба, не то их и не было. Зато нашлась кредитная карточка – ни остатка на счету, ни пин-кода Ростовцев не смог вспомнить, но карточку прихватил, потом разберемся…
Торопливо складывая в чемоданчик одежду, нащупал в пиджаке что-то твердое, плоское… Паспорт! Правда, заграничный – но все равно, совсем себя по-другому чувствуешь с документом в кармане.
И – маленький, но приятный довесок – изнутри за обложку паспорта оказалась засунута стодолларовая бумажка.
Ну, вроде все… Ростовцев бросил прощальный взгляд на квартиру, подхватил чемоданчик, сунул в карман «Осу» – разрешение на нее осталось где-то в прошлой жизни, ну да невелик грех, не совсем боевое, статью не припаяют… Впрочем, в свете последних событий он без колебаний вооружился бы самым настоящим, пусть и криминальным, стволом.
Приоткрыл дверь, прислушался… Вроде никого. Затем – удивляясь и недоумевая – принюхался. Точно никого.
Окликнули его сзади, когда Ростовцев отошел от подъезда шагов на двадцать и повернул к метро.
– Андрей!
Голос показался знакомым. Он обернулся медленно, лихорадочно пытаясь вспомнить, успел ли кто-то в этом доме узнать его имя…
Из стоявшей невдалеке машины с тонированными стеклами вышел Москалец. Сделал несколько шагов навстречу. Протянул руку. И широко улыбнулся.
– С возвращением!
К середине дня Руслан понял, что провал был гораздо глубже, чем ему поначалу представлялось.
Мастер вернулся из Логова, но метался по городу, не выходя на контакт.
От информации Руслана отрезали конкретно и просто – отключив выход на пульт оперативной связи. Приказы его поначалу игнорировались, а потом перестали доходить до подчиненных – связаться ни с кем из мобильных групп не удавалось. Генерал, молчаливый и мрачный, уехал – и можно было лишь догадываться, зачем: попытаться погасить скандал в высоких сферах, – и никаких известий от него не поступало.
Руслан сидел в своем кабинете, пытаясь просчитать возможные варианты, – и ничего утешительного в голову не приходило. Временами выходил в приемную, поглядывал на дежурного – бледного, с напряженным лицом. Эта бледность вполне могла быть вызвана приказом прострелить по условному сигналу голову начальника службы безопасности…
